– Мне так больно… – тут же проскулил знакомый голос.
– Заткнись! И иди в медпункт!
– Помоги дойти, Кзанна…
– Ноги целы? Топай!
Я беззвучно рассмеялся. Мир, где взрослые остаются испуганными скулящими детишками… это дерьмовый мир без будущего. Так однажды уже было. И кончилось все плохо.
А я… моя искореженная память уже без всяких флешей подбрасывает никак не связанные друг с другом кусочки цветных и черно-белых воспоминаний.
Да, я помню детей, что с половиной переломанных ребер продолжали воевать! Я помню девчонку лет двенадцати с переломанными руками, что в ярости грызла зубами стальную ногу явившегося по наши души экзоскелета, посланного всемогущей корпорацией… Я помню окровавленный кирпич в моих тонких жилистых руках. Кирпич, опускающийся на лицо перепугано орущей и никогда не бывавшей голодной жирной госслужащей, явившейся в нашу покосившуюся башню с так называемой социальной проверкой… Эти твари попытались забрать детей… и меня в том числе… но они никак не могли ожидать, что воспитанные чернокожим злобным стариком детишки смогут дать жесткий отпор. Настолько жесткий, что в тот день собственной кровью захлебнулись очень многие…
Тряхнув головой, я взмахнул рукой с выскочившим лезвием и несколько раз полоснул по толстой зеленой лиане, что неуловимо отличалась от прочих в этом кустарниковом сплетении. Перерубленная змея забилась на утоптанной тропе, моя стальная подошва опустилась на голову, с хрустом давя удивительно большой змеиный череп. Растерев в кашу и мозги и тонкие полупрозрачные странные жгутики, не могущие быть частью обычного живого организма, я переступил через подохшего дивинуса и двинулся дальше. Здешняя система – Новая Мать – вряд ли способна создавать подобных тварей. Это засланцы более могущественной соседки. Разведчики. Пусть две системы не воюют в открытую, но это не мешает им пытаться получить как можно больше информации для анализа – и, насколько я знаю, это главное желание всех подобных искусственных разумов. Они жадны до любой инфы и готовы поглощать и переваривать ее неустанно.
Выбросив руку в сторону, схватил за ворот затрещавшей футболки и подтянул к себе прячущуюся за высокими цветами тощую остроносую девку с испуганным лицом и большим фруктом в руках.
– Хочешь манго? – заискивающе улыбнулась пойманная девка.
– Здесь почти везде сумрак, да? – поинтересовался я.
– Что?
– Системные глаза. Где?
– М-мать почти слепа… но это только пока! Скоро мы добьемся того, чтобы…
– Сколько глаз?!
– Не считая главного ока под храмом – есть еще три! Один у бывших главных ворот, там наша стоянка и мастерские. Второй у огородов и сада. Третий среди дальних цехов, но мы там почти не бываем! Простите, сеньор!
– Система почти слепа. – подытожил я, отпуская вспотевшую девку. – А что за рагу на обед?
– Много мяса и зелени. Наваристо! Вкусно!
– Компот есть?
– Много!
– Ладно. – вздохнул я и двинулся дальше. – Хоть что-то здесь не через жопу.
Тропа вильнула, и я последовал за ней, зная куда она меня приведет. Еще двести шагов, и я снова оказался рядом с кухонными навесами и огородами. Шагая вдоль грядок, я просканировал навесы, проверил оставленные деревья и… не обнаружил системного ока.
Что за дерьмо? Тощая крыса солгала?
Не глядя на замерших огородников – не испуганных, а любопытных, это я понял сразу – я продолжил сканирование, сместившись на пару десятков шагов в сторону. Прорываясь сквозь нетронутые заросли, рвя брызжущие соком лианы и воздушные корни, я уходил в сторону до тех пор, пока не обнаружил наконец системную точку наблюдения.
Скромный стальной шар прилепился под широким выступом бетонной крыши небольшой и заброшенной постройки, что находилась в двадцати метрах от огорода. Замерев на месте, я еще раз осмотрелся, выругался и напролом двинулся к навесам. Добравшись до цели, поймал писк маяка Каппы, коротко рыкнул в передатчик, потребовав двигаться прямо сюда вместе со всем нашим имуществом. Никаких стоянок вдалеке – учитывая здешнюю тупость в отношении к безопасности.
Упав на колено перед тоненько завизжавшей пожилой толстушкой, я «вскрылся», выбравшись через спинную щель Гадюки. Хлопнув в ладоши, прервал визг толстухи и мягко поинтересовался:
– А кто тут у вас главный по внутренней безопасности?
– Дон Педро! – с радостью ответила та, пытаясь втянуть живот и выставить сиськи. – А вон его помощник Кухс.
– Ответ неправильный. – процедил я. – Главный здесь – я! Эй! Кухс! Иди сюда, упырок трахнутый! Бегом!
– Что ты себе позволяешь, амиго? – рявкнул на меня узкоплечий высоченный дебил в чересчур коротких шортах. – Ты теперь один из нас! Так веди себя подобающе и… Ой!
Подпрыгнув, он изумленно уставился сначала на выбитый у него под ногами фонтанчик пыли, а затем на револьвер в моей руке.
– Когда я сказал «бегом» – ты бежишь! – предупредил я. – Ко мне! Бегом!
– Я… – начал было тот, но заметив, как дернулось дуло револьвера, тут же рванул ко мне. – Бегу! Бегу! Мерде!
– Хорошо. – похвалил я финишировавшего дебила и тут же приставил к его лбу ствол револьвера. – Скажи мне, отсос Кухс… какого хера так поставлены навесы? И только не говори мне, хреносос, что это система приказала поставить их так бездарно, что почти полностью перекрыт обзор ее точки наблюдения. Ну!
– Дон Педро! Коменданте Педро так приказал! Мать хотела по-другому и приказала спилить то дерево тоже… но коменданте Педро сказал, что нам тоже нужна в жизни приватность, а дерево дает тень… и выстроил навесы вот так… а он заслуженный… поэтому Мать не стала с ним спорить…
– Ага… – улыбнулся я. – Сучий дон Педро возомнил себя кем-то важным… а где он сейчас?
– Возвращается от храма… вы разминулись… наверное, разминулись…
– Ну хорошо. – кивнул я, убирая револьвер. – Давай так, отсос Кухс… если ты не хочешь сдохнуть в мучениях в ближайшее время… то запомни одну простую вещь. Ты ведь справишься, дебил?
– Я… да… да, сеньор. Я понятливый!
– Хорошо. Так вот – главный здесь я. А твой сраный дон Педро – его, считай, уже нет. – улыбнулся я чуть шире. – Это моя забота. А твоя забота знаешь в чем?
– Знать, что вы главный, сеньор?
– Нет. Твоя забота – снести вот этот, этот и этот навесы. А потом, причем сразу же, без отдыха, без пауз, срубить вот это гребаное дерево. И если все это не случится в ближайшие четверть часа… я тебе, сука…
– Я понял, сеньор! Вы здесь главный! Начинаю рубить деревья!
– Ага. Начинай.
Отшвырнув придурка – не забыв оценивающе глянуть на болтающийся за его спиной дробовик – я обошел пару навесов и замер перед малым стальным шаром системы. Долго ждать не пришлось.
Что происходит, команданте Оди?
– Навожу порядок. – ответил я. – Почему ты позволила какому-то засранцу Педро не выполнить в точности твое задание?
Статус коменданте Педро достаточно высок. Ему позволяется обсуждать, критиковать, приводить свои доводы…
– Вот так и начинается всякое дерьмо. – кивнул я. – Выдай это задание мне! То же самое задание, что ты выдавала гребаному ушлепку Педро.
Я прививаю всем взаимное уважение.
Нет смысла и продуктивности во взаимных оскорблениях и…
– Ты выдашь задание? Или тебе неважен обзор? Хочешь и дальше оставаться полуслепой? Подумай о своей выгоде, система.
Дополнительное задание выдано. Проверь интерфейс, команданте Оди.
Отвернувшись, я посмотрел на оторопелого Кухса и удивленно развел руками. Тот, испуганно вздрогнув, бросился к ближайшему навесу и принялся вытаскивать из-под него все подряд, не забывая истошно орать на остальных бездельников.
Я же, оценивающе глянув на опустевший топчан, на котором и под которым еще недавно кучковались гребаные бездельники, сделал несколько десятков шагов в сторону, задумчиво обходя утопающую в зарослях постройку и… упав на землю, резко перекатился. По земле ударило несколько пуль, еще парочка влетела в стену. Закатившись за кучу битого камня, я рассмеялся в голос:
– Сучий Педро испугался? Все верно, ушлепок – сегодня ты сдохнешь.
– Кем ты себя возомнил?! – из нетронутого куска джунглей послышался дрожащий от подступающей истеричной ярости голос. – Эй! Всем! Мы убиваем бешеную свинью! Все поняли?!
Понятно. Система не видит. Но система слышит. И надо будет ей как-то объяснить прозвучавшие выстрелы. А заодно потом можно будет сказать, что новичка Оди сожрала дикая свинья. Но все же ты дебил, дон Педро. Ты гребаный дебил. Пусть я вылез из экза… но ведь где-то бродит еще один экзоскелет, и ты должен был понять, чем тебе это грозит!
– Мы убиваем бешеную свинью! – повторил истеричный голос. – И предупредите, если сюда побежит вторая свинья! Ганз! Тащи дыродел!
– Дон Педро… может лучше…
– Тащи дыродел, бастардо!
– Да!
– Ладно. – пробормотал я, падая на живот и как ящерица, вползая в цветущие заросли. – Ладно…
Сразу несколько трескучих злых очередей вспороли землю, посекли кору и лиану, пустив обильный липкий сок. Чертыхаясь, перекатываясь, я смеялся – от злости на самого себя. Проклятье… как же быстро мы, гоблины, привыкаем к столь классным штукам как боевые экзоскелеты с толстой броней. Я должен был заметить этих сраных неумелых партизан секунд на пять пораньше. А то и на десять. Но я расслабился – ведь я привык за эти дни, что большую часть всего замечает чуткая электроника.
Но нет плодов без удобрений.
Я кое-что вспомнил. Кое-что важное. И это резко повысило мое настроение, а заодно поддало скорости моей заднице. Резко выпрямившись, я дважды выстрелил. Два упырка, что только что задорно орали про свинью и палили из штурмовых винтовок от бедра, схватили по пуле и рухнули. Следом упал и я, перекатился за холмик с цветочками и, выждав, когда по земле хлестнут очереди, ненадолго высунулся и еще дважды нажал на спуск. Педро схлопотал пулю в руку и выронил свою маленькую трескучую машинку, которую, явно рисуясь, держал в одной руке, в другой небрежно удерживая прозрачный полицейский щит. Второй, шедший чуть в стороне, поймал револьверную пулю ртом и, удивленно и даже как-то радостно улыбнувшись, упал развороченным затылком вниз.