Злой ревун… Могучая обезьяна, припадая на левую ногу, швырнула на землю пару каких-то связанных крупных вроде бы орехов и наклонилась над трупом. Схватив тело за голову, ревун резко крутанул. Послышался хруст ломающихся костей, голову резко рванули вверх и в сторону, по дико вытянувшейся шее полоснула какая-то острая пластина и… отрубленная, а по сути оторванная башка оказалась у ревуна в лапе. Отбросив обезглавленное тело, облизав лапу, обезьяна подобрала два лежащих у ноги ореха, потянув за конец тонкой лианы и принялась прилаживать ее к своей новой добыче. Только сейчас я разглядел, что это были за «орехи» – оторванные головы с пробитыми насквозь щеками и пропущенной через дыры лианой. Закончив нанизывать, ревун сипло что-то прорычал, поворачиваясь и приподнимаясь. В этой позе он и замер, наткнувшись взглядом на стоящего в шаге меня, успевшего тихо и быстро подойти.
– Лапа болит? – сочувствующе спросил я.
В крохотных глазах мелькнуло что-то вполне осознанное, в то время как пасть медленно щерилась, показывая клыки.
– Нахера коллекция? – второй вопрос я задал одновременно с коротким сильным ударом.
Лезвие тесака пробило мощную грудную клетку, раскромсав сердце и легкое. Пригнувшись, я ушел от удара сразу двух лап и отступил. Не сводя с меня злобного взгляда, ревун дернулся и завалился на спину. Выдернув тесак, я подобрал «украшение» и махнул рукой замершим у дерева гоблинам. Второго приглашения им не потребовалось, и мы побежали вдоль дороги назад к каравану, оббегая трупы и падальщиков.
**
– Зачем обезьянам головы людские? – этот вопрос задал Гарри, продолжающий выступать разговаривающей прокладкой между мной и караванным лидером.
Мне на это было посрать. Я даже не стал говорить старшему помощнику, что в случае чего сильнее всего страдает именно прокладка. И на риторический, как по мне, вопрос я отвечать не стал, хотя для себя пару вариантов ответа уже нашел.
Ожерелье из трех изуродованных голов создало среди караванщиков небольшой ажиотаж. Сначала они не торопились подходить ближе к помощникам, но гоблинское нездоровое любопытство заставило их сделать первый шаг, а затем и оставшиеся. Вскоре они уже сидели на корточках вокруг кровавых трофеев, над ними стояли старшие, а один поливал мертвые лица чистой водой, смывая грязь.
Я сидел у колеса фуры, наблюдая за происходящим, крутя все собранные факты в голове и лениво прислушиваясь к Гарри.
– Точно не проехать? – этот вопрос он задал уже в третий раз, и я просто кивнул, снова подтверждая ранее сказанное.
По дороге теперь не каждый бронетранспортер пройдет. Сама воронка в стороне от узкой лесной трассы, но взрыв нанес существенные повреждение верхнему уровню, и оттуда нападало столько всего, что по-хорошему требуется бульдозер с бронированной кабиной, чтобы расчистить путь.
Караван точно не пройдет. Тут без вариантов. Все поляжем в попытке разгрести завалы.
Получив мой кивок, Гарри сокрушено вздохнул, скорбно покачал головой и, крепко выругавшись, потопал отдавать нужные распоряжения, бормоча что-то про старый путь. Меня он своей руганью и скорбью не обманул – старший помощник Гарри Тонг был до усрачки рад, что им не придется снова соваться под полог леса Черных Великанов.
Я остался сидеть у фуры, дожидаясь почти неизбежного, и долго ждать не пришлось.
– Фанти! – вскрикнул седобородый мужик с зеленой банданой – Это Фанти Нарк!
– Да нет… – возразил ему кто-то.
– Да точно он! – рявкнул седобородый, поднимая отрубленную голову и тыча пальцем ей в отмытую левую щеку. – Помню этот шрам! Ему бутылкой ткнули в харю!
– Да! Точно он! Он! – поддержало мыслителя сразу несколько голосов.
И как только опознали первую голову, со следующими все сразу стало проще – словно гоблины нашли способ быстрой идентификации распухших посечённых лиц. Вторым оказался один из наших, а третьей – Чикасса Ланд.
Определив имена погибших, мужики помолчали и… наконец-то начали задавать осторожные вопросы, косясь на старших. Вопросы были вполне логичны.
Какого черта тяжело груженный грузовик двигался из Клериатиса по направлению к поселению с дирижаблем?
Почему машина взорвалась?
Фанти и Чикасса не были охранниками каравана и никогда не покидали Клериатиса. Что они делали здесь?
Откуда у обезьян огнестрельное оружие, и кто научил их им пользоваться?
Что за клейма на оружии?
Ну и, пожалуй, главный вопрос, прозвучавший практически из каждого рта – что теперь будет с идущий через этот лес дорогой?
Ну да… Одно дело, когда злые обезьяны швыряются собственным говном и камнями, и совсем другое, когда в тебя летят картечь и пули.
На их вопрос никто отвечать не стал. Но вместо этого зазвучали громкие приказы, и облегченно выдохнувшая толпа разбежалась.
Через полчаса две серьезно поврежденные машины развернулись и в сопровождении пяти охранников направились обратно к месту ночлега. Там они будут ремонтироваться и дожидаться попутного каравана. На лицах торопливо садящихся в машины охранников читалась нескрываемая и вполне понятная радость. Через несколько часов они окажутся в полной безопасности.
Мы сдвинулись с места чуть позже, отправившись следом за ними. Но они ушли прямо, а мы свернули в низину, где в дело вступили рубщики с мачете. Поочередно сменяясь, продвигаясь метр за метром по старому заброшенному тракту, караван пошел в обход леса Черных Великанов, признав поражение от обезьян.
Природа победила и восторжествовала?
Ну да… а чего нет-то, если в мохнатых лапах крепко сжаты крупнокалиберные дробовики…
Головы. Оторванные головы…
У меня было несколько вариантов причин их сбора. Что-то внутриплеменное, просто свихнувшаяся обезьяна или обезьяна, любящая лакомиться сырыми мозгами. Может, головы собирали, чтобы обглодать, а затем насадить на сучья на самом виду – чтобы предостеречь наглых гоблинов.
Или же нанизанные на лиану головы были нужны как доказательства для предъявления кому-то еще. Кому-то, кто примет отрубленные головы, посчитает их, одобрительно покивает и выдаст ревунам еще пару дробовиков и горсть патронов…
Глава 8
Глава восьмая
В чем владельцы каравана не прогадали, так это в договоренностях платить за проводку из точки А в точку Б фиксированную сумму, а не посуточную. Мы пробивались сквозь джунгли еще почти два дня, но платить нам за это дополнительные деньги никто не собирался. Ночевали всего один раз, и ночью караван потерял еще одного охранника и игравшего с ним в кости владельца одного из фургонов. В это время я спал и проснулся слишком поздно, успев заметить огромную раскачивающуюся двуногую тень, канувшую в заросли и легко утащившую с собой два тела. Прицельные выстрелы вслед были тварью проигнорированы.
Сначала караван пытался сделать лишь небольшой крюк, чтобы скорее вернуться на проверенную трассу, но из этой затеи ничего не вышло – мы столкнулись с настолько плотно растущими деревьями, что нечего и думать было пробить себе путь только тесаками. Тут понадобятся топоры, пилы и ломы, а лучше бульдозеры, чтобы оттаскивать стволы и корчевать пни. Ничего из этого не имелось – равно как и желания. Поэтому караван вернулся на старую заброшенную трасу, где главным препятствием были лианы и кишащие повсюду ядовитые змеи, сумевшие забрать еще двоих. Мы бы пробивались куда дольше, но тупо повезло выбраться на никому из караванщиков неизвестную и достаточно широкую дорогу, ведшую от дальних плантаций. Только эта удача дала возможность добраться до города засветло и не оставаться на очередную смертельно опасную ночевку в джунглях.
Держась за мешки вокруг пулеметного гнезда, с высоты кунга я внимательно вглядывался в Клериатис. Город лежал в небольшой и практически полностью очищенной от дикой растительности округлой низине. Что характерно, тут не было той жуткой скученности построек, как в оставшемся позади поселении. При этом не было и одиночных строений – за редким исключением. Весь центр низины занимали белые и серые одно- и двухэтажные небольшие здания, выстроившиеся таким образом, чтобы образовать открытые ветру широкие улицы. На плоских крышах видны солнечные панели и водонагреватели. В бинокль я отчетливо различил многочисленные цветочные клумбы и тянущиеся от каждого здания длинные ленты огородов. Чуть нарушая общий порядок и единообразие, в нескольких местах поднялись строения повыше и посолидней, сложенные из бетонных блоков и природного камня. На одном из таких зданий стоит несколько вышек, которые я мысленно обозначил как наблюдательные. Размещать на таких хлипких сооружениях тяжелое вооружение глупо – накроют и сметут одним ударом. Вокруг поселения отчетливо видна дуга, или, возможно, кольцо глубокого рва – и, скорей всего, он служит для сбора дождевой воды и отвода ее в какой-нибудь отстойник. Учитывая положение Клериатиса в низине, ров каждый год спасает их от наводнений.
Покачиваясь, фура вышла на главную дорогу и прибавила скорости на ровном спуске. Проследив за светлой лентой, я убедился, что дорога проходит поселение насквозь, сначала пробегая через пару широких мостов. Как только мы приблизились еще метров на триста, я опять приложил бинокль к глазам, чтобы получить больше информации.
Одного взгляда с близкой дистанции хватило, чтобы опознать основную массу белых и серых построек.
Автодома. Как прицепные, так и самоходные. Размеры – начиная от средних и заканчивая настоящими длинными двухэтажными гигантами. На окнах москитные сетки и веселой расцветки шторки, на корпусах много надписей на неизвестном мне языке и граффити, преимущественно изображающих древние гигантские транспортные эстакады. Примерно на каждой второй крыше трепетал зеленый флаг с крупной синей каплей в центре, а на каждой первой висели гирлянды из разноцветных флажков. Кое-где лениво крутились жестяные флюгеры.
Жители…
Их было много, и они были яркими.
Одежда по большей части представлена шортами и футболками, но здешнее население явно не знало таких цветов, как черный, серый или бурый. Зато они хорошо разбирались во всех оттенках красного, оранжевого и прочих режущих глаза цветов. Цвет кожи различен, но преимущественно смуглый. По спектру эмоций лица ничем не примечательны – обычный город, обычный день, обычная рутина.