даро, они оба чувствовали себя хорошо, - ответил Рокеро Нобуро.
Облегчённо кивнув, собеседник раскрыл шкатулку и извлёк оттуда сложенный лист бумаги.
Быстро пробежав взглядом по ровным строчкам каллиграфически выписанных букв, уездный глава мельком глянул на красный оттиск печати.
- Покорнейше подчиняясь мудрому распоряжению благородного господина Ходасо, осмелюсь смиренно заметить, что именно по земле нашего уезда прошла "стена мечей", волею государя остановившая смертоносную петсору. И, несмотря на усердный труд всех служащих управы, нам до сих пор ещё не удалось составить полный список понесённых потерь.
- Нам это известно, господин Сабуро, - успокоил его посланец Палаты налогов и податей. - Господин Ходасо приказал проверить прошлые года.
- Понимаю, господин Фунадо, - чуть поклонился хозяин кабинета.
- Кроме того я уполномочен проконтролировать составление реестров расписок военного ведомства, выданных в уезде Букасо, и составить уведомление о требуемых суммах для его превосходительства, - продолжил собеседник, и Рокеро Нобуро заметил, как при этих словах улыбка начальника уезда сделалась ещё любезнее.
- Всемерно готов содействовать вашей многотрудной деятельности, господин Фунадо, - поклонившись, заявил он и перевёл взгляд на молодого гостя.
- Полагаю, господин Сабуро, будет правильнее, если господин Фунадо как можно быстрее приступит к своим обязанностям, - многозначительно заявил тот.
Хотя лицо хозяина кабинета оставалось всё столь же услужливо-любезным, в его глазах мелькнула тень беспокойства.
Хлопнув в ладоши, он громко позвал:
- Эй, кто там?
В комнату тут же вошёл мужчина средних лет и, низко поклонившись, замер в ожидании распоряжений.
- Господин Ивасако! - торжественно объявил начальник уезда, поднимаясь со своего места. - Благородный господин Хэко Фунадо...
При этих словах он обменялся с представленным гостем короткими поклонами.
- Проведёт у нас проверку по поручению Палаты налогов и податей.
Секретарь или помощник господина Сабуро тут же отвесил чиновнику низкий поклон, а хозяин кабинета продолжил вещать:
- Почтительно проводите господина Фунадо в комнату писцов. Устройте его со всеми возможными удобствами, проследите, чтобы господин Фунадо ни в чём не испытывал недостатка. Предоставьте ему все документы, которые только потребуются.
- Слушаюсь, господин Сабуро, - отозвался собеседник.
Прекрасно понимая, что его просто выставляют перед началом серьёзного разговора, служащий Палаты налогов и податей тем не менее сохранил невозмутимо-вежливое выражение лица, с которым и отвесил поклон начальнику уезда.
Ответив тем же, тот грозно предупредил помощника:
- Надеюсь, господин Ивасако, господин Фунадо будет всем доволен?
- Приложу для этого все усилия, господин Сабуро, - заверил подчинённый, почтительно пропуская проверяющего вперёд и аккуратно прикрывая за собой дверь.
Проводив их взглядом, хозяин кабинета пристально посмотрел на второго гостя, но, прежде чем тот успел что-то сказать, поинтересовался:
- Моё любопытство непростительно, но всё же, господин Нобуро, не снизойдёте ли вы к моей нижайшей просьбе?
Собеседник величаво кивнул.
- Скажите, не приходитесь ли вы родственником нашему мудрому губернатору - его превосходительству господину Хосино Нобуро?
- Я его младший брат от наложницы, господин Сабуро, - гордо ответил молодой человек.
Не по годам резво вскочив на ноги, начальник уезда низко поклонился, прижимая ладони к животу.
- Благодарю за честь, господин Нобуро! Хвала Вечному небу за то, что боги подарили мне встречу со столь достойным дворянином!
- Для меня тоже честь встретиться с вами, господин Сабуро, - неторопливо поднявшись, поклонился в ответ визитёр.
- Чем же я привлёк внимание столь знатной особы? - вкрадчиво спросил хозяин кабинета, терпеливо дождавшись, когда собеседник усядется в кресло, и только после этого занимая своё место.
- Это правда, что вы собираетесь кого-то удочерять? - вопросом на вопрос ответил молодой человек.
- Да, господин Нобуро, - с плохо скрытой растерянностью пробормотал чиновник, пояснив: - То есть хотя официальная церемония ещё не прошла, но эта девушка уже считается моей приёмной дочерью... А в чём дело?
- Кое-кто подозревает, что она не та, за кого её выдают, - многозначительно заявил младший брат губернатора.
Высказываясь с преувеличенной озабоченностью, Рокеро Нобуро просто дурачился, стараясь намекнуть собеседнику, что не относится к своей миссии серьёзно, прекрасно понимая, насколько смешно выглядит подобное утверждение.
Однако его слова произнесли на слушателя явно противоположный эффект.
И хотя выражение его лица по-прежнему оставалось услужливо-любезным, густые брови отчётливо дёрнулись вверх, зрачки глаз заметно расширились, плохо различимый на толстой шее кадык непроизвольно дёрнулся, а на лбу под краем шапочки отчётливо проявились мелкие капельки пота.
"Чего это он? - с удивлением и растерянностью подумал чиновник по особым поручениям. - Неужели с этой девчонкой действительно что-то не так? Ну, не дикарка же она на самом деле?"
Однако начальник уезда очень быстро пришёл в себя и теперь смотрел на гостя лишь с вежливым недоумением.
На миг показалось, будто волнение хозяина кабинета ему только привиделось. Но влажно поблёскивавшие на лбу собеседника капли убедили младшего брата губернатора в том, что это ему не показалось.
- Я не совсем понял вас, господин Нобуро, - покачал головой хозяин кабинета.
- Кое-кто, господин Сабуро, считает, - сухо пояснил молодой человек, - что девица, которой вы намерены по закону даровать свою благородную фамилию, не только не является вашей родственницей, но даже не принадлежит к народам Благословенной империи. Утверждают, будто бы она дикарка из какого-то варварского племени. Вас, господин Сабуро, подозревают в преднамеренном обмане, что можно расценивать как государственное преступление.
Несколько секунд собеседник смотрел на младшего брата губернатора с плохо скрываемым облегчением, после чего скорбно покачал головой.
- Это очевидная ложь, господин Нобуро. Жаль, что столь занятому человеку, как вы, приходится тратить своё драгоценное время на подобные глупости.
- И тем не менее, господин Сабуро, - сурово нахмурился чиновник по особым поручениям, - мой долг выполнить распоряжение его превосходительства и разобраться во всём.
- Воля его превосходительства для меня священна, - смиренно склонил голову хозяин кабинета. - Та девушка, которую я намерен принять в свою семью, - незаконнорождённая дочь моего троюродного племянника, господина Кайо Сабо, и гетеры Голубой Колокольчик. Из Тадаё.
Сведя густые брови к переносице, начальник уезда тяжело вздохнул, мимоходом смахнув выступившую в уголке глаза одинокую слезинку.
- К сожалению, его несчастная мать, моя двоюродная сестра, не смогла воспитать у сына высокие моральные качества, а отец, благородный и мудрый господин Сабо, не сумел привить правильные нравственные принципы. Мне стыдно и горько говорить о столь неприглядных подробностях жизни моих дальних родственников, но я не смею скрывать их от посланца его превосходительства.
- Понимаю вашу душевную боль, господин Сабуро, - посочувствовал ему молодой человек. - И даю слово, что никто, кроме его превосходительства, не узнает всех подробностей этого деликатного дела.
- Буду чрезвычайно вам признателен за подобную скромность, господин Нобуро, - расчувствовавшись, хозяин кабинета промокнул белым платочком покрасневшие глаза и продолжил: - Похоронив рано умерших родителей, мой несчастный троюродный племянник безрассудно растратил отцовское наследство и скоро скончался, сам так и не успев создать семью. Но незадолго до смерти одна из гетер Тадаё родила от него дочь. Несмотря на все пороки и слабости, у господина Кайо Сабо было доброе сердце. Он намеревался объявить девочку своей законной дочерью, но, к сожалению, не успел оформить документы. После его смерти мать Ин, так звали девочку, продала её лавочнику по имени Шуфр. Когда она выросла, этот почтенный человек, зная, что в её жилах течёт благородная кровь, не посмел сам решать судьбу Ин, а попробовал отыскать родственников девушки. Шуфр привёл её в монастырь "Добродетельного послушания", где служит моя сестра. Она знала о несчастной судьбе нашего троюродного племянника и о его незаконнорождённой дочери, которую он собирался признать...
- Простите, господин Сабуро, - мягко прервал его чиновник по особым поручениям. - Но откуда это стало известно вашей сестре? Тадаё хоть и недалеко, но всё же другая провинция. И, как я понял, ваши отношения с племянником нельзя было назвать близкими?
Начальник уезда издал очередной тяжкий вздох, вытер обильно сочившиеся влагой глаза и, деликатно высморкавшись, пояснил:
- Вы почти столь же проницательны, господин Нобуро, как и ваш многомудрый старший брат. После смерти своей двоюродной сестры я действительно ни разу не встречался с господином Кайо Сабо. Но он написал мне несколько писем, в которых просил денег. Я ответил, что готов помочь ему, если он изменит своё поведение и вернётся на путь добродетели. Вот в последнем или в предпоследнем письме господин Сабо и сообщал о намерении признать дочь гетеры. Разумеется, ничего из этого я от своей сестры не скрывал.
- Понимаю, - кивнул гость, давая понять, что удовлетворён полученными разъяснениями и готов слушать историю дальше.
- К сожалению, петсора помешала привести дочь моего троюродного племянника в Букасо, - продолжил хозяин кабинета, скорбно поджав губы.
- Вот как? - удивился младший брат губернатора. - Тогда кого же вы собираетесь удочерить, господин Сабуро?
Хозяин кабинета как-то странно посмотрел на молодого человека.
- Вы меня неправильно поняли, господин Нобуро. И моя сестра, и Ио живы.
- Но вы говорили... - растерянно начал собеседник, но, быстро сообразив, вскинул брови. - Хотите сказать, что они остались по ту сторону "стены мечей"?!