Нет, мысленно общаться мы не могли, но по нашей связи я мог посылать ей картинки — мутные, но разобрать можно. Пришлось экстренно этому научиться, иначе бы вовсе не отпустила.
— Жрешь? — нарисовалась рядом Настя.
— Провожу дегустацию, — наставительно поднял я палец. — Ты аристократка. Поэтому изволь выражаться культурно.
— А тебе не по хер, как я выражаюсь?
— Похер. Когда ты это делаешь где-то там. А когда я ем, мне подобные выражения аппетит могут испортить. Хотя, ну-ка выругайся максимально грязно — хочу проверить, как мне при этом икра зайдет.
— Не буду. Страдай!!!
— Ага. Под отрицание тоже вкусно. Продолжим эксперимент. Давай еще раз.
— Может, мне тебе тут при всех отсосать?
— На белковую пищу потянуло? Одобряю. Но не сейчас. Пока я сам намерен восполнить баланс всяких жиров и углеводов.
— Успел уже кого-то трахнуть?
— И не один раз. С Навьей мирился так, что чуть постель не сломали.
— А чего поругались?
— Спор у нас вышел по одному вопросу… Забей, в общем. Кривдина видела? Смотрю, он все не успокоится?
— Ага, бесится. Звонил мне, ругался матерно. Я даже пару новых слов узнала. Карами всякими грозился. Извращениями.
— И чего?
— И ничего. Мерзкий он. Как я сразу-то не разглядела? Даже по нашим меркам не рукопожатый. Вон, стоит в кругу своих прихвостней низкородных. Если бы не он, их сюда не пустили бы даже. Ты видел их безвкусные наряды? На петухов похожи… — она хихикнула.
— А кто там? — я всмотрелся в толпу, но ни одной знакомой рожи не увидел.
— Ну, во-первых, Безправдины — это их вассальный род. Слова поперек не скажут. Еще барон Ложнян — этот в контрах с вашими Ссорадзе. Вижу Ваську Обманова — мелкая сошка, но наглый, как осенняя муха. А вон, посмотри, девка, что льнет к нему — графиня Безликая. Разорившийся род, все поместья в залоге. Небось, думает, что бы с него поиметь. Мерзкое зрелище.
Ага, вот и наши подтягиваются — улыбнись, тебя снимают на камеру! Герой должен быть на позитиве. Тем более, это наши если и не друзья, то союзники точно.
Первыми к нам подкатили Замогильниковы. Леонид, наследник рода, с насмешкой в голосе бросил:
— Слышал, ты в «Притоне» не только Кривдина отмудохал, но и потолок украсил? Говорят, его брильянтовая булавка до сих пор там торчит, как памятник позору.
Его сестра Алиса, томно обмахиваясь веером, добавила:
— А еще поговаривают, что ты вызвал Тень Смерти посреди зала. Правда, что светлые чуть не обосрались?
— Не Тень и не вызывал. Магия там под запретом, забыли что ли? — поправил я, накладывая на тарелку икру. — Просто набил рожу тем, до кого смог дотянуться рукой. А до тех кого не достал, дотянулся ногой.
— Ага. А еще зубами. Лихо ты пальцы Роману отгрыз, — заржала вся компания
К ним присоединился Борис Ягинский, его пухлые щеки дрожали от возбуждения:
— Кривдин после этого неделю всем рассказывал, что это он вас спас! Мол, его «благородный порыв» остановил резню. Хотя все видели, как он под столом от страха дрожал!
— Там ему и место, — Настя фыркнула. — Говорят, что он еще и обоссался, а всем доказывал, что пиво разлил. С запахом мочи, ага.
Смех оборвался, когда к группе подошли сестры Грустиловы. Ирма, близняшка с глазами цвета ледяной проруби, скользнула взглядом по мне так, что я аж задымился:
— Ты знаешь, что Кривдин теперь клянется, будто это он тебя спас от светлых? Говорит, тебя бы без его помощи в котлету превратили.
— В котлету? — я приподнял бровь. — Странно, а я помню, как он в соусе из собственной крови барахтался.
Толпа аристократов зашептала, как стая ворон перед грозой. Из-за спины моей спины раздался хриплый смех — молодой князь Кощеев, чей шрам, идущий через глаз, делал его похожим на какого-нибудь пирата, хлопнул меня по плечу:
— Молодец, Видар! Эти светлячки давно зазнались. Пора бы напомнить, что их чистота — всего лишь пыль на старых портретах. И главное, никому не нужных.
Но атмосфера сгустилась, когда к нам подошел сам его жопное темнейшество Валерка Кривдин. Его лицо, все еще распухшее от синяков, исказила ярость:
— Опять воду мутишь, Раздоров? — прошипел он, игнорируя остальных.
— Ну не всем же врать, как тебе, Кривдин, — сказал, как сплюнул я. — А чего морда в синяках? Денег нет, чтобы лекарю заплатить? И кто это тебя так украсил, не скажешь? И главное, за что? Ну, давай же, колись. Я бы ему руку пожал.
— Я ему тоже пожму. Шею. Хочешь, покажу как?
— Сделаешь прямо сейчас?
— Во дворце драки запрещены!!!
— Так и скажи, что зассал. Только и можешь, что скулить под столом, да девушек шантажировать. А еще чужих невест уводить. К счастью, ее не привлекают такие мужеложцы, как ты.
— Она об этом еще сильно пожалеет, -скривил он губы. — Мы, Кривдины, отказов не принимаем. Придет время, и она сама приползет ко мне, умоляя, чтобы я ее трахнул на глазах у всех.
— Кривдин, хватит лаять. Твой папаша уже ищет тебя с поводком, — закатила глаза Настя. — И кстати, у Видара намного больше, чем у тебя, так что можешь начинать завидовать. Он меня так отодрал, что думала, ходить не смогу!
Толпа, собравшаяся вокруг нас, взорвалась смехом, но в следующую секунду зал погрузился в гробовую тишину. На пороге стоял глашатай в маске из черного обсидиана:
— Его Темнейшее Величество Борис Пятый, наследник престола цесаревич Петр и принцесса Кристина Борисовна Годуновы.
Аристократы замерли, склонившись в поклоне. Высокий мужчина, внешне похожий на богатыря — с широкими плечами, бородой и мощными сильными руками, уверенным шагом прошел сквозь толпу, после чего развернулся, оглядел ее и сел на трон.
По обеим сторонам встали его дети, Петр и Кристина. И если первый меня не шибко интересовал, то вот вторая…
Красивая, казалось бы, нежная и хрупкая, со сложной прической на голове и в платье цвета крови — она была желанна для каждого мужчины, что тут присутствовал. Но увы, она сама никого тут не желала. Поэтому и смотрела на собравшихся, как на говно.
Ее брат далеко от нее не ушел и так же презрительно оглядывал зал, часто останавливаясь взглядом на двери, откуда они пришли. Казалось, он с нетерпением ожидал момента, когда можно будет побыстрей смыться отсюда, не нарушая приличий.
Тут надобно сделать небольшую ремарку, почему я говорю о детях, но ничего об их матерях. Дело в том, что император Темных, согласно традиции, женат не был. Зато наложниц у него было больше двадцати. А детей от них еще больше. И вот эти дети проходили суровую школу отбора. Не было никакого права первенца — кто будет наследовать престол, решал сам император. А для упрощения принятия решения все они проходили суровую тренировку, развиваясь телом и духом. А он смотрел, решал, думал.
И тогда делал выбор — одного или двоих — всегда мальчика и девочку. Крайне редко троих. Все остальные становились бесправными и безземельными дворянами, чья участь — служить в гарнизонах Пустошей и самим себе добывать хлеб. Никакой помощи от отца они не видели.
Правда, всегда на примете оставалась парочка претендентов, которые, если вдруг кто-то из выбранных умрет, могли бы занять его место. Так вот, кто это именно, было не известно никому, включая самих претендентов, дабы их не отправили раньше времени в Навь.
Так что Кристина и Петр были лучшими представителями императорской семьи и опорой рода Годуновых, на которых его глава возлагал большие надежды, очень многое им позволяя. Ну, как бы в качестве компенсации за тяжелое детство.
— Подойдите те, кто прошел инициацию, — загремел голос императора.
— Удачи, — шепнула мне Настя, чуть пожав руку.
Ох, не к добру это! Знаки внимания от нее — все равно что знаки внимания от змеи.
Пятеро из присутствующих здесь одновременно шагнули вперед и застыли, склонив головы, в десяти шагах от трона.
Краем глаза я заметил в толпе Таньку с Гиви — их родня стояла монолитной стеной и, видать, оберегала детишек от ненужного общения. Чего это они?
— Я вижу перед собой новое поколение темных магов, — загрохотал император так, что его голос был слышен в каждом углу дворца, — достойное своих предков и их славы! Поднимите головы — отныне вы часть нашей силы. Над вами лишь боги-покровители и мы, правящие от их имени. Слава юным и великим! Слава новой крови достойных! Слава!!!
И весь зал подхватил его вопль, от которого, признаюсь, я чуть не оглох.
— А теперь ешьте, пейте, веселитесь — этот прием в честь вас и для вас!
Опять поклон, и я уже собирался свалить, как император куда более тихим голосом сказал:
— Видар, задержись на минутку.
«Начинается! — мысленно простонал я, чувствуя, как на мне скрестились прожигающие взгляды всех придворных. — А у меня еще Кривдин не наказан. Впрочем, вон как Кристина смотрит. Надо не ударить в грязь лицом».
— Ваше Величество, — на мое плечо легла рука отца, вставшего рядом.
— Григорий, — кивнул тот, и нас накрыла Темная Вуаль отражения, отсекая все посторонние звуки.
— Так вот он каков, удалец, — улыбнулся Борис, вполне одобрительно глядя на меня. — Кстати, ты же ещё не знаком лично ни с Петром, ни с Кристиной? Дети — представляю вам очень перспективного юношу. Вот прямо очень. Дочь, ты в этой вашей академии уже чувствуешь себя как рыба в воде? Возьмешь под крыло удальца?
— А что? Сам выплыть не сможет? — чуть скривились ее губы. — Я в няньки не нанималась.
— А сколько стоит, чтобы нанять? –вопрос слетел прежде, чем я успел ударить себя по губам.
— Денег не хватит.
— А если прицениться?
— Пустой торг — пустая потеря времени.
— Так я и не собираюсь торговаться. Но раз есть предложение, возник и спрос. Так что? — меня уже понесло, и я не мог остановиться. Потому как это сразу опустило бы меня в ее глазах на дно. А так я уже видел за раздражением легкий интерес. Совсем не заметный, если не знать, куда смотреть.
— Это ведь ты тогда отгрыз пальцы Роману?
— Это не то, чем я горжусь. Случайно вышло.