— Раздоров!!! — услышал я вопль за спиной и, повернувшись, понял, что драки не избежать. Ну да, кто же еще в этом мире мог смотреть на меня с такой ненавистью, кроме барона Мирного — естественного врага нашего рода?
Тут надо немного пояснить, что у всех нас, живущих тут, была светлая сторона, а у светлых темная. У Трупкипанидзе, например, были светлые Покойниковы, а у Темниковых — Светловы, а у нас вот бароны Мирные, нищенский род, который ратовал за мир во всем мире. Такие блаженные пацифисты не были интересны ни светлым, ни темным. Впрочем, это не мешало им считать именно нас повинными во всех грехах этого мира и стараться всячески напакостить.
Кстати, этот барончик сильно отличался от своего отца — пацифиста. Постоянно лез в драки, качал права, что-то кому-то доказывал. Ох, чую, когда глава рода сменится, они перейдут на темную сторону и станут Немирными. Потому как его действия никак светлыми не назовешь.
На прошлой потасовке он намял бока Видару, будучи старше и сильней. И в этот раз, видать, решил повторить и закрепить успех.
Рядом с ним стояла еще одна светлая — баронесса Веселова. А вот это уже серьезная противница. Будучи почитательницей бога Квасила, ну, или Квасуры, как его называли темные, она все делала с улыбкой на лице и в состоянии легкого подпития. То есть, трезвой ее никто и никогда не видел. Она улыбалась на светских приемах, она улыбалась, когда убивала — она вообще всегда улыбалась, за что ее считали чуточку блаженной.
Однако в отличии от Мирных, их род был силен, богат и влиятелен. Практически все более-менее значимые питейные заведения на светлой стороне принадлежали им. А про поставки во дворец элитного алкоголя я вообще молчу. Эта так же была старше меня и так же меня не любила, потому как я всегда весь из себя такой хмурый и загадочный. Ну, это в общем-то логично, где раздор, откуда взяться веселью? Так что это мой тоже, можно сказать, естественный враг.
Двое на одного — это вообще не благородно, но всем плевать. В кабацкой драке нет правил — кто первый ударил, тот и прав. Победителя не судят, а проигравшая сторона с позором покидает «Притон» под язвительный смех выигравшей стороны. Глупость и юношеский максимализм, но такие правила.
— Чего надо? Мириться пришел? А потом предаться безудержному веселью и разврату со своей подстилкой? Я, если что, тройничок не очень люблю, так что это без меня.
— Морду тебе набить хочу. Чтобы ты тут больше не появлялся.
— Как это банально и максимально глупо. Ну давай. Считай, что мирные переговоры ты с треском провалил, -усмехнулся я, напрягая тело.
С этим расслабляться нельзя, он старше и сильней. Но я опытней — в прошлой жизни, общаясь с бандитами, я в стольких драках участвовал, что и не сосчитать. Правда, тогда при мне была моя магия, а тут как бы ей пользоваться нельзя.
— Н-н-на!!! — с оттяжкой ударил он сверху вниз. Потому как я по-прежнему сидел. Но не просто так. Его рука, перехваченная мной в последний момент, оказалась в захвате. Он напрягся думая, что я его буду кидать — а вот и нет. Рывок — и она припечатана к столу, а после вилка с хрустом пробила плоть и плотно засела в дереве. Вой боли сменился бульканьем, когда я пробил ему по лицу, сломав нос и расквасив губы. Кажется, он еще и язык прикусил — это хорошо, меньше болтать будет.
— Это весело!!! — азартно завопила Веселова и махнула разбитой бутылкой. Еще сантиметр, и нос начисто бы срезала. Потом еще и еще.
Я, конечно, давно вскочил, потому как сидеть вообще не вариант — порежет. Стул в руку — как щит сойдет. Ну, и в качестве ударного инструмента тоже.
Баронесса оказалась юркой как змея и такой же стремительной. Ровно до того момента, как ей сбоку в голову прилетел зеленый кулак, отправивший ее на пол. А потом добавился удар под ребра, которые отчетливо хрустнули. Девка дернулась, сплюнула кровью и потеряла сознание.
— Извини, что так долго, — повинилась Навка. — Увлеклась.
— Нормально все.
Вытащив платок, я перевязал порезанные пальцы — зацепила все-таки, сучка крашенная.
— Лаздолов!!! — опять этотвопль, полный ненависти. Мирный умудрился вытащить вилку и горел жаждой мести. А еще прикольно шепелявил из-за прикушенного языка.
— Грохнуть его? — мой дух была как всегда кровожадна.
— Не надо. Ща решим. У меня к этому свои счеты имеются.
Битва взглядов, сжатые кулаки — в его случае один, — капающая на пол кровь… Все как в бульварных романах.
Теперь по силе мы были равны, Я превосходил техникой, Андрей Мирный — жестокостью. Пропустив два удара, один из которых сломал барону ребро, он взревел и нацелил в низ моего живота сокрушительный выпад ногой, способный порвать кишечник и разорвать мочевой пузырь. Но я каменным блоком расплющил ему щиколотку, при этом вывихнув себе кисть.
Окончательно озверев от боли и ярости, вечные антогонисты, хрипло рыча, бросались друг на друга, не обращая ни на кого внимания, размениваясь ударами, то глухими, то хлесткими — в зависимости от того, куда они приходились. Лица превратились в кровавые маски, из перекошенных ненавистью ртов вперемешку со сгустками кровавой слюны и ужасающими ругательствами вылетали обломки зубов.
С сухим треском сталкивались кулаки, хрустели, ломаясь, пальцы. Мирный понес большой урон: уже хрустнула ключица, и он почти перестал владеть левой рукой, в голову прилетел удар, частично блокированный, от которого лопнула барабанная перепонка, и послал в нокдаун.
Барон с трудом держался на ногах и начал понимать, что через несколько минут я его добью. Так и случилось — заревев как раненный носорог, он из последних сил кинулся вперед, но споткнулся об стул и полетел на пол. Ну, и я придал ему ускорения, пробив сверху. После этого барон застыл в глубоком обмороке. И лишь тяжело вздымавшаяся грудь показывала, что он еще жив.
Посмотрев, на продолжающуюся вокруг драку, я решил, что с меня хватит. Но уходить сейчас было неправильно. Поэтому я сел за стол и сделал глоток из чудом уцелевшей бутылки пива, что валялась тут же. Дождусь, пока эти устанут, и начищу рыло тем, кто ещё будет стоять на ногах.
— Светлые паладины, сокрушим тьму! -ревели светлые.
— Темные рыцари, во тьму светлых!!! -вторили им темные
— Нам не страшен паладин, десять нас, а он один, — глотнув пивка, я принялся наблюдать за дракой, вполголоса напевая детскую считалочку.
— Нам не страшен паладин, девять нас, а он один…
Хрясь! Темный рыцарь смачно впечатался в стену. Два — один, светлые ведут.
— Нам не страшен паладин, восемь нас, а он один…
Дзынь! Ловким слаженным броском темные сравняли счет, отправив светлого рыцаря прямиком в окно.
— Нам не страшен паладин, нас ведь семь, а он один…
Шмяк! Темные ведут, а светлый рыцарь отправляется в блаженную негу нокаута.
— Нам не страшен паладин, нас ведь шесть, а он один…
Бум! С помощью изощренной стратегии, хитрой тактики… а также могучего удара тяжелой деревянной скамьей темные увеличивают отрыв.
— Нам не страшен паладин, нас ведь пять, а он один…
Хрусть! Героическая скамья, внесшая в ряды светлого воинства смятение и создавшая огромные бреши, сломалась. Темные лишились стратегического преимущества и светлые перехватили инициативу.
— Нам не страшен паладин, нас четыре он один…
Бабах! Светлые рыцари сравнивают счет, а один из темных пробивает хлипкую барную стойку головой. Какое-то время он еще пытается встать, но вскоре затихает.
— Нам не страшен паладин, трое нас, а он один…
Цванг! Светлый и темный столкнулись лбами и присоединились к неподвижным товарищам.
— Нам не страшен паладин, двое нас, а он один…
Оставшиеся на ногах рыцари с упоением дубасили друг друга, мстя за павших.
— Нам не страшен паладин, он один… И я один! Ой!
Темный, сделав пируэт, с грохотом падает прямо на мой стол, разнеся его вдребезги.
Так, а вот это уже плохо — на ногах лишь я и Навка. Мои все лежат, а светлых еще трое есть. Помятых, но не утративших воинственности. Их взгляды скрестились на мне, а после они синхронно сделали шаг в мою сторону. И… Понеслась, и все смешалось — рев, хруст, мельканье рук, ног.
Я наугад колотил кулаками во тьме — оба глаза мгновенно были подбиты. Меня трясли, рвали, кто-то сунул пальцы мне в рот, я укусил эти пальцы. Послышался отчетливый хруст — кажется я их откусил. Рука отдернулась и тут же, как поршень, ударил кулак, и голова затряслась, посыпались искры. Я смог встать, на рефлексах отпрянул, попал на корчащееся тело, мне горячо дохнули в щеку. Я колотил, молотил кулаком по горячо дышавшему рту. Я распалялся, я бил, а лицо под кулаком уже сделалось скользким.
Потом между ног мне всунулась коленка, и я упал, я все забыл от боли, а на меня уже валились сцепившиеся тела. А потом все внезапно кончилось.
— Живой? — сквозь маленькую щелку заплывших глаз я увидел Навку, которая вытащила меня из кучи тел.
— Не уверен. Надо подумать.
— А весело тут у вас. Прям не ожидала. Наслаждайся победой, меня тут как бы нет, — находилась она в невидимости, поэтому казалось, что я все сам.
— Эй, светлые твари, валите отсюда на хрен! Мы победили!!! — заорал я, и меня поддержали стоны боли с обеих сторон.
Сразу появилась охрана с лекарскими артефактами. Темных лечили первыми — награда победителям. Светлых утаскивали в соседнее помещение и уже там приводили в порядок.
Я, как единственный относительно твердо стоявший на ногах, первый удостоился этой чести — Навке-то похер. На ней вообще ни одной царапины не было. Парила себе рядышком и наслаждалась моментом. Потом опомнилась, стала видимой и как бы вылезла из кучи тел, изображая крайнюю степень побитости. Легенду надо отыгрывать до конца.
Официанты быстро восстанавливали помещения, меня, мебель и очищали столы и стены. Кстати, счет за этот погром выставят именно светлым — платит всегда проигравшая сторона.
— Как мы их, а? — Гиви тер лицо и нервно щупал языком зубы. Ну да, всех полечили, но фантомные боли остались.