– Это дерьмо надо как-то отвадить. – заметил я. – Но пока не будет хотя бы малого защищенного периметра…
– Я заставлю этих лентяев потрудиться. – пообещал мечник. – Мы расчистим территорию. Тут наша новая база, лид, верно? Как там, на музейных островах…
– Скучаешь?
– Там остались мои личные вещи… Воин не должен иметь привязанностей к бренным предметам, но я тоскую по старому точилу и тонкой книге неплохих танка.
– Хм…
– Все дальше милая страна,
Что я оставил…
Чем дальше, тем желаннее она,
И с завистью смотрю, как белая волна
Бежит назад к оставленному краю…
– Вытащим наших – вытащим и старое точило вместе с поэзией.
– Мы вернемся за ними в старый мир-опухоль, лид?
– Мы вернемся. – я оскалился сам себе внутри шлема экза. – Мы вернемся в тот сучий мир и вытащим наших.
– И Рэка?
– Вы долго будете продолжать меряться длиной ножей и членов?
– Грязный агрессивный алкаш, любящий закинуть шизой вперемешку с эльфийскими слезами…
– Ты прямо меня сейчас описал. – рассмеялся я, останавливаясь у невысокой и явно недавно сложенной каменной ограды.
Ну как каменной… на сооружение этого полутораметрового и незаконченного забора, огораживающего квадрат очищенной от растительности земли, прилегающей к стене периметра гигафабрики, пошел тот материал, что нашелся под ногами. Куски бетона с обрезанной арматурой, каменная облицовочная плитка, кирпич, природный камень, большие пористые серые блоки…
Однако ограда, хоть и сляпанная из всего, что было, была крепкой, и по ней не вилось ни единого зеленого побега. Подобное сооружение всегда вызовет уважение у понимающего гоблина. И сразу ясно, что тут трудились не просто усердно, а еще и со знанием дела – кладку делал специалист.
Тропа привела нас к очередному бетонному пятачку, обложенному светлыми камушками. По углам высокие клумбы с пышными красными цветами. Перед нами широкий проход. Перед стеной, с внешней стороны кладбища, тянется длинный, но узкий огород из трех чуть ли не бесконечных грядок. Тяжелые помидоры свисают с бережно подпертых и подвязанных кустов, синеют крупные баклажаны, а вон явно острый перец.
Да тут не кладбище, а обособленное от остальных отдельное крепкое хозяйство. Вон и небольшая овечья отара голов в пятнадцать, особняком передвигается десяток белых и черных коз, под их копытами путается стайка черных пыльных куриц, по ограде по-королевски вышагивает петух.
Остановившись, я отпустил волокушу и, не обращая никакого внимания на замерших у грядки трех гоблинов, внимательно огляделся, пытаясь понять.
Кладбище расположено на территории с запасом – в том смысле, что, при желании, его можно влегкую увеличить раз в пять, и еще место для огородов и хозяйственных построек останется. С одной стороны этот клочок земли отгораживает высокая стена фабричного периметра. И на ней имеется навес, причем с той, с внешней стороны, я даже отсюда вижу высокую П-образную стенку из каменных блоков и мешков с песком. Под навесом двое уже увидевших нас вооруженных винтовками гоблинов, к ним по приставной, но крепкой и явно закрепленной на постоянку лестнице карабкается еще один.
Со стороны, откуда пришли мы – карликовые джунгли, что тянутся чуть ли не километр. С двух других сторон полуразрушенные взрывами самоликвидации стены цехов с проваленными крышами.
Я все еще пытался понять.
Почему здесь? Почему было выбрано именно это место для кладбища Дескансо?
А в том, что это место было выбрано специально, я не сомневался. Как и в том, что выбирала не здешняя мягкотелая податливая система. Нет. Тут разумный гоблинский выбор, но никак не машинный.
Есть в этом месте что-то такое, что привлекло сюда того, кто отвечает за все это прекрасно налаженное хозяйство на самообеспечении.
– Рука, обнажённая по локоть.
Шорох чёрного кимоно.
В доме меч покидает подставку.
– Да не. – спокойно ответил я, продолжая оглядываться. – Я уже чую запах… и это запах не пролитой крови.
– Тогда чем же пахнет, командир?
– Янтарным самогоном, жареным мясом и разговорами. – проворчал я, делая шаг к проходу. – Я чую запах нимфы Копулы, владычицы подземного Борделя. Запах целеустремленности, домовитости и… стремления к власти. Да… это не Копула. – я задумчиво глянул на оборванцев-садовников, предпочитающих прикрыть яйца не шортами, а странными мешочками на тесемочках – Но похоже… похоже… И снова дыры в голове и теле…
Каппа промолчал, но повернулся к стене, указав пальцем на третьего гоблина, что взобрался на стену и улегся на нее, подтащив при этом к себе длинный тряпичный сверток. Этим же указующим пальцем Каппа и покачал, давая понять, что все видит и если вдруг что…
– Мои мальчики просто беспокоятся о мире… – успокаивающе улыбнулась остановившаяся на тропе фигуристая женщина с шикарной улыбкой, роскошными длинными волосами, в короткой пурпурной тунике, что открывала ее полные зрелые бедра.
Не Копула. Но вполне могла бы быть ее сестрой – по духу так уж точно.
Медленно проведя пальцем по отмеченному родинкой левому уголку губ, она еще раз улыбнулась, собрав у глаз лучики морщин:
– Команданте Оди и сархенто Каппа, я полагаю. А где же славный привадо Хорхе? Наши новые славные мерсенарио-защитники… добро пожаловать, мальчики.
Рассмеявшись, я отошел с тропы и «вскрылся», выползая из прохлады стальной шкуры.
– А вот и славный мотылек, рожденный из железной гусеницы. – улыбка черноволосой владычицы кладбища стала ярче.
– Дырявая Мокса?
– Фу… как пошло… так меня прозвали живущие за лесом. Я Мокса. Если официально – Мокса Куидадор, можно просто Куидди.
– Куидадор?
– Куидадор дель сементерио Дескансо. Вы принесли смерть к моим вратам.
– Не. – покачал я головой, глянув на сваленные на волокуше трупы. – Это так… мелочь. А вот если хоть один из твоих мальчиков с мешочками на яйцах вздумает навести на меня ствол даже просто в шутку… вот тогда мы принесем смерть к твоим вратам, Мокса Куидди.
– Я поняла. Между нами нет вражды. – подняв руки, владычица кладбища скрестила их над головой.
И все снова ожило. Задвигались огородники, встал залегший в стрелковую позицию парень с тряпичным свертком, заскрипели колеса тачки, груженной овощами.
– Но разведка у тебя поставлена отлично… – признал я. – Кто-то регулярно постукивает тебе из основного лагеря здешних?
– В этом жестоком мире выжить может только хорошо осведомленная женщина. – чарующе улыбнулась Мокса и приглашающе повела рукой: – Кофе?
– Да.
– Твой друг так и останется сидеть в своем душном стальном коконе?
– Это не кокон. – возразил я, вспомнив настоящий кокон из того мира. – Это экз. А кокон рождает костежопых гнид с мечами вместо рук.
– Где ты встречал такие кошмары?
– Ответь мне, Мокса Куидди… это ведь ты выбрала место для этого кладбища? Ты договорилась со здешней системой об этом. И от нее же получила… управление всем кладбищем и прилегающей территорией – которую вполне можно и расширить нехило так со временем и при нужде.
– А ты умен, команданте-мерсенарио Оди. Ты умен и опытен…
– Я не получил ответа.
– Да. Это я выбрала место и выпросила у доброй Матери право управлять этим кладбищем по своему усмотрению. Люблю покойников – они тихие, незаметные и служат хорошим удобрением.
– Глубоко не закапываете?
– Конечно, нет. Какая расточительная трата полезной биомассы… все покойники послужат удобрением для плодов и овощей. Круговорот жизни нельзя останавливать…
– Ну да.
– Позволишь забрать будущее удобрение? Мои мальчики с особой радостью расчленят тело ублюдка Педро…
– Я знаю таких, как ты.
– Да ну?
– О да. – кивнул я. – Я уже встречался с подобной тебе женщиной – в этой моей жизни.
– Ты говоришь пугающими загадками, мерсенарио Оди.
– Женщина с особыми дырами в теле и голове. С дырами, прикрытыми особыми заглушками.
– Как звали ту женщину?
– Копула. Нимфа Копула. Но это не настоящее ее имя.
– И чем же занималась нимфа Копула? – спрашивая это, Мокса вела меня по похрустывающей гравийной дорожке к группе навесов, выстроившихся кругом вокруг утоптанной площадки с большим каменным очагом, испускающим вертикальную струю серого дыма.
– Она правила городом.
– Целым городом?
– Ага. Целым городом, полным шлюх, червей, уродов всех мастей и пауков… Правила мудро. А может, правит и по сей день.
– Что это за город такой страшный?
– Дренажтаун. Он же Дерьмотаун. Подземная клоака. Отличное место с проливными дождями из говна…
– Ты интересный собеседник, команданте Оди.
– Только при честном разговоре. Поэтому ответь честно, Мокса Куидди на один простой вопрос…
– Я вся внимание, о сеньор. Девочки! Кофе! Живо! – хлопнув в ладоши, Мокса убедилась, что ее приказ услышан, после чего указала на невысокую скамейку, выложенную вышитыми подушками.
Я предпочел усесться на пол из струганных толстых досок. Отсюда куда проще вскочить, чем из мягкого податливого ложа.
– Вопрос? – напомнила Мокса.
– Почему ты тянула так долго?
– Сути я, к своей печали, не уловила…
– Все ты уловила. – усмехнулся я. – Понятно же, что ты просто готовилась. Подгребала под себя надежных умелых парней, подтаскивала усердных работяг, ленивый мусор оставляя «основным». Выменивала и другими путями находила оружие. Устроила быт. По какой-то причине выбрала именно это место для своей базы, замаскированной под кладбище. Оставалось дело за малым – шлепнуть наконец самых наглых ушлепков из «основных» – привет, Педро – и стать тут второй после системы. То есть – стать главной в этом краю непуганых лентяев. И, судя по увиденному мной… ты давно уже могла это сделать. Так почему ты тянула так долго?
– Завтра. – после короткой паузы ответила Мокса. – Педро и остатки его злобных прикормышей должны были умереть завтра. И я бы стала главной.