Лэнгдон обвел собравшихся взглядом. Хотя на их лицах был написан страх, в глазах читалась надежда на чудо, но ничем хорошим порадовать их Лэнгдон, увы, не мог.
– Мы не в той стране, – объявил он. – То, что вы ищете, находится за тысячу миль отсюда.
От заработавших на полную мощность двигателей «Мендация» в животе у Лэнгдона завибрировало. Яхта, описав широкую дугу, помчалась в сторону венецианского аэропорта. В конференц-зале все пришло в движение. Ректор выскочил в коридор, на ходу раздавая приказы команде. Элизабет Сински схватила телефон и стала звонить пилотам «С-130», чтобы они немедленно готовили самолет к вылету из аэропорта Венеции. А агент Брюдер бросился к ноутбуку, чтобы к их прилету на месте уже была готова к действиям международная передовая группа.
На другом краю света.
Ректор вернулся в конференц-зал и деловито обратился к Брюдеру:
– Есть новости от властей Венеции?
Тот покачал головой.
– Никаких следов. Они продолжают поиски, но Сиенна Брукс исчезла.
Лэнгдон не верил своим ушам. Они ищут Сиенну?
Сински закончила разговор и присоединилась к беседе.
– Ее так и не нашли?
Ректор покачал головой.
– С вашего позволения, я считаю, что ВОЗ должна санкционировать, если потребуется, применение силы для ее задержания.
Лэнгдон вскочил на ноги.
– Зачем?! Сиенна Брукс тут совершенно ни при чем.
Ректор устремил на Лэнгдона холодный взгляд темных глаз.
– Профессор, я должен вам кое-что рассказать о Сиенне Брукс.
Глава 79
Выбравшись из толпы туристов на мосту Риальто на набережную канала Фондамента-Вин-Кастелло, Сиенна Брукс вновь перешла на бег.
Они схватили Роберта.
Сиенна не могла забыть отчаянный взгляд профессора, которым он смотрел на нее, когда люди в черном затаскивали его обратно в крипту. Она не сомневалась, что захватившим его людям быстро удастся убедить его рассказать им все, что он сумел выяснить.
Мы вообще не в той стране.
Но хуже всего было то, что похитители наверняка откроют Лэнгдону глаза на то, как все обстоит на самом деле.
Прости меня, Роберт.
Прости за все.
Поверь, у меня просто не было выбора.
Как ни странно, Сиенна уже скучала по нему. Здесь, среди привычного для Венеции столпотворения, она снова ощутила одиночество.
В этом не было ничего необычного. Сиенна Брукс чувствовала себя одинокой с самого раннего детства. Будучи наделенной исключительным интеллектом, она всегда ощущала себя чужестранкой, которую судьба забросила в чуждый ей мир, где ее уделом было одиночество. Она пробовала завести друзей, но у ровесников на уме были только глупости, которые ее совершенно не интересовали. Она пыталась испытывать уважение к старшим, но большинство из них так и остались взрослыми детьми, лишенными элементарного понимания окружающего их мира, и – что хуже всего – не только не хотели его познать, но даже не задумывались об этом.
Я чувствовала себя неприкаянной.
И Сиенна научилась быть призраком. Невидимкой. Научилась быть хамелеоном, одной из толпы. Ее детская страсть к игре на сцене, без сомнения, была порождена ее мечтой стать кем-то другим. Нормальным.
Ее выступление в шекспировском «Сне в летнюю ночь» помогло ей ощутить себя частью чего-то большого, и взрослые актеры обращались с ней как с равной. Однако радость была недолгой и исчезла, как только спектакль закончился. Она тут же оказалась в центре внимания пораженных ее игрой журналистов, которые окружили ее после спектакля, а другие актеры тихо ушли в боковую дверь.
Теперь и они ненавидят меня.
К семи годам Сиенна прочла достаточно книг по медицине, чтобы поставить себе диагноз: глубокая депрессия. Когда она сообщила об этом родителям, те, как обычно, опешили, что случалось с ними каждый раз, когда «странности» дочери ставили их в тупик. Тем не менее они все-таки показали ее психиатру. Тот задал множество вопросов, которые Сиенна уже задавала себе, а потом прописал амитриптилин в комбинации с хлордиазепоксидом.
Сиенна со злостью соскочила с кушетки.
– Амитриптилин? – возмутилась она. – Я хочу стать счастливее, а не превратиться в зомби!
К чести психиатра, он не стал реагировать на ее вспышку и, сохранив спокойствие, предложил иное решение.
– Сиенна, если ты не хочешь принимать лекарство, давай попробуем другой подход. – Он помолчал. – Судя по всему, ты постоянно зацикливаешься на мыслях о себе и на том, что ты чужая в этом мире.
– Да, – подтвердила Сиенна. – Я стараюсь об этом не думать, но не могу.
Он понимающе улыбнулся.
– Конечно, не можешь. Мозг человека физически не способен ни о чем не думать. Душа жаждет эмоций и будет искать для них пищу, не важно, будут ли эти эмоции положительные или отрицательные. Твоя проблема в том, что ты даешь им неправильную пищу.
Сиенна никогда не слышала, чтобы о душе рассуждали техническими терминами, и это сразу пробудило в ней острый интерес.
– И как же снабжать душу другой пищей?
– Тебе надо изменить сферу приложения своего интеллекта, – предложил он. – Сейчас ты думаешь в основном о себе. Ты постоянно размышляешь о том, почему ты не такая, как все… что с тобой не так.
– Это правда, – снова согласилась Сиенна, – но я стараюсь решить проблему. Стараюсь приспособиться. Я не смогу решить проблему, если не буду ее обдумывать.
Доктор хмыкнул.
– Полагаю, что обдумывание проблемы… и есть твоя проблема.
Он предложил ей перенаправить фокус внимания с себя и своих проблем… на окружающий мир… и его проблемы.
И вот тогда все изменилось.
Она начала направлять свою энергию не на жалость к себе… а на сопереживание другим. Она увлеклась благотворительностью, разливала в приютах суп бездомным, читала вслух книги слепым. Как ни удивительно, но никто из тех, кому помогала Сиенна, не замечал, что она не похожа на других. Они были просто благодарны ей за заботу.
С каждым днем она отдавалась работе все больше и больше, лишая себя даже полноценного сна – ведь так много людей ждали от нее помощи.
– Сиенна, сбавь обороты! – уговаривали ее. – Ты не можешь изменить мир!
Как можно так говорить?!
Занимаясь благотворительностью, Сиенна познакомилась с членами местной организации гуманитарной помощи. И когда те предложили ей присоединиться к гуманитарной миссии на Филиппинах и поехать с ними туда на месяц, она с удовольствием согласилась.
Сиенна думала, что им предстоит помогать бедным рыбакам и крестьянам в стране – как она узнала из книг – с изумительно красивой природой, волнующим подводным миром и невероятно живописными равнинами. Но когда группа поселилась в кишащей людьми Маниле – самом густонаселенном городе в мире, – она испытала настоящий шок. Никогда раньше ей не доводилось сталкиваться с такой ужасающей бедностью.
Что может сделать один человек?
На каждого, кого Сиенна помогала накормить, приходились сотни несчастных, смотревших на нее полными отчаяния глазами. Манила задыхалась от жутких пробок, грязного воздуха и проституции, которой занимались в основном подростки. Многих из них отдавали в лапы сутенеров родители, единственным утешением которым служила мысль, что их дети перестанут голодать.
И среди этого разгула детской проституции, нищеты, карманного воровства и прочих ужасов Сиенна вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной. Повсюду вокруг нее человечность уступала место первобытному инстинкту выживания. От отчаяния люди теряли человеческий облик… и превращались в животных.
Сиенну вновь парализовала депрессия. Она вдруг остро осознала, в какой опасности находится человечество – оно оказалось на грани исчезновения.
Я заблуждалась, подумала она. Я не смогу спасти мир.
Охваченная приступом безумия, Сиенна вдруг бросилась бежать, не разбирая дороги. Она прокладывала себе путь сквозь толпу, отпихивая встречных и упрямо продвигаясь вперед.
Мне нечем дышать от окружающей меня человеческой плоти!
Сиенна снова ловила на себе изумленные взгляды. Она опять выбивалась из общей массы. Высокая блондинка со светлой кожей и забранными в конский хвост волосами. Мужчины похотливо пялились на нее, словно она была голой.
Выбившись наконец из сил, Сиенна вдруг поняла, что не представляет, как далеко и где именно оказалась. Стерев слезы с покрытого грязью лица, она увидела, что стоит посреди трущоб в окружении лачуг, слепленных кое-как из листов гофрированного металла и картона. Со всех сторон до нее доносился плач младенцев, а воздух был пропитан стойким запахом людских экскрементов.
Я прошла сквозь врата ада.
– Turista, – послышался сзади густой мужской голос. – Magkano? – Сколько?
Сиенна обернулась и увидела троих парней, похожих на волков, пускающих слюни. Сразу поняв, что оказалась в опасности, она метнулась прочь, но те уже окружили ее, как хищники, охотившиеся за добычей.
Сиенна закричала и стала звать на помощь, но на ее крики никто не отреагировал. Старуха, сидевшая на старой покрышке неподалеку, счищала гниль с луковицы ржавым ножом и даже не подняла головы на крик Сиенны.
Когда парни схватили ее и поволокли в крошечную хибару, Сиенна поняла, что ее ждет, и ее охватил ужас. Она отбивалась изо всех сил, но парни были сильнее и быстро повалили ее на старый грязный матрац.
Они разорвали на ней блузку, исцарапав нежную кожу. Когда она опять закричала, ей сунули в рот кляп из оторванного куска блузки, причем так глубоко, что она чуть не задохнулась. А потом перевернули на живот, прижав лицом к вонючему ложу.
Сиенна Брукс всегда испытывала жалость к малограмотным людям, которые продолжали верить в Бога, живя в этом полном страданий мире, но сейчас сама начала молиться… и молиться истово.
Господи, молю Тебя, убереги меня от всякого зла.
Даже во время молитвы она слышала, как парни гоготали и насмехались над ней, а потом стали грязными руками стаскивать с нее джинсы. Один из них, потный и тяжелый, взгромоздился ей на спину, и она чувствовала, как капли его пота падали ей на кожу.