Лэнгдон колебался.
– Сэр! – нетерпеливо вмешался Брюдер. – Вам явно что-то известно… так скажите нам! Неужели вы не понимаете, что поставлено на карту?
– Агент Брюдер! – резко одернула его Сински. – Прекратите! – Повернувшись к Лэнгдону, она тихо заговорила: – Учитывая, как много вам пришлось пережить, понятно, что вы сбиты с толку и не знаете, кому доверять. – Она помолчала и посмотрела ему прямо в глаза. – Но время очень дорого, и я прошу вас довериться мне.
– Лэнгдон может подняться? – раздался незнакомый голос. В дверях стоял невысокий холеный мужчина с темным от загара лицом. Он изучающе разглядывал профессора, и в его цепком взгляде ощущалась опасность.
Сински сделала знак Лэнгдону подняться.
– Профессор, с этим человеком я бы предпочла никогда не сотрудничать, но ситуация настолько серьезная, что у нас просто нет выбора.
Не зная, что и думать, Лэнгдон спустил ноги с кровати и, чуть пошатнувшись, встал, обретая равновесие.
– Следуйте за мной, – сказал незнакомец, направляясь к двери каюты. – Вы должны кое-что увидеть.
Лэнгдон не тронулся с места.
– Кто вы такой?
Мужчина, помедлив, сцепил пальцы в замок.
– Имя не имеет значения. Можете называть меня Ректором. Я руковожу организацией, которая… к сожалению, совершила ошибку, оказав помощь Бертрану Зобристу в достижении его целей. Теперь, пока не поздно, я стараюсь эту ошибку исправить.
– Что вы хотите мне показать? – спросил Лэнгдон.
Мужчина устремил на Лэнгдона твердый взгляд.
– Нечто, после чего у вас не останется сомнений, что мы на одной стороне.
Глава 78
Лэнгдон проследовал за загорелым мужчиной по лабиринту вызывающих клаустрофобию коридоров, а доктор Сински и агенты СНР двигались вплотную за ними. Когда они подошли к трапу, Лэнгдон приободрился, рассчитывая, что они поднимутся наверх, к дневному свету, но его надежды не оправдались: Ректор стал спускаться еще ниже.
Вскоре они оказались в глубоких недрах судна. Их проводник уверенно миновал похожее на огромный офис помещение, заполненное стеклянными кабинками с прозрачными и матовыми стенами.
В каждой звуконепроницаемой кабинке сотрудники были полностью поглощены работой: одни что-то набирали на компьютере, другие – разговаривали по телефону. На лицах тех, кто успевал их заметить, отражалась тревога при виде незнакомцев в этой части судна, но Ректор успокаивал их жестом и шел дальше.
Что это за место? – спрашивал себя Лэнгдон, минуя все новые и новые рабочие зоны.
Наконец хозяин привел их в просторный конференц-зал. Дождавшись, когда все рассядутся, нажал на кнопку, и стеклянные стены с шипением превратились вдруг из прозрачных в матовые. Лэнгдон видел такое впервые и был поражен.
– Где мы? – не выдержав, спросил он.
– Это мое судно – «Мендаций».
– «Мендаций»? – переспросил Лэнгдон. – Римское название греческого бога лжецов Псевдолога?
Эрудиция профессора явно произвела впечатление на Ректора.
– Не так много людей это знают.
Не очень-то лестное название, подумал Лэнгдон. Мендаций был языческим богом, который покровительствовал злым духам, отвечавшим за обман, неправду и ложные вымыслы.
Хозяин судна достал маленькую флешку и вставил ее в одно из электронных устройств в углу комнаты. Огромный жидкокристаллический экран ожил, а верхний свет стал тускнеть и постепенно погас.
В наступившей напряженной тишине послышался плеск воды. Сначала Лэнгдон решил, что это шум волн, бьющихся о борт яхты, но затем понял, что он раздается из колонок на мониторе. Медленно появилась картинка – влажная стена пещеры, освещенная зловещим красноватым светом.
– Этот ролик снял Бертран Зобрист, – пояснил Ректор. – И просил меня завтра сделать его достоянием общественности.
Лэнгдон молча смотрел на экран с эксцентричным любительским фильмом… какая-то пещера с подернутым рябью озером… в его воды погружается камера… останавливается у мозаичного дна, кое-где покрытого илом… над ним табличка с надписью: «СЕГОДНЯ В ЭТОМ МЕСТЕ МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА».
На табличке подпись: БЕРТРАН ЗОБРИСТ.
Дата – завтрашний день.
Боже милостивый! В полумраке Лэнгдон повернулся к Сински, но та сидела, устремив взгляд в пол. Судя по всему, она уже видела этот ролик раньше, и не могла заставить себя смотреть на экран.
Камера сдвинулась влево, и ошарашенный Лэнгдон увидел на экране раздувающийся под водой пузырь из прозрачного пластика, наполненный студенистой желтовато-коричневой жидкостью. Пузырь был прикреплен ко дну и не мог всплыть на поверхность.
Что за черт?! Лэнгдон не сводил взгляда с парящей в толще воды пластиковой емкости. Тягучая жидкость, наполнявшая ее, казалось, медленно кружится… будто собирается с силами.
Сообразив, что находится внутри, Лэнгдон замер, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Чума Зобриста!
– Остановите воспроизведение! – раздался в темноте голос Сински.
Изображение застыло: привязанный пластиковый мешок в толще воды походил на парящее в воздухе герметичное облако.
– Думаю, вы догадались, что находится внутри, – продолжала она. – Вопрос в том, сколько это будет оставаться в пакете. – Она подошла к экрану и показала на маленькую маркировку на пластиковой емкости. – Это указывает на материал, из которого сделан мешок. Видите, что тут написано?
Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, Лэнгдон прищурился и разобрал надпись, которая оказалась товарным знаком: Solublon®.
– Эта фирма – ведущий мировой производитель пластика, который растворяется в воде, – пояснила Сински.
У Лэнгдона перехватило дыхание.
– Вы хотите сказать, что пакет… растворяется?!
Сински мрачно кивнула.
– Мы связались с этой компанией, и нам сообщили, что они производят десятки вариаций пластика, со скоростью растворения от десяти минут до десяти недель, в зависимости от потребностей заказчика. Эта скорость зависит от состава воды и ее температуры, но у нас нет сомнений, что Зобрист все это учел. – Она помолчала. – Мы считаем, что этот мешок растворится…
– Завтра, – закончил за нее Ректор. – Зобрист обвел на моем календаре завтрашний день. И тот же день указан на табличке.
Лэнгдон молча сидел в темноте, не в силах вымолвить ни слова.
– Покажите ему остальное, – попросила Сински.
Изображение на экране вновь ожило, и теперь объектив камеры уже смотрел на светившуюся водную гладь и погруженную в сумрак пещеру. Лэнгдон не сомневался, что в стихотворении говорилось именно об этом месте. Воды лагуны, которые вовек не отражают звезд.
Эта картина невольно вызывала ассоциации с Дантовым адом… по пещерам преисподней струились воды реки Коцит.
Где бы ни находилась эта лагуна, ее воды обступали покрытые мхом стены, которые – Лэнгдон почти не сомневался – имели искусственное происхождение. Не сомневался он и в том, что камера не случайно показывала лишь маленький участок обширного пространства, на что указывали неясные вертикальные тени на стене. Тени были широкие, ровные и одинаково отстоявшие друг от друга.
Да это же колонны! – догадался он. Потолок пещеры держался на колоннах. А это озеро не в пещере, а в просторном зале.
Затем проследует в затопленный дворец…
Но не успел Лэнгдон сказать и слова, как его внимание привлекала новая тень на стене… на этот раз человеческой фигуры с длинным клювом вместо носа.
Господи Боже!
Тень заговорила в зловещем стихотворном ритме – ее слова звучали глухо и разносились над водой.
Я – ваш Спаситель. Я – Призрак.
Следующие несколько минут Лэнгдон смотрел самый страшный фильм в своей жизни. Не вызывало сомнения, что в бредовых рассуждениях безумного гения, которые Бертран Зобрист излагал от лица врачевателя чумы, имелись многочисленные ссылки на Дантов ад и содержалось четкое послание: безудержный рост населения планеты поставил под угрозу само выживание человечества.
С экрана звучало:
Бездействие равносильно приглашению в Дантов ад… где не протолкнуться от погрязших в грехе душ, которых настигла беспощадная кара голодом, муками и страданиями.
Вот почему я решился на отчаянный шаг. Кого-то он повергнет в ужас, но спасение имеет свою цену.
Настанет день, когда мир по достоинству оценит мою жертву.
Увидев, как Зобрист в наряде врачевателя чумы стал снимать с себя маску, обнажая лицо, Лэнгдон невольно отшатнулся. На него смотрело худое лицо безумца с пылающими зелеными глазами, заварившего всю эту кашу. Затем Зобрист обратился к человеку, которого назвал своим добрым гением.
Я оставляю будущее в твоих нежных руках. Моя миссия в этом мире выполнена. И теперь пробил час устремиться ввысь… и узреть звезды.
Фильм закончился, и в последних словах Зобриста Лэнгдон узнал почти точное повторение концовки «Ада» Данте.
В тишине конференц-зала Лэнгдон осознал, что все его сегодняшние злоключения являлись следствием одной жуткой реальности, при мысли о которой в жилах стыла кровь.
Бертран Зобрист теперь обрел лицо… и голос.
В зале зажегся свет, и Лэнгдон увидел, что глаза всех присутствующих выжидательно устремлены на него.
Элизабет Сински поднялась, ее пальцы нервно теребили амулет. На лице у нее не было ни кровинки.
– Профессор, теперь вы и сами понимаете, как мало у нас времени. Единственной хорошей новостью является то, что пока к нам не поступало сообщений о появлении патогена или вспышки инфекции. Это позволяет надеяться, что пластиковый пакет в водоеме все еще цел. Но мы не знаем, где его искать. Наша цель – нейтрализовать угрозу, изолировав емкость с патогеном до того, как она растворится. Но сделать это мы сможем, только если будем точно знать, где она находится.
Агент Брюдер поднялся и обратился к Лэнгдону, пристально на него глядя:
– Мы полагаем, что вы приехали в Венецию, поскольку узнали, что именно здесь Зобрист спрятал свою заразу.