Тут что-то не так.
– Мира? Трейс?
К нам подбегает Мэзер. На его лице смятение: он не ожидал увидеть здесь Трейса. Я вижу в его руках окровавленный меч.
– Атакующие направляются сюда, – сообщает он, мрачно кивнув Генералу.
Тут что-то не так, что-то не так…
Генерал уже обнажил свой меч, когда я слабым голосом переспрашиваю:
– Сюда?
Я оглядываю главную палатку и площадку перед ней, заставленную столами и украшенную лентами. Столы легко перевернуть, ленты перерезать. Здесь удобнее всего развернуться большой группе солдат. К тому же, тут находится наш командный центр. Откуда корделлианцам известно об этом? Наш лагерь – сплошной лабиринт из извилистых дорожек и разномастных палаток.
Поздно задаваться вопросами. Остается только бессильно наблюдать за тем, как по улочке, ведущей к главной палатке из северо-восточной части лагеря, идут корделлианцы. А ведет их человек, при виде которого Мэзер с Трейсом подаются вперед.
– Фил! – кричат они.
Мне становится дурно.
Я встречаю взгляд Генерала – он тоже все понял. Мы смотрим друг на друга, как два человека, увидевшие приближение лавины.
Фил останавливается на другом конце площадки.
– Фил! – уже не так уверенно зовет друга Мэзер.
Трейс понимает, что произошло, и его лицо искажается от ярости:
– Это он их привел.
Мэзер мотает головой. Однако Фил подтверждает слова Трейса, подняв руку и указав… на меня.
Корделлианские солдаты, повинуясь приказу, бросаются к нам с оружием наготове. Крик атакующих привлекает на площадку наших бойцов. Они стекаются с боковых дорожек, вставая стеной против десятков корделлианцев.
Генерал, Мэзер и Трейс кидаются в бой, движимые яростью и решимостью. Скованная шоком, я остаюсь у главной палатки с Нессой и Коналлом.
Фил не впервые выдает мое месторасположение. Из-за него они с Мэзером оказались в Пейзли. Но тогда Фил был напуган после встречи с Ангрой и испытывал чувство вины. Сейчас же он улыбается, чуть ли не лопаясь от гордости. Как это знакомо…
Сделав шаг назад, я оступаюсь, и Коналл подхватывает меня под локти.
Я уже видела такое раньше – как Ангра мучает человека, чтобы потом зародить в его душе семя предательства. Так было с Тероном.
– Спрячься! – кричу я Нессе и бросаюсь в битву.
Коналл с клинками наперевес в считанные секунды вливается в ряды сражающихся. Я расчищаю себе путь шакрамом и, где можно, использую магию: наделяю силой бьющихся винтерианцев, изменяю угол удара шакрама для защиты саммерианцев. Корделлианцы двигаются молниеносно. То, что нас больше, – слабое преимущество. Я не знаю, сколько мы продержимся.
Я не смогла уберечь от Распада Терона, но могу освободить от него Фила. Армия корделлианцев, без сомнения, продолжит атаку, но я могу хотя бы спасти Фила. Я должна это сделать. Он по-прежнему стоит на другой стороне площадки, с восторгом взирая на безумие битвы. Подобравшись к нему поближе, я убираю шакрам в чехол, вскидываю руки и обрушиваю на него ледяную магию. Его обуревает тьма, но я справлюсь. Я ведь все время ограждала от Распада винтерианцев. Вот только не оградила от него ребят, когда их схватили. Не спасла от мучений Фила. Меня накрывает воспоминание о Тероне в темнице Ангры, о том, как Ангра истязал его, пока не добился своего. Теперь то же самое он проделал с Филом. Нет, нет… Фил вскрикивает от моей магии. Я стою недалеко от него, рука об руку с Коналлом.
– Мне не нужна твоя помощь! – с яростью глядит на меня Фил.
Я снова обрушиваю на него поток магии, и он пятится, воя сквозь стиснутые зубы.
– Я видел, что творит твоя магия, – цедит он. – Она причиняет боль. Во всем виновата ты! Если сдашься, мы все освободимся. Из-за тебя мы томились в лагерях. Из-за тебя терпели боль. Я не хочу, чтобы из-за тебя мы страдали и дальше.
– Я не причиню тебе боль, Фил, – я пытаюсь убедить его, не опуская рук, но не терзая больше магией. – Я защищаю тебя от Ангры. Он виноват в том, что ты сейчас делаешь! Это ты сейчас причиняешь другим людям боль!
Я указываю в сторону битвы, из которой с грязными и окровавленными лицами выходят Генерал и Мэзер.
Мэзер, опустив оружие, сокрушенно смотрит на друга.
– Фил, – сдавленно выдыхает он. – Почему?
Сражающийся за его спиной корделлианец бросается на нас, но на него налетает Генерал. В бою он то и дело кидает на нас обеспокоенный взгляд. Он волнуется. За нас. Я сдерживаю дрожь.
– Ради тебя! Ради всех нас! Ты пострадал, а ей было все равно. Ты снова пострадал, но ей и этого было мало. Ей плевать на нас! Ее не заботит ничего, кроме дурацкой мести! Я не позволю ей больше причинять нам боль!
Он кричит, в его налитых кровью глазах проглядывает безумие, кожа натягивается, словно не может удержать внутри обуявшее его сумасшествие. Краем глаза я улавливаю движение позади него. И мир вокруг исчезает.
Я в панике дергаюсь и этим выдаю Нессу, подобравшуюся сзади к Филу. Она замахивается ножом, намереваясь воткнуть его в спину.
– Несса! – кричу я, потому что Фил заметил ее и нет смысла таиться. – Беги!
Фил поворачивается к ней, и они оба замирают. Я в силах остановить Фила, но это будет подчинением моей воли. Это будет использование магии во зло.
От них меня отделяют сражающиеся солдаты – воздух рассекает звон клинков и крики умирающих. Нам с Мэзером и Коналлом приходится обнажить оружие и вступить в схватку, чтобы приблизиться к Нессе с Филом. Им ничего не угрожает, кроме них самих.
– Мира! – слышу я крик, но не оборачиваюсь.
Я чувствую страх Генерала – он не может прийти нам на помощь, а я не могу отвлекаться на него.
В Джулае я смогла переместить винтерианцев, не касаясь их, но мной тогда двигало лишь желание защитить. Прежде чем я успеваю проделать то же самое с Нессой, меня атакует корделлианец. Его зарубает мечом Коналл. Я снова свободна, но Фил чувствует наше приближение. Он протягивает в мою сторону руку, и с его ладони срывается чернильная тень. Им завладел Распад. Тень ударяет в меня, и я налетаю на Коналла, только что покончившего с корделлианцем. Мы оба падаем. Мэзер рычит и кидается вперед.
Трубят рога, земля дрожит под множеством ног, кругом слышатся крики. Это кричат сражающиеся отемнианцы при виде подкрепления – подоспевшие солдаты устремляются им на помощь. Теперь битва не продлится долго, мы сильно превосходим числом противника. Отемнианцы появляются позади Нессы и Коналла и бегут к ним с обнаженными мечами. Они спасут ее. Они остановят Фила.
Я поднимаюсь на ноги. Нахожу Нессу взглядом и мысленно отдаю ей приказ: «Беги!»
Увидев отемнианцев, Фил выдергивает из чехла на бедре топор. Лезвие блестит в его руке, и глаза Нессы расширяются. Она поворачивается, собираясь бежать навстречу отемнианцам. Но Фил делает один шаг, всего один шаг, и первым настигает ее.
Она не воин. Она – моя Несса. Фил вонзает в ее шею топор прежде, чем я срываюсь с места. Но я не бегу, я обволакиваю себя магией и переношусь прямо к злобно ухмыляющемуся Филу и оцепеневшей Нессе. Она потрясена, смятена и… Нож выпадает из ее руки. Я толкаю Фила плечом, и он падает на землю, выронив окровавленный топор. Я подхватываю падающую Нессу, и мы обе опускаемся на землю.
Вокруг носятся отемнианцы: кто-то бежит сражаться, кто-то на миг останавливается убедиться, что враг рядом с нами повержен. А лежащая у меня на руках истекающая кровью Несса застыла.
– Несса! – кричу я, вливая в нее магию такими мощными потоками, что земля вокруг, должно быть, покрылась коркой льда. – Несса!
Ее голова безвольно болтается. Как много крови, как мало магии. Я вновь и вновь передаю Нессе свою силу. Но магия течет в ее тело, а кровь вытекает. Я отдаю ей все, что могу. Пожалуйста, возьми ее, возьми мою магию, пожалуйста, Несса… Я не смогла спасти Гарригана, но я должна спасти тебя. Пожалуйста, Несса, позволь мне тебя спасти.
Я улавливаю движение. Это Фил. Оскалившись, он снова поднимается на ноги. У него на пути встает Мэзер. Он сам его убьет. Нет… кровь друга не должна быть на его руках… На Мэзера налетает Коналл, и Мэзер падает как подкошенный, не сопротивляясь. Он, не моргая, смотрит на Фила и молчаливо умоляет его остановиться. Но Фил не может остановиться. Он обезумел и рычит на меня, как бешеное животное.
Коналл всаживает меч в его грудь по самую рукоять. Мэзер хватается за голову руками, из его груди вырывается рыдание. Сильные руки прижимают меня к Нессе. Руки, обнимающие обеих нас так неистово, что у меня мелькает безумная мысль: может, Несса выживет? Мы в безопасности, нам ничего не грозит в объятиях Коналла, она поправится.
На мое лицо падает слеза Коналла, и когда я снова кричу имя его сестры, он обнимает меня еще крепче.
24Кэридвен
Кэридвен застала самый конец битвы.
После собрания в главной палатке она ушла выбрать из своих бойцов тех, кто пойдет с ней, и тех, кто останется в лагере. Крики она услышала вместе с Леканом. Когда затрубил рог, она уже вовсю неслась через лагерь. На миг она потрясенно замерла на краю праздничной площадки – подоспевшее подкрепление отемнианцев почти разгромило силы противника. Кэридвен помчалась к главной палатке, перепрыгивая через трупы и уклоняясь от ударов не сдающихся корделлианцев. Она влетела в палатку, но та оказалась пустой. На столе все еще были разложены карты. Кэридвен развернулась и выскочила из палатки. От витающих в воздухе запахов битвы першило в горле.
Джессе не пошел с ней. Он остался с Каспаром. Остался здесь, в палатке, на краю площадки, которая совсем недавно была заполнена музыкой и людской радостью.
Кэридвен, споткнувшись, побежала к палатке Джессе. Он всегда ночевал со своими детьми в винтерианской части лагеря. Всегда, кроме одной-единственной ночи – их свадебной ночи.
Их праздничная площадка служила теперь полем боя. Наверное, это в каком-то роде наказание. Осознав это, Кэридвен резко затормозила у палатки Джессе. Ее и так хрупкое счастье грозило разбиться вдребезги. Это наказание за то, что она испытала радость во время войны. Это наказание за то, что она была счастлива, хотя этого не заслуживала. Кэридвен ухватилась за полог и, глубоко вздохнув, откинула его. Только бы он был здесь, только бы он был здесь…