Наконец, 15 января 1948 года, Совет Безопасности вновь собрался в Лэйк-Саксессе для обсуждения жалобы Индии. Но как раз в этот день в Совет поступило три документа от правительства Пакистана. В первом, представлявшем собой ответ на требование Индии, Пакистан категорически отрицал утверждения, что он «предоставляет помощь и поддержку так называемым захватчикам, или совершает какие-либо акты агрессии против Индии». Второй документ выдвигал встречные обвинения против Индии в массовом «геноциде» мусульманского населения в Восточном Пенджабе, Дели и княжествах, в насильственном присоединении княжества Джунагадх, якобы являющегося частью Пакистана(!), в незаконных действиях в Джамму и Кашмире против мусульман, в том, что Индия «никогда чистосердечно не принимала схему раздела и с мая 1947 года настойчиво предпринимала попытки расторгнуть ее», в «многочисленных атаках индийской авиации и вооруженных банд на пакистанской территории», в блокировании Резервным Банком Индии выплаты доли активов Пакистана и т. п. В документе говорилось, что Индия стремится к «развалу государства Пакистан»94, и что Совет Безопасности должен призвать правительство Индии прекратить агрессивные действия против Пакистана, осуществить все соглашения, включая финансовые, назначить комиссии по расследованию преступлений против мусульман и преданию виновных международному трибуналу, принять меры по восстановлению и защите имущества, религии, культуры и языка мусульман, восстановить в правах князей, а также содействовать прекращению огня и выводу индийских и прочих сил из Джамму и Кашмира. В третьем документе была изложена собственно история конфликта по поводу Кашмира, разумеется, в пакистанской трактовке.
Из всех выдвинутых против Индии обвинений, лишь одно соответствовало истине – обвинение в невыплате наличных денежных активов, причитавшихся Пакистану при разделе. В январе 1948 года (то есть более чем через два месяца после начала конфликта!) Индия решила приостановить выплату 550 миллионов рупий (около 40 млн.ф. ст.) до решения кашмирского вопроса, опасаясь, что эти средства могут пойти на закупку оружия для войны против Индии. В ответ Пакистан задержал закупленные Индией в Великобритании 90 самолетов «Спитфайр» и «Темпест», находившиеся в тот момент в порту Карачи.
Сам факт поступления встречного обвинения от Пакистана сразу же обернулся против Индии. Индийский представитель Шри Н.Гопаласвами Айянгар, прибывший в Нью-Йорк в качестве обвинителя, был вынужден чуть ли не оправдываться. В своем выступлении 15 января ему пришлось специально подчеркнуть, что несмотря на жизненную важность Кашмира для безопасности и международных контактов и его тесные экономические связи с Индией, последняя никогда не оказывала на него давления, и никаких планов посылки войск в Кашмир не существовало до 25 октября 1947 года. Айянгар вновь повторил все высказанные ранее требования и заверил, что после проведения плебисцита Индия признает любое решение народа Кашмира.
Но 16 и 17 января с развернутым обвинением против Индии выступил министр иностранных дел Пакистана Мохаммед Зафрулла-Хан. Его речь была настолько пространной, что ее продолжение пришлось перенести на следующий день. Зафрулла-хан отверг обвинение в адрес Пакистана в поддержке и обучении племен-захватчиков и обвинил Индию во враждебных действиях. Чтобы прекратить борьбу в Кашмире, Зафрулла-хан предложил три варианта: либо ввести совместное управление в Кашмире во главе с генерал-губернаторами Индии и Пакистана (то есть с Маунтбэттеном и Джинной); либо оккупацию мусульманских и немусульманских территорий Кашмира соответственно пакистанскими и индусскими войсками; либо совместную оккупацию с участием «сил Содружества» (Британского!) или ООН. Только после этого он считал возможным проведение плебисцита под контролем комиссия ООН.
Под впечатлением двухдневной речи Зафруллы-хана, 17 января 1948 г. Совет Безопасности принял первую резолюцию по кашмирскому вопросу, проект которой был предложен его председателем, бельгийцем ван Лангенхове. В ней предлагалось «призвать правительство Индии и правительство Пакистана предпринять все от них зависящее, включая обращение к своим народам, чтобы нормализовать ситуацию и воздержаться от любых заявлений, действий или обвинений,… которые могут ухудшить ситуацию». О том, чтобы призвать Пакистан прекратить помощь оккупантам, в резолюции не было ни слова. Тем не менее, представители Англии и Соединенных Штатов – Филип Ноэл-Бейкер и Уоррен Остин – единодушно поддержали ее. С этого момента оба эти персонажа, казалось, стали главными заинтересованными лицами в кашмирском споре. Отныне без их участия не обходился ни один проект, рассматривавшийся Советом.
Воздержались от голосования только СССР и Украина. Советский представитель в Совете Безопасности ООН, Андрей Андреевич Громыко назвал резолюцию «составленной до заявления Индии и Пакистана и не принимающей во внимание их содержания».
Индийский представитель Айянгар и сам Неру были откровенно разочарованы резолюцией, которая не учитывала ни одно из требований правительства Индии и основывалась на пакистанской версии. По сути, она ставила на равную ногу боевиков и их жертв, представляя события в Кашмире не как агрессию со стороны Пакистана, а как религиозно-общинный конфликт, в котором, по меньшей мере, виноваты обе стороны. Индия поддержала индуса-махараджу, тиранившего народ княжества, а Пакистан – своих собратьев мусульман в Кашмире, взбунтовавшихся против своего правителя. Казалось бы, чего проще? Впрочем, как показали дальнейшие события, авторы резолюции и не собирались разбираться во всех тонкостях кашмирского вопроса. Они преследовали иные цели…
Видя разочарование Индии резолюцией Совета Безопасности, Ноэл-Бейкер и Уоррен Остин попытались взять дело в свои руки. Сначала оба уговорили председателя Совета ван Лангенхове встретиться с представителями Индии и Пакистана, чтобы обсудить все проблемы в узком кругу, без участия других членов Совета Безопасности, и «найти общие интересы для их решения». Встреча прошла в офисе бельгийской делегации, поскольку ван Лангенхове представлял в Совете Безопасности Бельгию. По словам Зафруллы-хана, во время переговоров было предложено установить в Кашмире вместо правительства Шейха Абдуллы «нейтральную и беспристрастную администрацию» на время проведения плебисцита. Но Индия отказалась принять это предложение, настаивая на своих первоначальных требованиях.
Когда попытка решить кашмирский вопрос «в кулуарах» провалилась, Ноэл-Бейкер и Уоррен Остин вновь атаковали ван Лангенхове и поручили ему разработать новую резолюцию, предусматривавшую создание комиссии ООН в составе трех членов. Таким образом, вопрос снова рассматривался бы в узком кругу «заинтересованных сторон». Советский Союз, Украину и Китай, занимавших более или менее беспристрастную позицию, предполагалось оттеснить от обсуждения. Если учесть, что США, Великобритания и их сателлиты заняли пропакистанскую позицию, то Индия, не успевшая обзавестись союзниками, неизбежно оказалась бы в меньшинстве.
20 января 1948 г. ван Лангенхове предложил проект новой резолюции, который предусматривал создание посреднической комиссии из трех членов ООН (кандидатуры двоих должны были быть избраны Индией и Пакистаном по отдельности, а третьего – ими же вместе). Зафрулла Хан сразу возразил против названия резолюции – «По вопросу о Джамму и Кашмире», и на следующем заседании (22 января), несмотря на протесты Айянгара, ван Лангенхове заменил его. Теперь проект стал называться «Индо-пакистанский вопрос». Такое превращение было особенно необходимо Пакистану и его англо-американским друзьям для того, чтобы иметь возможность торговаться и еще раз предложить Индии формулу «Кашмир в обмен на Хайдарабад и Джунагадх». (В Джунагадхе в ближайшие дни как раз должен был состояться референдум по вопросу присоединения к Индии или к Пакистану. Если индусское большинство населения этого княжества проголосует за Индию, это станет превосходным прецедентом для проведения такого же плебисцита в Кашмире, – считали в Пакистане). Представители Великобритании и США использовали Совет Безопасности ООН чтобы принудить Индию либо отказаться от Кашмира, либо согласиться на его раздел (последний вариант с разделом рассматривался британским правительства как запасной).
С 22 января по 4 февраля в Совете Безопасности длились безрезультатные переговоры по кашмирскому вопросу (за это время Совет собирался 8 раз). Выдвинутые Советом Безопасности так называемые «Главы предложений» выявляли два принципиальных расхождения между Индией и Пакистаном – по вопросу пребывания индийских войск в Кашмире до плебисцита и по поводу введения «нейтрального управления».
Индия требовала превратить существующую администрацию в Совет Министров во главе с Шейхом Абдуллой, который будет назначаться Национальной Ассамблеей, избранной пропорциональным представительством. По мнению Индии, избранное Ассамблеей правительство и должно было проводить плебисцит под контролем ООН. Кроме того, Индия настаивала на полном выводе боевиков из Кашмира и прекращении пакистанской помощи им. Это должно было стать предварительным условием вывода индийских войск. Пакистан же требовал одновременного вывода войск обеими сторонами, замены правительства Абдуллы «независимой нейтральной администрацией» (хотя именно они спасли Сринагар и весь Кашмир от разграбления боевиками!). Чувствуя поддержку Ноэл-Бейкера, Зафрулла-хан одобрил внесенные резолюции, предлагающие проведение плебисцита под руководством Совета Безопасности и рекомендовал комиссии попытаться сыграть роль посредника, чтобы прекратить бои. Идея о комиссии ООН, поданная Лиакатом Али Ханом премьеру Эттли, с помощью британской делегации была навязана Совету Безопасности. В итоге, при голосовании, которое проходило 29 января, проект был принят, хотя представители Советского Союза и Украины опять предпочли воздержаться. Индийский представитель 30 января отказался принять резолюцию как базу для ведения дальнейших переговоров между Пакистаном и Индией по вопросу о Кашмире.