А тем временем, в новоприобретенном индийском штате Джамму и Кашмир тоже не все шло так гладко, как прежде. Шейх Абдулла был недоволен политикой Дели, так как индийское правительство пыталось как можно прочнее включить бывшее княжество в состав Индии. С одной стороны, страх перед новым пакистанским вторжением и интриги Великобритании и США в Совете Безопасности ООН побуждали индийских политиков торопиться «впаять» Кашмир в состав Индии. Благодаря усилиям таких политиков из Дели Индия действительно все более становилась «индусской», как ее и изображали западные и пакистанские политики в своей пресс и в Совбезе ООН.
С другой стороны, местные кашмирские политические лидеры, выступившие на стороне Индии в тяжелые дни 1947–1948 гг., чувствовали себя обманутыми и обделенными в результате такого поворота. Шейх Абдулла даже заявил в Учредительном собрании Джамму и Кашмира 5 ноября 1951 г.: «Нужно обсудить вопрос о третьем возможном для нас пути. Мы должны подумать о том, чтобы стать Восточной Швейцарией, держаться обособленно от обеих сторон, но иметь с ними дружественные отношения. Это может показаться привлекательным, ибо, видимо, подготовит почву для ликвидации нынешнего тупика. …Для нас, как для туристического края, это может иметь некоторые очевидные преимущества». Правда, он тут же оговорился, что это маловероятно, так как защитить независимость Кашмира сразу и от Пакистана, и от Индии, будет трудно, «если мы не найдем сильных гарантов среди соседних стран»129.
В 1952 году Неру и Абдулла наконец пришли к согласию, которое вошло в историю как «Делийское соглашение». В итоге их переговоров 24 июля 1952 года Неру объявил в Лок Сабхе (нижней палате парламента Индии), что штат Джамму и Кашмир отныне будет иметь статус, отличный от статуса других индийских штатов, свой флаг и свою Конституцию; а глава штата будет назначаться президентом Индии по рекомендации парламента штата130. По словам Шейха Абдуллы, Неру сказал тогда в шутку: «Мы прикуем вас золотой цепью, не беспокойтесь…»131.
Так в 1952 году бывшее княжество Джамму и Кашмир официально стало одним из штатов Индии, наделенным особым статусом согласно Статье 370 Конституции Индии. Шейх Абдулла остался главой правительства штата, а конституционным главой штата стал сын бывшего махараджи Хари Сингха, 21-летний наследный принц Каран Сингх. Особый статус штата Джамму и Кашмир и право на собственную Конституцию позволили провести в штате земельную реформу. Она была выгодна простым крестьянам, большинство из которых были мусульмане, и, напротив, невыгодна крупным землевладельцам из числа индусской аристократии. Неру полностью поддержал эту реформу и даже высказался в одном из своих интервью, что неплохо бы поменять и Конституцию Индии, чтобы провести в Индии такую же реформу, как в Кашмире. «При всем моем уважении к индийской Конституции, – заявил он корреспонденту газеты «Хиндустан Стандард» в июле 1952 г., – теперь я хотел бы ее изменить. Мы предполагаем сделать это со временем, но это сложный процесс». «Хотели бы Вы изменить Конституцию таким образом, – поинтересовался корреспондент, – чтобы другие княжества в Индии могли провести земельную реформу, как это сделано в Кашмире?» «Это одна из причин, в силу которых я хотел бы изменить ее», – ответил Неру132.
Тем не менее, опасения Абдуллы начинали сбываться. К концу 1952 года сложилось «индусское лобби», направленное против Шейха Абдуллы. В Индии это были правые индусские партии «Джан Сангх» (рук. Шьяма Прасад Мукерджи) и ее военизированное крыло «Раштрия Сваямсевак Сангх» (РСС), «Хинду Махасабха» и «Джамму Праджа Паришад», а также сикхская религиозно-общинная партия «Акали Дал» (рук. – Тара Сингх. К марту 1953 года сложился и заговор против Шейха Абдуллы в самом Кашмире. Инициаторами заговора стали наследный принц д-р Каран Сингх, ставший в 1952 году президентом штата, и Бакши Гулям Мохаммед – давний соратник Абдуллы по НКК, занимавший посты министра внутренних дел и заместителя главы правительства («главного министра») штата. Каран Сингх как представитель индусской феодальной аристократии, само собой, мечтал отомстить Абдулле за свержение династии и экспроприацию земель. Более старший и опытный Бакши, как говорят, поддержал его не без колебаний, в обмен на высокую должность, и при этом поставил главным условием, что Абдулла будет немедленно арестован133.
Отношения между Неру и Шейхом Абдуллой также, вероятно, испортились. 23 мая 1952 года, в преддверии своего визита в Лондон для участия в коронации королевы Елизаветы II и переговоров с премьер-министром Пакистана, индийский премьер-министр посетил Кашмир. Но тут Неру впервые встретил неприязненное, иногда даже враждебное отношение со стороны кашмирцев. В Сринагаре прошли демонстрации протеста, развевались черные флаги пропакистанской Мусульманской конференции, некоторые манифестанты выкрикивали лозунги «Неру, убирайся назад!». По сообщению газеты «Хиндустан Таймс», накануне приезда Неру, Сринагар был обклеен рукописными плакатами с жалобами мусульман на спекуляции и кумовство правительства Абдуллы134.
«Индусское лобби» в Дели и в Сринагаре давно распускало слухи о том, что Шейх Абдулла ведет какие-то тайные переговоры то ли с Пакистаном, то ли с Соединенными Штатами. И они получили неожиданное подтверждение. Стало известно, что 1, 2 и 3 мая 1953 года Шейх Абдулла встречался с американским представителем Эдлаем Стивенсоном, бывшим кандидатом на пост президента США, находившимся в то время в Кашмире; их последняя беседа якобы длилась целых 7 часов, а ее содержание осталось тайной за семью печатями135. Газета «Хиндустан Таймс» опубликовала опровержение: «Представитель правительства Шейха Абдуллы назвал «фантастическим плодом воображения» сообщение о том, что Шейх Абдулла вел тайные переговоры с Эдлаем Стивенсоном и другими представителями Америки относительно раздела Кашмира на три части, оставляя так называемые районы «Свободного Кашмира» Пакистану, Джамму – Индии, а Кашмирскую долину – себе в качестве независимого государства»136. Американский консультант ЦРУ по Индии У.Н.Браун тоже назвал встречу Абдуллы с Э.Стивенсоном и высказанную на ней идею о независимости Кашмира или присоединении к Пакистану «слухами»137.
Не исключено, что эти «тайные переговоры» Шейха Абдуллы с американским представителем действительно были слухом, специально запущенным его противниками. Но они сыграли свою роль в построении обвинения против него.
10 июля 1953 года Абдулла выступил в штаб-квартире НКК «Муджахид Манзил», с речью, в которой заявил, что даже Неру не может контролировать индусских радикалов в правящих кругах Индии, и что может прийти время, когда Кашмир будет вынужден распрощаться со «светской» (именно в кавычках!) Индией. Член Рабочего комитета и наиболее верный сторонник Абдуллы, Мирза Афзал Бег, пояснил, что отношения княжества с Индией должны ограничиваться все теми же тремя сферами (оборона, внешняя политика, коммуникации), которые были оговорены в документе под названием «Инструменте присоединения». Однако многие коллеги по партии не одобрили этих высказываний, а Бакши даже ездил в Дели, по слухам, чтобы подготовить условия для отставки Абдуллы138.
Правые конгрессисты в Дели и местные политические противники в самом Кашмире начали травлю Шейха Абдуллы. Индийская пресса представила его как «перебежчика», пытающегося нарушить соглашение о присоединении княжества к Индии, сторонника независимости или присоединения к Пакистану139. Это подтолкнуло Абдуллу к еще более решительным действиям. Он начал увольнять из правительства Джамму и Кашмира своих политических противников, выступавших за более тесную интеграцию в состав Индии. Так 7 августа 1953 г. Шейх Абдулла потребовал отставки одного из сторонников более тесной интеграции с Индией, министра здравоохранения штата пандита Шам Лал Сарафа. В ответ, 8 августа, заместитель главы правительства Бакши Гулям Мохаммед, министр финансов Г.Л.Догра и Шам Лал Сараф составили меморандум, в котором обвинили Абдуллу в «содействии расколу в отношениях с Индией» и доводили до сведения премьер-министра Индии, что правительство Абдуллы «утратило доверие народа». Одна копия была послана самому Абдулле, другую принц Каран Сингх отослал Неру в Нью-Дели.
В тот же день Абдулла покинул Сринагар и отправился в Гулмарг, чтобы провести выходные с семьей. Тем временем Каран Сингх как раз был занят составлением приказа об отстранении Шейха Абдуллы.
По воспоминаниям современников, финальная сцена этой драмы разворачивалась в духе шекспировского «Макбета». Грозовой ночью с 8 на 9 августа 1953 года адъютант принца майор Б.С.Баджва в сопровождении полицейских явился арестовать Абдуллу. Чуть позже были арестованы 30 сторонников Абдуллы, среди которых был и Мирза Афзал Бег. Для прессы и радио Индии было передано сообщение, что Шейх Абдулла был задержан при попытке пересечь границу и бежать в Пакистан140, однако в обвинительном акте, предъявленном Абдулле и его сторонникам, значились обвинения «в раскольнической деятельности, коррупции, кумовстве, плохом управлении и установлении таких связей с иностранными государствами, которые опасны для мира и благополучия штата»141.
Каковы были истинные причины ареста Шейха Абдуллы? Историки оценивают их по-разному. Правящие круги и пресса Пакистана не упустили случая сделать из Шейха Абдуллы мученика, несмотря на то, что до его ареста в 1953 году они клеймили его как «квислинга»142. В Музаффарабаде, оккупированном пакистанскими боевиками еще в октябре 1947 года, в первые дни вторжения в Кашмир, а после войны ставшего резиденцией так называемого «правительства Свободного Кашмира» («Азад Кашмир»), даже вышел сборник речей Абдуллы – разумеется, в него вошли только те заявления, в которых тот говорил о независимости княжества и о праве кашмирского народа на самоопределение