Зато, скажу я вам, спал я этой ночью как убитый, зарывшись в чьи-то сиськи — это ли не счастье? Ушли куда-то тревоги, ненужная сейчас злость, какие-то мелочные обиды — я просто спал и видел, наверное, хорошие сны…
Утро — как всегда, бодрит и требует действий. Только семь утра, а моя дверь уже сотрясается от давно позабытых ударов, а за ней слышится бывший некогда ненавистным голос:
— Вставай, тупой мешок с костями, у нас тренировка!
Орк был в своем репертуаре. Я аж по нему соскучился. И чего он приперся? Отец его не предупредил, что ли? Ох, как же я счастлив!
— Ща я надеру тебе зад!!! — заорал я, спешно одеваясь и пытаясь спрятать кровожадную улыбку, чтобы он не сбежал.
Штаны, майка, легкая обувь — готов. Моих духов в комнате уже не было, но сейчас не до них — меня ждет иное развлечение. Ох, как же давно я ждал этого часа!
Рывком открываю дверь — тот стоит, смотрит на меня в упор. На роже ни грамма эмоций. Потом разворачивается и идет в сторону тренировочной площадки. Я за ним…
Песок арены захрустел на моих зубах, как и всегда. Запах пыли, пота и железа — старые знакомые. Орк стоит напротив, его тень перекрывает горящий светильник, будто он и вправду вырос до размеров горы. Раньше этот трюк заставлял моё сердце биться в глотке. Теперь я вижу: он всего лишь человек. Слишком широкий, слишком громкий, слишком уверенный, что его страх — мой страх. Он демонстративно разминает пальцы с мерзким хрустом. Погоди, скоро ты захрустишь не только ими.
— Ну, щенок? — его голос, полный злорадства и желания надрать мне зад, вызывает во мне лишь радость. С каким же удовольствием я сотру с его рожи эту глупую ухмылку! — Покажи, как скулишь, когда кости трещат!
Он бросается первым. Всегда первым. Но раньше я видел только размытое пятно ярости, а сейчас — каждую мышцу, каждый вздрагивающий сустав. Его кулак летит вперед, как молот, но меня уже там нет.
Шаг влево, лёгкий, как порыв ветра. Удар врезается в пустоту, и Орк кренится вперёд, неуклюжий, как корова на льду.
— Тормозишь, старик, — насмешливо бросаю я, даже не пытаясь атаковать. Нет, я хочу немного поиграть.
Его разъярённый рык глушит всё. Он крутится, бьёт ногой — смертоносный ураган, сметающий всё на пути. Но я уже внутри этого урагана. Его колено — моя мишень. Ладонь вперёд, удар в подколенную ямку. Твёрдое, как дуб, тело вдруг становится хрупким. Орк оседает, и я слышу, как хрустнули его зубы — сжал слишком сильно.
— Ты… — он задыхается, пытаясь встать, но моя ступня уже прижимает его лодыжку к земле.
Память подкидывает картинку: год назад он держал меня так же, приговаривая, что из меня выйдет лишь удобрение для чертополоха. Теперь его пальцы впиваются в песок, как когти раненого зверя.
— Урок номер один, — говорю я, наклоняясь так, чтобы он видел мои глаза. — Не учить волка драться.
Он вырывается, плюёт в мою сторону, но это уже не ярость. Это страх. Его кулаки мечутся, словно слепые пчёлы. Я ловлю запястье, кручу — тело само знает эти движения и действует на автомате. Орк падает на колени, и я приседаю рядом, как тогда, когда он выбивал из меня воздух, объясняя, что «боль — лучший учитель».
— Учитель, — шиплю ему в ухо, — как тебе нравится урок?
Его лоб бьётся о землю, когда я встаю. Пыль оседает на его спине, как жалкий плащ. Пинок по ребрам сопровождается характерным хрустом. Потом нога, рука — повторить. Я ломал его нежно и аккуратно, даже не давая вздохнуть. Вот точно так же, как это делал он.
— Более я в твоих услугах не нуждаюсь, — презрительно бросил я, вытирая легкий пот полотенцем. — И да, еще раз заявишься ко мне без приглашения — и я найду у тебя еще больше костей, которые можно и нужно сломать. И так будет каждый раз, пока до тебя не дойдет.
Он не отвечает. Только его дыхание, хриплое и прерывистое, провожает меня к краю арены. Мне плевать — он уже прошлое, как и его бесполезные уроки.
А теперь надо навестить нашу гостью и посмотреть, что у нее получилось. И надо спешить — скоро уже ехать на учебу. Погнали…
Глава 7
Глава 7
Быстро принимаю душ, переодеваюсь в форму академии и спускаюсь вниз. Отец уже в трапезной, читает утренние газеты. Такой вот архаизм в век цифровых технологий. Я как-то спросил у него — зачем, так он разразился целой лекцией про бездушность и скучность информации, поданной через сеть. Мол, лишь настоящая бумага может передать реальное ощущение важности прочитанного.
— Что пишут? Против кого дружим? Сильно ругают врагов? — спросил я, намазывая масло на хлеб.
На завтрак у нас была яичница с беконом и зеленым горошком. Очень вкусно и эстетично, как по мне. Ну, и горячий чай с лимоном — пир богов.
— Да ничего особенного, все как всегда, — отложил он в сторону газету. — А ты как? Готов к учебе?
— Не готов, — скривился я. — Да кто ж меня будет спрашивать. Понимаю ее важность, но не понимаю, чему меня там могут научить.
— Воспринимай ее как возможность обзавестись новыми знакомствами и связями. Учись думать масштабно. Твои друзья — огромные бриллианты в куче мусора. Но их мало, так что твоя основная задача — найти похожих.
— Это невозможно, Танька и Гиви единственные и неповторимые. Ну, еще Настя со Снежаной практически приблизились к идеалу. Но работать над ними еще и работать.
— Что-то я не заметила, чтобы ты надо мной работал. И подо мной тоже, -заявила присоединившаяся к нам девушка. — Только духов своих окучиваешь.
— Все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать, — наставительно ткнул я в нее пальцем и успел его отдернуть от клацнувших зубов. Реакция у меня прокачана на максималках.
— Верно, — кивнул отец. — Надо работать. Кстати, что решил по Агате? С Артемом, я так понимаю, ты уже разобрался.
— А вот пойдем и проверим. Я дал ей шанс, посмотрим, воспользовалась она им или нет. Кстати, ты Мавку и Навку не видел?
— Так они в карцере сидят. Уж не знаю, зачем их туда понесло, но выглядели они полными решимости.
— Да? Ну, Мавка-то ладно — она светлая и вроде как хорошая, а вот от Навки чего угодно можно ожидать. Идем быстрей, а то как бы она Агату не сожрала с голодухи. Нет, так-то она Артемом перекусила, но аппетит у нее зверский. Снежана, ты с нами?
— Нет. Я не люблю сырость и всякие страдания.
— Ну, ты прям как светлая. Ладно, собирайся потихоньку — вместе поедем. Все равно, думаю, уже все знают, что ты живешь у нас.
А дальше мы с отцом пошли по уже известному маршруту. Неприятному лично для меня, но необходимому.
— А я тебе говорю, проще ее убить, -услышали мы голоса, что эхом разносились по помещеньям.
— Это слишком легко для такой никчемной дуры. Отправим ее в Навь. Живьем. Пусть страдает, пока демоны будут медленно ее жрать.
— Что за шум, а драки топлес почему-то нет? — появился я в проходе.
Быстрый взгляд на Агату — ну, все как я и думал. Лежит неприятной и дурно пахнущей кучей дерьма. Камень валяется рядом. Относительно чистый — то есть, она им не воспользовалась.
— Интересная месть, — отец обошел меня и приблизился к девушке, что так и не стала ему дочерью. — И что дальше?
— Можно банально убить, чтоб не мучилась. Можно наложить клятву подчинения, и пусть работает в поместье за еду. Можно в бордель продать или на опыты в лабораторию магии.
— А чего бы ты сам хотел?
— Да пофиг, если честно. Перегорел. Ты глава, сам и решай. Можешь ее своей рабыней сделать — тело-то ниче такое. Раз уж мачеха не смогла, может, эта сможет тебя удовлетворить.
— Нет, последнее слишком уж мерзко. Ладно, подумаю. Но насчет клятвы подчинения ты прав — с этого пожалуй и начнем. А там видно будет.
— Договорились, — кивнул я. — Тогда мы поехали, а то в пробке, наверное, час простоим. Девчонки, надеюсь, вы найдете, чем заняться без меня.
Чмокнув своих красоток в сладкие губки, я отбыл к месту назначения.
Пять машин сопровождения, набитые темниками, плюс пара бояринов — страшная сила для любого кто рискнет сунуться. Отец не поскупился на охрану, что, в принципе, было ожидаемо. Время защиты прошло — теперь мы будем только нападать, безжалостно вырезая любого, на кого падет хоть тень сомнения. И эту мысль он максимально убедительно донес до всех, кто мог его услышать. А кто остался глух — Навь им пухом. Полумер мы не приемлем, помириться не получится. Если начнем, то не остановимся, пока не вырежем всех, включая рыбок в аквариуме.
— Видар, — максимально близко подвинулась ко мне Снежана, придавив грудью.
— Да, искусительница, — отодвинуться не получилось. Я и так сидел прижатый к двери.
— Давай сходим на свидание, — она придвинулась еще ближе и прижалась еще плотней.
И несмотря на бурную ночь, организм начинает реагировать. Да и как тут оставаться спокойным, когда на тебя давят ТАКИМИ аргументами, которые плохо помещаются в академскую форму!
— Я не очень люблю гулять, — голос явно дал петуха, но я держусь, хотя до морального падения не далеко. Да что там, я уже падаю, вместе с последними бастионами.
— Ну, давай тогда полежим на свидании, — выдает она убойный аргумент.
Черт, а ведь это прекрасная идея — как я до этого сам не додумался? Зачем куда-то ходить, если можно полежать⁈
— Давай, но не сейчас. Позже, когда-нибудь.
— Гад, — отодвинувшись от меня, она надулась. — Я к нему со всей своей чистой и невинной душой, а он по ней грязными сапогами.
— Ну не все сразу, да? А то тебе станет неинтересно. И вообще, — я уже сам резко приблизился к ней и завис, едва не касаясь ее губ своими, — прекращай меня дразнить и ходить по грани!
— Может быть, я хочу, чтобы ты переступил эту грань, — облизнула она свои губки языком. Причем сделала это настолько эротично, что я едва не потерял контроль.
— Значит, все будет, если не передумаешь. Но сейчас у меня слишком много нерешенных проблем, чтобы отвлекаться. Поэтому просто немного потерпи, — чмокнув ее в щеку, я отодвинулся.