– Небольшой бонус после одного дельца, – ответил Гарри. – Спасли мы тут в джунглях одного завязшего на своей машине машраба. Когда вытащили его из той ямы и дотащили до ближайшего поселения, он отблагодарил разной мелочевкой нас и крупняком старшего. Мне вот досталась пара банок вкусной блевоты. Одну смешал с орехами и отложил как походный паек на черный день. Другую решил употребить с чайком – и тут ты подошел. Знак свыше, Оди? Ложка есть?
– Сладкие дары машрабов, – хмыкнул я, закрывая банку и отодвигая ее от себя. – Я это есть не буду.
– А чего так?
– Да как-то неохота жрать подарки тех, кто носится по джунглям с волшебными уколами и мечтает о химической кастрации всего здешнего населения… – рассмеялся я и, подавшись вперед, пододвинул баночку ближе к лежащим на столе пальцам Гарри. – А ты кушай, кушай.
Покрутив емкость в пальцах, Гарри задумчиво помолчал, глянул пару раз на меня и крикнул:
– Вункс!
– Тут! – парнишка подскочил мгновенно.
– Возьми мед и иди на хер!
– Есть!
– Мед от того машраба.
– Вещь, – заулыбался Вункс, торопливо прижимая мед к груди. – Мне при дележке даров петушиная тушенка досталась. Вкусно!
– Куриная? – уточнил я.
Они оба покачали головами, а Гарри добавил:
– Видел я ту банку. Так и написано: «Петушиная тушенка». А внутри обычное мясо. В меру соли и перца. Вкусно.
– Ел?
– Машрабы много чего привозят в наши края, – отозвался Гарри и, неопределенно цыкнув зубом, вдруг решил: – Перехожу на все местное. Так… на всякий случай. Хотя я с молодости с караванами брожу, и постоянно перепадает то и се… не выкидывать же было?
– А дети у тебя есть вообще? – зевнул я.
– Семьи пока не завел. От залетных детишек не наплодил. Хотя, может, и пора уже… А у тебя как с семьей?
– Да никак, – ответил я. – Одиночка.
– По жизни или временно так сложилось?
– Да хрен его знает, – рассмеялся я.
– Ты ведь спросить что-то хотел? Видел я, как Вункс тебя ко мне послал.
– Ага.
– Так спрашивай.
Я спросил прямо:
– Нахрена нам тут ночевать? Как я понял, половину дороги мы прошли. Еще до заката доберемся до нужного городка.
– Может и доберемся, – кивнул Гарри, опять принимаясь копаться в своем рюкзаке. – Но там дальше дорога идет через древний лес. Деревья такие толстые, что пока вокруг одного оббежишь, уже устанешь. Сами эти стволы, считай, вечные – их даже не сжечь, настолько много они влаги из земли выкачивают. Ткни кору пальцем – вода выступит. Этим монстрам никакая буря не страшна. А вот ветви иногда падают… ну как ветви – порой до полутора метров в поперечнике. Иногда еще толще.
– Серьезное препятствие, – признал я, оценивающе глянув за запаркованные внутри убежища машины.
Они все серьезно переделаны – даже внедорожники. Все высоко подняты, просвет более чем солидный, шины зубастые, усиленные бамперы, но одно дело ехать по регулярно очищаемой грунтовке и совсем другое, когда надо пробираться по старым джунглям. Плюс максимальная загрузка, тесно растущая в сумраке древних родичей молодь, везде долбаные лианы, торчащие из земли каменные шипы и просто древесные колючки… а если вспомнить про ядовитых насекомых и змей, то углубляться в джунгли расхочется прямо вот сразу. Куда проще достать топоры и прорубиться через любое по толщине препятствие – так и так дорогу все равно придется чистить.
– А еще там есть река и стадо слишком уж умных и злобных ревунов.
– «Ревунов»?
Бросив на меня внимательный взгляд, Гарри уточнил:
– То есть раньше ты этой дорогой не ездил?
– Не-а, – ответил я. – Первый раз.
– Откуда ты, Оди? Кто ты такой, не спрашиваю… хотя точно не машраб. Но снаряжен ты получше нашего, и видно, что оружием ты пользоваться умеешь неплохо. Заметил я, как ты вел себя там на фуре.
– И?
– У меня пара вариантов, откуда ты мог выйти… и вот упорно мне чудится, что ты пришел из земель Матушки Окси.
Меня перекривило так сильно, что остатки кофе вылились мимо искореженного рта, забрызгав стол.
– Ого… – прокомментировал собеседник.
– Она никакая не матушка, – проворчал я, ладонью стирая брызги со стола.
– Да это я на автомате – сказал так, как слышал из старых легенд. Свободные земли Матушки Окси. Свободные для своих, закрытые для чужих и справедливые для всех. Редко привечающие чужаков, хотя к ним особо никто и не рвется – а вот оттуда иногда выходят людишки. Только выглядят не так, как ты, – иначе. Обычные работяги вроде местных. Я даже общался с несколькими. Спросил, почему ушли оттуда, и ответ убил: не хотят работать так много, а там, мол, прямо на износ пахать приходится. Хотя некоторые натворили каких-то дел, и им пришлось в темпе сваливать…
– Я пришел оттуда, – признал я.
– Так и понял. Натворил каких-то дел?
– Каких-то, – кивнул я. – Но не убегал. Меня скорее вооружили и с радостью послали на хер.
– Расскажешь, как там люди живут?
– Работают, – ответил я и повел пустой кружкой вокруг себя, прежде чем встать и пойти за еще одной дозой. – А не так, как тут – страдают херней и боятся каких-то ревунов.
– Уязвил так уязвил, – рассмеялся Гарри. – Но не сильно. У нас есть резон не торопиться. Причин так несколько да наберу. Хм… странный ты тип, Оди. Любого другого новичка я бы уже минут десять так назад послал бы на хер…
– Минут десять назад мы еще даже разговор не начали, – заметил я.
– Именно, – кивнул Гарри. – Именно… И знаешь – мне почему-то даже не хочется посылать тебя куда подальше. Будто чуйка внутри какая играет и шепчет мне чуток испуганно: «ну нахер… ну нахер…». Что странно… Может, ты какой-то не такой?
– Я точно какой-то не такой, – подтвердил я, возвращаясь с пустой кружкой. – Но я не засланный.
– Это я уже понял.
– Откуда?
– Для начала – ты сюда не просился. Тебя наняли.
– Ага.
– Если смотреть дальше – ты и на теплое место в караване не просился. Сел среди кокосов и едешь себе, красотами любуясь и внешним видом откровенно всех отпугивая.
– Вот дерьмо… а я так старался улыбаться…
– Херово у тебя тогда получается, Оди.
– Подправлю, – хмыкнул я. – А третья причина не считать меня засланным есть?
– Есть, – кивнул собеседник. – И самая главная. Если бы кто и решил заслать тебя к нам с целью какой нехорошей, то не стал бы упаковывать так качественно. У тебя с собой целый арсенал, плюс армейский бронежилет, каска, крепкий тяжелый рюкзак, хорошая обувь… Короче, ты выглядишь скорее как тот, кто иногда нас нанимает, а не строит планы ограбить караван.
– Это кто же такой богатый?
– Люди Дирижабля. Небесники.
– Понял, – кивнул я. – Да… у них должны были остаться какие-то запасы хорошей снаряги. И часто нанимают вас?
– Случается. Раза так четыре в год. Направление всегда одно и то же, так что не секрет – Клериатис. Да от нас все дороги ведут в Клериатис. А вот оттуда, как я слышал, доставленный нами груз расходится по всему Юккатару.
– Юккатар? – я в легком недоумении поднял бровь.
– У вас эти земли по-другому называют? Я про все земли сразу – которые вобрали в себя и территорию Матушки Окси. От берега до берега, так сказать.
– Юккатар, – повторил я. – У тебя ведь должна быть карта, Гарри… верно?
– Ага. Но я скорее отрублю себе хер и закушу собственными яйцами, чем дам тебе на нее взглянуть?
– И стоит она того?
– Для любого караванщика – стоит, – отрезал Гарри. – Мы хоть и шифруем как можем все важное, но карты все равно в чужие руки не доверяем. Я свою получил от отца. Он – от своего отца. Каждый из нас не раз дополнял ее, подправлял, а порой и расширял. На карте моего прадеда было всего три точки поселений и две извилистые черты дорог…
– Короче говоря: карта – дерьмо и нихера не стоит, но вроде как семейная реликвия…
– А ты часом не охе… – осекшись, он чуть подумал и рассмеялся. – А ведь ты прав. Моя карта скорее сентиментальная штука…
– И один хер у тебя нет детей, так что и передать некому…
– Вот дерьмо…
– Ты медок свой хавай, – я кивнул на вынутую из рюкзака такую же банку, но с заживо утопленными в ней различными орехами. – Хавай дары машрабов.
– Вункс!
– Да!
– Эту банку тоже забирай.
– И сразу идти на хер?
– И сразу вали к здешнему повару и вели ему в темпе пожарить четыре здоровенных стейка. По два на поднос. Пусть добавит к ним по несколько початков маиса, всяких там стручков фасоли и перца и прочую подкопченную жвачку. И гуакамоле побольше! Не забудь про лепешки.
– А энчиладу, сеньор Гарри? Они уже начали ее подавать!
– Тройную порцию, – кивнул Гарри. – И пошустрее!
– За двойную порцию меда я мухой бешеной метнусь! Ох и крепко же хер у меня стоять будет!
– Не факт, – пробормотал я, глядя в кружку. – Ой, сука, не факт… Раз твоя семейная реликвия так же свята, как сиськи несуществующей жены… где мне найти нормальную карту?
– Да, считай, в любом из магазинов Клериатиса. Я там пару разных копий прикупил.
– Нахрена, если своя есть?
– А копии куда лучше, – признался Гарри. – И покрасивее.
– Так дай на копии взглянуть.
– Я их сунул в семейный резной тубус, и теперь они тоже того…
– Семейные, сука, реликвии?
– Вот умеешь ты мужика в краску смущения вогнать, да? Что в тубус сунуто – то свято. Никому показывать нельзя.
– Тебе сколько лет, Гарри?
– Сорок шесть.
– М-м-м….
– А тебе?
Я пожал плечами:
– А хер его знает.
– Ну, выглядишь моложе меня.
– Те ревуны…
– Аулядорес мальвадос дель боске де лос хиханте негрос…
– А?
– Злые ревуны из леса Черных Великанов…
– Обезьяны? – осенило меня. – Вы боитесь обосранных макак?
– Не просто макак, Оди. Обитающие там стаи слишком умны. Слишком сильны и быстры. Да они во всем, мать их, «слишком» – даже в количестве швыряемого на машины и головы говна! Таких умных зверей просто не бывает. Но обычно они на нас внимания не обращают. Но если на дорогу упадет одна из громадных веток, то… о путамерде… даже думать об этом не хочется.