Но вернемся к Гнойному Каньону.
Его ширина разнится в зависимости от местности — опять же непроверенные слухи. Что-то вроде от пятидесяти метров до километра. Хотя целый километр… вряд ли такое может быть на самом деле… Что? В жопу географию? Ну да… Участок, где пролегает канатка от здешних зон к Дублину-5 шириной около двухсот метров. Внизу то, из-за чего каньон и прозвали гнойным. Там вода… вонючая зловонная жижа, куда все зоны класса Дублин сбрасывают свои сточные воды. Застойности почти нет — судя по редким бурунам у дна установлены мощные насосы, что заставляют всю эту тягучую мерзость постоянно двигаться. Закольцованная и постоянно пополняемая река дерьма… со столь же мерзкой флорой и фаунов на воде, у воды и под водой…
А еще там обитают те, кого система обрекла на рождение в Гнойном Каньоне.
Наказанные навечно. Они не могут покинуть пределов отведенной им территории, что, кстати, неплохо как для Зон так и для Дублина. Ни к чему лишняя угроза, верно? Тем ушлепкам терять особо нечего — их жизнь полное дерьмо. Они обитают в стенах каньона, держась повыше, там, где есть кое-какой сквозняк, что отгоняет удушливую вонь, исходящую со дна этой мега-канавы. Но спускаться им приходится регулярно — их пропитание зависит только от них самих. Охота, рыбная ловля и собирательство. Хотя что это за жратва, если даже вываренный кусок мяса норовит прожечь тебе желудок? Когда попавший в глаза сок лопнувшей ягоды вызывает многодневную слепоту, а не лопать нельзя — под несъедобной кожурой и ядовитым соком скрывается крохотная сердцевина… С обитателями Каньона налажена кое-какая торговля — благодаря то ли какому-то дебильному сбою, то ли так задумано, но каждый раз кабинки канатки замирают над Каньоном на пять минут ровно. При желании можно разблокировать двери изнутри и поздороваться с упырками… Вот только кому это надо? Системные полусферы неподалеку и отслеживают ситуацию, но они не вмешаются, если пассажир сам открыл дверь, подставив жопу под отравленный дротик. Да… обитатели Каньона неподсудны. Почему? А хрен его знает. Скорей всего потому, что они уже отбывают одно из самых строгих наказаний…
Зилрой говорил еще долго. А я не мешал, слушая его до тех пор, пока он не отрубился.
Поднявшись на крышу, я переварил информацию, заодно дав аптечке впихнуть в меня столько лекарств, сколько ей вздумалось. Тело налилось ненормальной легкостью, спину щипало и жгло, в кишках кто-то бился, подыхая от лекарств — похоже, меня ждет пара сюрпризов когда присяду посрать.
Ненадолго я замер, вглядываясь в высоченный изодранный плавник, что будто мясницкий тесак вскрыл нервную гладь закатного океана. Когда плавник ушел в пучину, я поднялся и потопал вниз. Время собираться… а как только закончу со сборами, сразу же разбужу плаксивого сученка и заставлю отправить меня по канатке, не забыв при этом выдать мне особые бонусные награды и заодно премиальные поощрения — и мне плевать, что я их не заслужил. Упомянувший о них Зилрой что-то бубнил про то, что сначала надо пролить ведро крови и цистерну пота, чтобы заслужить подобное… так я пролил. Разве что пропорции перепутал, но вряд ли дохлые фуриры в обиде…
— Охренеть — буркнул я, когда забравшая меня подвесная кабинка со старыми треснутыми бронестеклами поплыла над палаточным городком Зоны 40.
Пол был прозрачным, да и четыре стекла в стенках позволяли все рассмотреть в подробностях несмотря на трещины и грязь. Так что плотную группу на центральной площади я увидел мгновенно, как и стоящую на помосте одинокую высокую фигуру.
Гоффурир Замрод.
Он поднес правую ладонь ко рту и металлический ящичек рядом с дверью зашипел и родил его ровный спокойный голос:
— Я достану тебя, чужак. Не знаю кто ты такой… но я достану тебя.
— Да ну? — зевнул я, распечатывая злаковый батончик.
Наткнулся я на заначку Зилроя в небольшом тайнике в полу… Порножурналы оставил, а винтовочные патроны, пару игстрельных модулей и все съедобное забрал без малейшей жалости, не обращая внимания на тоненько воющего хозяина, что страдал от дикого похмелья.
— Ты пролил мою кровь… я такое не прощаю.
Поморщившись, я глянул на Замрода сквозь стекло. Кабинка продолжала двигаться, и вскоре лагерная площадь осталась позади. Снова подо мной поплыли палатки и кособокие хижины. Высыпавшие наружу гоблины-сборщики все как один пялились на подошвы моих красных кроссовок со стальными носками, что стояли на стекле. Еще один трофей…
— Оно тебе надо? — поинтересовался я у Замрода — Подумай трижды… ведь я ухожу…
— Ты пролил мою кровь.
— Да посрать — пожал я плечами — Забей, забудь, запей и живи себе дальше, фурир.
— Это война… слышишь меня, чужак Оди? Я объявляю тебе войну…
— Сам себя слышишь, ушлепок?
— Я знаю таких как ты… ты лидер… таких как ты, если они появляются здесь в Зоне 40… надо давить сразу же… или подминать под себя и использовать. Но такого как ты не подомнешь… Я знаю, что если дать тебе день… у тебя появится как минимум один солдат. Дай тебе неделю — и под тобой будет минимум три бойца… Дай тебе месяц… и ты получишь слишком большое преимущество.
— Мы уже встречались?
— Нет… или да… но именно эта недавняя наша встреча решила твою судьбу. Ты умрешь. Это война.
— Слушай ты, пафосный придурок со сгнившим эго и вялой мошонкой… знаешь в чем разница между войной и миром?
— Мир — это жизнь! А война — это смерть! Твоя смерть!
— Нет… разница в том, что войну ты можешь объявить единолично. В одностороннем сука порядке.
— И что?
— А вот чтобы заключить мир понадобится согласие обоих воюющих сторон. Смекаешь?
— Ты умеешь угрожать.
— Подумай еще раз, гоффурир ушлепок Замрод, пошевели мозгами. Я — ухожу. И не хочу оглядываться. Не хочу возвращаться. Подумай… стоит ли тебе давать мне причину вернуться?
— Это война…
— Ну да…
— До скорой встречи, чужак Оди. До скорой встречи… — прохрипел Замрод, явно желая, чтобы последнее слово осталось за ним. Я дал ему такую возможность, не став отвечать.
Этот ушлепок, несмотря на твердый голос и спокойствие, точно находится под ударной дозы какой-то наркоты. Иначе он бы не стал разговаривать как дрочливый прыщавый домашний подросток. Такому пафосу нет места на улицах. Там войн не объявляют и всегда бьют без предупреждения и в спину.
Оглядев оружие, прислоненное к набитому рюкзаку, я вытянул ноги, устроился поудобней и задремал, не обращая внимания на продолжающую тревожно попискивать аптечку, что все еще пыталась вытравить из меня остатки заразы. То, что вылезло из меня в сортире… еще не было последним приветом Зоны 40.
Лучше бы не дремать, а продолжать переваривать пласты набросанной мне в голову информации, но навеянная лекарствами сонливость брала свое и я решил не сопротивляться — лучше поспать сейчас, чем отрубиться в момент, когда от меня требуется максимальная собранность.
— Они просто помогли, босс! — она почти визжала, понимая, что еще пара миллиметров и острие дрожащего от бушующей во мне злости ножа погрузится в ее широко раскрытый слезящийся глаз.
— Я СКАЗАЛ! — рявкнул я с такой яростью, что вжимающийся в стену неподалеку безногий калека упал ничком и пополз, стремясь уйти от угрозы. Его путь пролегал по кишащему насекомыми мусору, но его это не смущало.
— Они просто помогли!
— Дерьмо! — схватив дуру за глотку, я с силой вбил ее спиной и затылком в изъеденную кислотными дождями кирпичную стену — Тупая сука! Сука!
— Ты ее убьешь, бвана! — чернокожий Берн вцепился мне в руку, дернул на себя, срывая мои пальцы с пережатой шеи уже обмякшей Вэлки.
Ударом плеча отшвырнув Берна, я, тяжело дыша, отступил и Вэлка с плеском упала в обжигающую лужу.
Поправив капюшон дождевика, я спрятал уже зудящую и покрасневшую руку с ножом в просторный рукав, устало опустился на корточки и замер, глядя на поскуливающего ползущего калеку, бубнящего что-то в стиле «Сынки я ничего не видел, клянусь, я ничего не видел».
— Зачем ты цепляешься за жизнь? — спросил я и обращенный ко мне жопой калека каким-то образом понял, что мой вопрос адресован ему — Твоя жизнь дерьмо…
— Но это все же жизнь — ответил безногий и уселся в своем наглухо зашитом снизу дождевике-мешке — Это жизнь…
— Ты жрешь мусор… живешь в мусоре…
— Я живу…
— Живи — кивнул я и швырнул ему небольшой тяжелый серый слиток — Живи…
— Я ничего не видел!
— Да посрать — отмахнулся я и поднялся, что тут же снова нагнуться, подобрать стонущую Вэлку и закинуть ее на плечо — Двинули, Берн. Вызванивай наших. Собирай всех в гараже Понча. Ему кинь сигнал вскрывать бетонный пол — сегодня нам понадобится весь арсенал.
— Зачем, босс?
— Мы пойдем убивать Желтых Драконов — спокойно ответил я, шагая по темному переулку, что был зажат между брошенными кирпичными многоэтажками с залитыми доверху водой подвалами. Мы брели по щиколотку в мутной воде с радужной пленкой.
Вода…
Вода неуклонно прибывала…
И от этого еще сухая земля неуклонно дорожала в этом проклятом каменном муравейнике. Территории банд уменьшались, а затем исчезали и тогда лишившиеся земли под жопой банды объединялись с другими или начали резню… Властям — тем, кто остался — давно уже было плевать на все и вся. Мы сами решали свои дела… решали по-своему…
— Драконов? — надо отдать должное Берну — он сначала обдумал мои слова и только затем заговорил — Босс… ты чего… они ведь нам…
— Помогли? — оскалился я и поправил сползающие на переносицу защитные очки. Пора смазать лицо защитным кремом…
— Они помогли Вэлке! Она попросила лишь раз — и получила помощь. Драконы наши соседи и дерьма от них мы не видели. Послушай… ты еще молод, босс. Сколько тебе? Твои восемнадцать ведь праздновали недавно?
— Ты о чем?
— Ты горяч… Вэлку чуть не удушил. Но ведь она выполнила задание. Сумка доставлена. Мы доставкой уже долго занимаемся… и пока репутацию держим неплохую. Но просри мы такой важный заказ сегодня… и хрен бы нам доверили еще одну такую доставку. Ведь так?