Пиком зданием. Еще пятерка заняла позиции в некогда роскошном холле, спрятавшись за каменной стойкой гардеробной, где до сих пор сохранились изящные гнутые стойки хромированных вешалок. Лифтовые шахты были мертвы, да я бы в них и не полез, так что мы двинулись пешком и без малейших трудностей поднялись до верхнего этажа, попутно выгребя содержимое двух взрывных сундуков. Никаких тварей — всякую мелочь я за таковых не считал — мы не встретили, так что Пик Нансена пока что оправдывал свой титул последнего приюта перед Рубиконом. Когда я в этом убедился, то медленно кивнул — что ж… умеют… умеют… этого не отнять. Умеют неизвестные творцы добавить «звучных» традиций и что-то стабильное в этот хаос. А любая даже ничтожно малая стабильность в говнохаосе тут же дает живущим в гребаном Мутатерре гоблинам зыбкую, но все же надежду на светлое будущее. А вместе с ней приходит решительность что-то делать и как-то барахтаться дальше… Опять же круто ведь звучит — последний приют пред Рубиконом… Извечно безопасная стоянка перед входом в Мертвую Зону. Ну да — то же самое что и пятачок безопасности с синим газовым костерком в мире Франциска II. Только тут все менее явно… Но… куда пафоснее…
Я удивленно моргнул, когда ступил за порог распахнутых настежь высоченных дверей.
Просто охренеть…
В целом ничего необычного, но никак не ожидаешь увидеть такое посреди руинированных зданий.
Я стоял в начале полого спуска, что упирался в невысокую широкую сцену, на которой смешалось традиционное и новое. Задняя стена — сплошная декорация бескрайних солнечных прерий заросших пожелтевшей высокой травой. Посреди растительности замерло насколько крытых выцветшим брезентом повозок. Совсем далеко, на фоне заходящего солнца, отпущенные пастись лошади опустили головы к траве. Среди них затесалось пара стальных скакунов. Да и под днищами фургонов виднелись корпуса электродвигателей. Сама сцена заставлена палатками и реальными повозками. Тут же лежат квадратом толстые бревна, а между ними каменная плита с черным пятном посередине. На краю плиты в ряд стоит несколько медных котелков и помятых чайников. На одном из бревен лежит стопка серых шерстяных одеял — это я рассмотрел уже в бинокль, ибо размеры зала впечатлил. Концертно-театральный зал с сотнями удобных кресел и десятками прилепленных к прозрачным стенам лож. Потолок тоже прозрачен и абсолютно цел. Тут все целое… и тут нет мусора. Зал, где когда-то все подготовили к премьере спектакля, будто законсервировался и провел в таком состоянии несколько сотен лет. И понятно для чего — идеальные условия для последнего ночлега. Для момента, когда на очи наворачиваются скупые слезы растроганности, а ушибленную голову посещают мысли о грядущем, в то время как повлажневшие очи не отрываются от взгляда на ночной Мутатерра, что открывается за прозрачными стенами театра.
Хотя бы понятно название — Хрустальный Факел. Когда зажжено все освещение верхушка здания на самом деле превращалась в настоящий факел. А учитывая, что в прошлом это был плавучий остров-город…
Ссака первой достигла сцены и выложенных квадратом бревен. Оглядевшись, она кивнула своим недомутам и те, не скрывая потной радости, попадали вповалку и замерли. Наш утренний рейд выдавил из них остатки сил. Наемница же, стащившая шлем белокурая бестия, пнула самого живенького и рявкнула что-то кофе, кивнув на чайник и лежащую охапку хвороста. Живенький жалобно застонал и пополз, но пилок в левый окорок заставил его вспомнить о прямохождении и подняться. Все по законам эволюции — после пары пинков покинешь теплый бульон океана и постараешься выползти на неприветливую сушу до того, как тебя трахнут хренеющие на глазах тунцы…
Идя по проходу мимо рассевшихся в креслах недомутов, я всем телом ощущал их усталые, но испытующие взгляды. Началось… чуть пришедшие в себя после тренировок и рейдов, чуть окрепшие, начавшие превращаться в бойцов гоблины теперь постоянно будут сверлить старших взглядов — подмечая их сильные и слабые стороны, одновременно превращаясь в наше подобие. Так и надо… к этому и идем…
— Лид! Глянь… — глас Ссаки, что задумчиво вытаскивала из стального портсигара сигарету с золотым фильтром, привлек мое внимание к бурой фальшивой скале, походивший на поставленный стоймя пыльный гигантский утюг, обвитый столь же пыльным искусственным плющом.
Вглядевшись, я медленно кивнул, различив некоторые слова, что виднелись между фальшивыми побегами:
— Последние послания…
— Жалобное нытье в стиле «помните о нас!»…
— Или даже хуже — рассмеялся я — «Мы точно сдохнем — но вы помните и любите нас!». Дебилы…
— Химшкур кхёт… — пробормотала наемница, упираясь ногой в одно из бревен — Куда они ушли? Зачем? Что их гнало вперед? Думали там сало жирнее, самогон крепче, девки моложе, а херы длиннее, толще и стоят дольше? Хер вам! Везде одно и то же дерьмо! Разве что смерть замысловатей… Ты сюда глянь, Оди. Че написали хренососы…
— Вижу — рассмеялся я, расстегивая застежку шлема и тянясь за сигаретой — Да… вижу…
«Пробив путь в неизведанное — мы протопчем тропинку спасения и для вас, люди! Молитесь за нас! Отряд Павла!».
«Мы пробьемся! Мы попадем в рай еще при жизни! Группа Рыжей Сони!».
«Читаешь это? Знай — мы уже там! У нас уже получилось!».
«Меня все равно почти задушили опухоли. Терять нечего. Класси… помни обо мне, сучка моя! Ты лучшая!».
«Мы видели среди деревьев в ПС что-то большое и быстрое! Боюсь, оно нас сожрет. Но мы пойдем! Мы не вернемся! Вива ля Мутатерр!».
«Если мы сдохнем — так тому и быть! А вы сосите хер!».
«Кости мертвых станут мостом для живых! Аве! Мы верим! Твари Рубикона уже насытились и пропустят нас! Отряд Молочного Роберта входит в Зону Смерти без страха!».
«Мы здесь были. Отряд Клюквы!».
«Один из экзов сдох. Если не вернемся и не заберем сами — вам пригодится. Ищите на в одной из палаток на стене. Там же чуток боеприпасов. Удачи!».
«Мы видели свет вдалеке! Яркий манящий свет! Много света! Рай существует, братья и сестры! Мы дойдем! Мы ДОЙДЕМ!».
«Если кому пригодится — закинули в желтую повозку рюкзак с патронами и ножами. Нам не утащить — сука Няша сдохла от гангрены. Похоронили ее слева от входа под черными битыми плитками. Плюньте туда — порадуйте суку».
«Деревья… деревья шевелятся даже без ветра. Что ждет нас в Рубиконе?».
Пока я дочитывал послания с того света, Ссака уже успела отыскать рюкзак с патронами, а следом и обнаружила могилу сдохшего экза.
— Есть!
— Что там? — не скрывая интереса, спросил я.
— Легкая гражданская модель. Вроде бы… тут столько переделок…. Ноги левые, а если корпус и шлем родные, то руки вообще из говна и камней слеплены… На груди надпись «Чепушило».
— Тащите в броневик — буркнул я, обходя скалу и устремляясь к примыкающей к стене прозрачной стене.
— Сделаем — голос Ссаки сочился удовольствием — Лид… раз нашла я…
— Тебе в него жопу и пихать — кивнул я на ходу — Восстанови его.
— О да…
Улегшись на забитую пылью и дохлыми насекомыми фальшивую траву, я уставился в бинокль, резко приблизив к себе картинку того, что здешние именовали Рубиконом или Мертвой Зоной.
Хрень какая-то…
Передо мной расстилалась широкая — чуть больше километра — густая полоса уже старого леса, что по всем законам природы расползался потихоньку во все стороны, круша здания, измельчая кирпичи и хороня все было под мощными корнями наступающего подлеска.
Да густая, да высокая и даже мрачная, плюс сплошь опутанная лианами и заросшая матерым кустарником, но… это всего лишь лесополоса. Бывший меридианный дугообразный парк, что пересекал сектор Мутатерра от края до края, на одной стороне оставляя нашу «начальную» зону и Дублин за ней, а на другой… да насколько я видел в бинокль там точно такие же полуразрушенные высотки. Мутатерр там продолжается, уходя все дальше к центру мира-убежища Формоз.
Что может быть настолько опасного, что никто из самых дерзких и отчаянных не сумел пересечь эту линию и со свойственным гоблинам победоносным пафосом проорать в эфир — я сделал это! Я пересек Рубикон!
Но этого не случилось.
Если предположить худшее — все смельчаки сдохли. Не факт, что быстро и безболезненно, но сдохли и при этом не сумели никого предостеречь.
Сколько времени нужно полностью заряженному и исправному экзоскелету — пусть даже гражданской модели, но с вменяемым и в меру умелым гоблином внутри — чтобы пересечь на максимально доступной скорости эту полосу препятствий?
Я вгляделся в путаницу лиан, прошелся взглядом по узким звериным тропкам, что терялись в сумраке между деревьев, поднял глаза выше — на могучие стволы с крепкими и здоровыми на вид верхними ветвями. Деревья реально… монструозные. Те, что в самой середке. Этакий частый строй уже седых, но все еще более чем крепких ветеранов — из таких получается отличный младший офицерский состав, что всегда приглядит за молодняком, не допустит паники, бегства и массовых глупых смертей. А еще такие как они чаще всего погибают сами, спасая полудурков молодых… вон как одного великана накренили здешние песчаные бури, а половина ветвей уже мертва… зато молодняк за ним зелен и весел.
Так за сколько сможет рядовой гоблин в экзоскелете преодолеть эту полосу, двигаясь на максималке?
Ну…
Если двигаться по верху… то я бы справился минут за пять… может за четыре, если ветви действительно крепкие, а я в хотя бы полувоенном экзоскелете снабженном прыжковыми бустерами. Если по низу… тут жопа… бежать не получится — придется прорубать себе путь, как мы это делали в джунглях. Опять же все зависит от множества факторов… где-то пробежать по низу, где-то перекатиться, потом прыгнуть, подняться вон ту толстенную ветвь, что вполне выдержит пару центнеров веса, пробежать по ней и, хорошо оттолкнувшись, бросить себя в ту прогалину, откуда торчат сухие ломкие ветви — упало дерево-гигант, наставив скрюченные мертвые лапы в небо…
Минут восемь… это максимум. Для совсем уж недоумка — девять-десять минут.