[2124]. Это же верно и в отношении самой Маклейн, что явствует из задокументированных рассказов о воздействии ее книги на девушек-подростков из ее поколения, и из цитировавшейся выше редакционной статьи из Chicagoan, где говорилось о том, как она произвела чуть ли не революцию в женском поведении.
Заключительные слова
Как и большинство других инфернальных феминисток, Маклейн происходила из верхушки средних классов. Поскольку она была женщиной, никто не ожидал от нее какой-либо интеллектуальной карьеры (разве что она могла стать школьной учительницей). Таким образом, Маклейн, начитанная и обладавшая талантом к языкам, принадлежала к той маргинальной интеллигенции, которую Брюс Линкольн называл типичным рассадником для лидеров различных религий сопротивления. Хотя вокруг ее книги стали стихийно возникать тайные ордена и клубы, она, конечно же, не создала никакой своей религии.
Дебютная книга Мэри Маклейн стала бестселлером и — в сочетании с провокационным публичным имиджем ее автора — сделалась культурным феноменом, который, судя по отзывам современников, повлиял на сознание целого поколения молодых американок. Центральным понятием — или, если угодно, глубинной метафорой — созданного Маклейн контрдискурса являлся дьявол-освободитель. Маклейн сделала эту фигуру символом избавления от постылых условностей, и в особенности от требований, предъявляемых женщинам. Критиков-консерваторов возмущало скандальное содержание ее книги, и в первую очередь — заявленное в ней решение порвать с нормами женственности. Феминистки же — например, знаменитая Мэри Элизабет Лиз — хвалили ее именно за это. Считая себя гением, Маклейн разделяла бескомпромиссный элитизм и индивидуализм декадентов. Ее индивидуализм обнаруживал общность и с той разновидностью анархизма, которую проповедовал Мозес Харман, известный как издатель «Люцифера». Кроме того, акцент на независимости и самодостаточности перекликается с романтическим сатанизмом, чье влияние заметно в одном из самых знаменитых стихотворений Уитмена. В случае Маклейн это отношение выразилось в ее заявлениях о собственной аморальности и неповиновении правилам, которые регулируют жизнь людских масс. Иными словами, она никогда не принадлежала к феминисткам коллективистского толка, которых заботило положение простых женщин — не гениальных одиночек. Представляется вполне справедливым отнести ее к феминисткам-индивидуалисткам, поскольку в фокусе ее культурной критики в значительной мере остается патриархальный гнет и подчинение женщин посредством такого общественного института, как брак. Потому неудивительно, что журналисты нередко называли ее мужененавистницей. Многие обозреватели писали, что ее бунтарские идеи особенно безосновательны, так как высказываются женщиной, и предлагали подвергнуть ее физическому наказанию или поместить в лечебницу для душевнобольных: такие меры представлялись им подходящими для обуздания писательницы-«истерички». Как выяснилось впоследствии, чтобы заглушить голос Мэри Маклейн, подобного вмешательства не понадобилось. Ее собственные саморазрушительные наклонности и бескомпромиссное желание прожить жизнь по-своему вызвали столкновение с грубой действительностью американского общества рубежа веков, и вскоре эта действительность сломила Маклейн. Она продолжала писать, и писала хорошо, но по-настоящему она так и осталась автором одной книги и никогда больше не достигала тех высот славы и успеха, куда ее вознесла публикация дебютного произведения. Ее звезда быстро взошла и быстро закатилась, и все же некоторые свидетельства современников дают понять, что, даже ненадолго попав под свет этого сатанински-мятежного небесного тела, жизнь многих женщин заметно поменялась.
ГЛАВА 10Сильвия Таунсенд Уорнер и ее дьявол-освободитель
Ведьм извели в истории,
Но ведьмовство досель
В избытке мы с историей
Находим каждый день.
В дебютном романе Сильвии Таунсенд Уорнер (1893–1978) «Лолли Уиллоуз, или Любящий охотник» (1926), где действие происходит в первые десятилетия ХХ века, рассказывается о жизни Лоры (Лолли) Уиллоуз, которая обрела свободу и стала ведьмой при помощи Сатаны-избавителя. Эта книга наделала много шума и получила чрезвычайно одобрительные отзывы. Как мы еще увидим, роман Уорнер — вполне возможно, самый явный и заметный литературный пример программного инфернального феминизма. Здесь будет показано, что Уорнер обращалась к известным в ее эпоху понятиям о ведьмовских культах и во многом работала в рамках уже сложившейся традиции. Поэтому мы сосредоточимся, в частности, на тех сторонах ее текста, которые соотносятся с мотивами, уже не раз рассмотренными нами в предыдущих главах. Это — демоническое лесбийство, взгляд на христианство как на главную опору патриархальных порядков и восприятие природы как женского царства Сатаны, где он может предоставить ей безопасное убежище от гнета общества, управляемого мужчинами. Завершается глава обзором откликов на книгу.
«Волнующая дама»: жизнь и творческий путь Сильвии Таунсенд Уорнер
После триумфа своего первого романа Уорнер продолжала много писать: у нее вышло девять книг стихов, еще шесть романов, десять сборников рассказов и множество других публикаций. Однако «Лолли Уиллоуз» так и осталась самым громким ее успехом[2125]. Хотя этот роман и нельзя назвать по-настоящему знаменитым, он все же сделался достаточно «классическим», чтобы его переиздал Penguin, да и первое издание продавалось очень хорошо. Хотя этот роман постоянно переиздавался и обретал новых читателей, а критики отзывались о нем очень высоко, Уорнер все же нельзя отнести к числу канонических авторов. Среди нескольких причин, которыми это пытались объяснить, было, например, то, что ее творчество в целом трудно поддается категоризации и что сама она являлась лесбиянкой и активной коммунисткой (которая к тому же продолжала восхищаться Сталиным вплоть до 1970‐х годов).
Отец Уорнер был уважаемым учителем истории и директором Хэрроу — престижной лондонской школы-пансиона. Она получала домашнее образование (в основном ее учил родной отец) и с раннего возраста выказывала живой ум. Судя по всему, у нее было счастливое детство, несмотря на некоторые сложности в отношениях с матерью уже ближе к отрочеству. В семь лет она уже читала Библию и весело ее цитировала — порой весьма некстати[2126]. Здесь можно отметить, что ее отец был убежденным атеистом и существует точка зрения, что его нетрадиционное (особенно для Хэрроу) мировоззрение способствовало развитию неортодоксального мышления у его дочери. Что касается отношения самой Сильвии к христианству, один из биографов назвал его «отточенным презрением на грани отвращения»[2127]. Крайний индивидуализм проявился у девочки еще в отрочестве — в любви к необычным нарядам: например, огромным и замысловато украшенным шляпам[2128]. Судя по тому, как описывала внешность Сильвии ее подруга, с которой они познакомились в 1922 году, она и тогда сохраняла пристрастие к экстравагантным аксессуарам: «Волнующая дама со звонким и грозным голосом, темная, вся в кисточках — совсем как черный, стройный берберский конь, готовый ринуться в бой, — с позвякивающими серьгами, болтающимися лисьими хвостами, с черным шелковым желудем, свисающим с зонтика, в черных перчатках с кисточками, собачьими цепями, связками ключей»[2129]. Эта любовь к эпатажу в одежде, пожалуй, позволяет догадаться о том, что Уорнер наверняка получала удовольствие от скандального восхваления Сатаны и была не прочь прославиться таким образом.
В девятнадцать лет Уорнер стала любовницей одного из отцовских друзей — музыковеда Перси П. Бака. Он был старше Сильвии на двадцать два года, у него имелись жена и пятеро детей. Их тайная связь в итоге длилась семнадцать лет. Уорнер, получившая музыкальное образование, собиралась учиться композиции у Альфреда Шёнберга, но ее планы расстроила начавшаяся война, и она занялась другим делом. Скорее всего, не без помощи Бака она стала одним из редакторов авторитетного десятитомного музыковедческого труда — «Церковная музыка эпохи Тюдоров» (Tudor Church Music). Эта работа, растянувшаяся на двенадцать лет (вместо пяти изначально планировавшихся), помогала ей прокормить себя в первые годы писательства. Дебютировала Уорнер сборником стихов — «Шпалеры» (1925), а годом позже выпустила «Лолли Уиллоуз». Романы, написанные позже, как уже упоминалось выше, никогда не пользовались коммерческим успехом, сравнимым с успехом первого романа, но все равно ее произведения — и, среди прочего, более ста пятидесяти рассказов, печатавшихся в разные годы в еженедельнике The New Yorker, — приносили ей стабильный и приличный доход. В 1930 году Уорнер и поэтесса Валентина Окленд полюбили друг друга и провели следующие бурные тридцать девять лет вместе. В 1935 году они вступили в коммунистическую партию и заняли в ней настолько заметное место, что в годы Второй мировой войны находились под наблюдением сотрудников МИ-5[2130]. Уорнер продолжала писать чуть ли не до самой смерти в 1978 году. Почти столь же длительным оказалось и ее участие в политической деятельности.
«Богопротивная святость»: тайные томления Лоры Уиллоуз
История Лоры Уиллоуз преподносится самым естественным тоном, как что-то самое обычное, и это реалистичное повествование щедро приправлено юмором, иронией и сатирой. Рассказ начинается с будничного описания довольно непримечательных событий, а ближе к концу реализм почти незаметно сливается с фантастикой. Хотя в романе затрагиваются некоторые весьма замысловатые и сложные темы, написан он вполне доступным языком, а сюжет обманчиво прост. «Лолли Уиллоуз» — юмористический роман, как и другие ранние произведения Уорнер (рассказывали, будто она сама смеялась вслух, пока писала их), однако нравственный тон, в котором он выдержан, вполне серьезен