Сински резко выдохнула, даже не пытаясь скрыть досаду.
– ВОЗ целый год пыталась выйти на его след, но он просто исчез с лица земли.
– Он скрывался даже от Сиенны, – заметил Ректор.
– Прошу прощения? – не удержался Лэнгдон, кашляя, чтобы проглотить ком в горле. – Разве они не были любовниками, по вашим же словам?
– Были, но он резко обрубил все связи с внешним миром, как только ушел в подполье. Хотя к нам его направила именно Сиенна, но договаривались обо всем мы с самим Зобристом, и о его местонахождении не должен был знать абсолютно никто, включая ее. Судя по всему, после исчезновения он направил ей прощальное письмо, в котором сообщил, что серьезно болен, что жить ему осталось около года и он не хочет, чтобы она видела, как он угасает.
Зобрист бросил Сиенну?
– Сиенна пыталась связаться со мной, чтобы навести справки, – пояснил Ректор, – но я не отвечал на ее звонки. Желание клиента для меня закон.
– Две недели назад, – продолжила Сински, – Зобрист появился в одном из флорентийских банков и анонимно арендовал банковскую ячейку. Тогда наконец сработала наша система особого контроля. Установленная в банке новая компьютерная программа распознавания лиц, даже загримированных, идентифицировала посетителя как Бертрана Зобриста. Моя команда вылетела во Флоренцию, и ей потребовалась неделя, чтобы найти его конспиративное убежище, но оно оказалось пустым, зато мы нашли там свидетельства создания Зобристом какого-то чрезвычайно заразного патогена, который он успел перепрятать в другое место. – Сински помолчала. – Мы буквально сбились с ног, разыскивая его. И на следующий день перед рассветом его заметили на улице Арно и немедленно бросились в погоню. Вот тогда он забрался на башню Бадия и, прыгнув с нее, разбился насмерть.
– Не исключено, что он так и спланировал, – добавил Ректор. – Он был убежден, что жить ему осталось немного.
– Как бы то ни было, – продолжила Сински, – Сиенна тоже его искала. Каким-то образом ей удалось узнать, что наша группа вылетела во Флоренцию, и она следила за нами, рассчитывая, что мы приведем ее к нему. Когда он прыгнул, она, к сожалению, была рядом. – Сински вздохнула. – Не представляю, каким потрясением для нее было видеть, как ее любовник и наставник разбился насмерть.
Лэнгдону стало нехорошо, услышанное не укладывалось у него в голове. Единственным человеком, которому он доверял во всей этой запутанной истории, была Сиенна, а теперь ему говорят, что она не была той, за кого себя выдавала? Он ни за что не поверит, что Сиенна стала бы помогать Зобристу в создании чумы.
Или все-таки стала бы?
Ты бы пошел, спросила она, на уничтожение половины сегодняшнего населения планеты, чтобы сохранить наш вид от вымирания?
Лэнгдон похолодел.
– Когда Зобриста не стало, – продолжила рассказ Сински, – я использовала свои связи, чтобы вскрыть арендованную им ячейку. В ней, как ни удивительно, оказалось письмо, адресованное мне… и непонятное маленькое устройство.
– Проектор, – догадался Лэнгдон.
– Именно. В письме он предлагал мне первой посетить эпицентр, найти который можно было только с помощью оставленной им «Карты ада».
Лэнгдон мысленно представил себе измененную картину Боттичелли, изображение которой было заложено в крошечный проектор.
Теперь заговорил Ректор:
– Зобрист поручил мне доставить доктору Сински содержимое ячейки, но только после наступления завтрашнего утра. Когда оно оказалось у доктора Сински раньше времени, мы занервничали и предприняли ряд действий, чтобы вернуть содержимое и выполнить свои обязательства перед клиентом.
Элизабет перевела взгляд на Лэнгдона.
– Поскольку у меня не было уверенности, что мы успеем разгадать эту загадку, я обратилась за помощью к вам. Вы что-нибудь помните об этом?
Лэнгдон покачал головой.
– Мы доставили вас на самолете во Флоренцию, где вы договорились о встрече с человеком, который, как вы считали, способен нам помочь.
Игнацио Бузони.
– Вчера вечером вы с ним встретились, – сказала Сински, – а потом вдруг исчезли. Мы решили, что с вами что-то случилось.
– И были правы, – подтвердил Ректор. – С вами, профессор, действительно произошли некоторые события. Стремясь вернуть проектор, мы направили своего агента по имени Вайента следить за вами от самого аэропорта. Но возле площади Синьории она вас потеряла. – Он недовольно скривился. – Эта ошибка была критической. А у Вайенты хватило наглости свалить все на птицу.
– Прошу прощения?
– Заворковавшего голубя. Судя по ее словам, она следила за вами, заняв идеальную позицию в одной из темных ниш. Мимо проходила группа туристов, и в этот момент на ящике с цветами под окном прямо над головой Вайенты громко заворковал голубь. Туристы остановились и задрали головы, закрыв ей обзор. А когда она добралась до улицы, по которой вы шли, вас там уже не было. – Он с отвращением покачал головой. – Как бы то ни было, она потеряла вас на несколько часов. Наконец ей удалось вас разыскать, но вы уже были не один, а с другим человеком.
С Игнацио, подумал Лэнгдон. Наверное, мы шли из палаццо Веккьо с маской.
– Она благополучно следовала за вами до площади Синьории, но потом, судя по всему, вы ее заметили и решили разделиться. Один направился в одну сторону, другой – в другую.
Похоже, так и было, подумал Лэнгдон. Игнацио скрылся с маской и успел спрятать ее в баптистерии, а затем с ним случился сердечный приступ.
– А потом Вайента совершила ужасную ошибку, – продолжал Ректор.
– Выстрелила мне в голову?
– Нет, слишком рано себя обнаружила. Она захватила вас для допроса до того, как вам стало что-то известно. Нам нужно было знать, удалось ли вам расшифровать карту или рассказать доктору Сински то, что ей было нужно. Вы отказались говорить. Сказали, что скорее умрете.
Я искал смертельную чуму! И, наверное, думал, что вы наемники, желающие заполучить биологическое оружие!
Мощные двигатели яхты вдруг дали задний ход, замедляя бег судна при подходе к причалу. Впереди Лэнгдон разглядел невзрачный фюзеляж транспортного самолета «С-130», стоявшего под заправкой. На борту виднелась надпись «ВСЕМИРНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ».
В этот момент появился Брюдер – лицо у него было мрачное.
– Мне только что сообщили, что единственная группа реагирования нужной квалификации, которая может оказаться на месте в течение пяти часов, – это мы сами. Так что рассчитывать мы можем только на себя.
Сински обреченно ссутулилась.
– А что местные власти?
Брюдер с сомнением покачал головой.
– Я бы их пока не привлекал. В настоящий момент точное местонахождение нам неизвестно, поэтому помочь они нам не смогут. Более того, вряд ли у них имеется опыт проведения операций по герметизации, и есть риск, что от них будет больше вреда, чем пользы.
– Primum non nocere, – кивая, прошептала на латыни Сински старейший принцип медицинской этики – «Не навреди».
– И последнее, – снова заговорил Брюдер. – У нас по-прежнему нет никаких сведений о Сиенне Брукс. – Он посмотрел на Ректора. – Вы не в курсе, может ли она в Венеции рассчитывать на чью-либо помощь?
– Вполне вероятно, – ответил тот. – У Зобриста всюду есть последователи, и, насколько я знаю Сиенну, она использует все доступные ей ресурсы, чтобы выполнить возложенную на нее миссию.
– Ее нельзя выпускать из Венеции, – сказала Сински. – Мы не знаем, в каком состоянии сейчас находится растворимый пластиковый мешок. Если его кто-то найдет, достаточно будет лишь до него дотронуться, чтобы он порвался и возбудитель инфекции оказался в воде.
Осознавая, насколько серьезно положение, все замолчали, не зная, что предложить.
– Боюсь, что есть еще одна плохая новость, – заговорил Лэнгдон. – «Мусейон в убранстве злата мудрости святой». Сиенна знает, где это. Она знает, что мы ищем.
– Как?! – встревожилась Сински. – Вы же сами говорили, что не успели рассказать ей о своих догадках! Просто сказали, что находитесь не в той стране!
– Так и есть, – подтвердил Лэнгдон, – но она знала, что мы ищем могилу Энрико Дандоло. В помощью Интернета она быстро узнает, где она… а растворимый пластиковый пакет наверняка находится где-то рядом. В стихотворении говорилось, что надо идти на звук падающих капель в затопленный дворец.
– Проклятье! – вырвалось у Брюдера, и он в бешенстве удалился.
– Ей ни за что нас не опередить, – заметил Ректор. – У нас есть фора.
Сински тяжело вздохнула.
– Я бы не была так в этом уверена. Наш самолет не слишком быстрый, а Сиенна, судя по всему, весьма предприимчива.
Когда «Мендаций» причалил к берегу, Лэнгдон с тревогой посмотрел на неуклюжий «С-130», стоявший на рулежной дорожке. Не верилось, что такая махина вообще способна подняться в воздух, к тому же на ней не было иллюминаторов. Неужели я на нем прилетел? Профессор совершенно этого не помнил.
То ли подействовала качка на борту яхты, то ли Лэнгдон заранее испугался замкнутого пространства в самолете, но у него вдруг случился сильный приступ тошноты. Он повернулся к Сински.
– Сомневаюсь, что смогу лететь. Я не перенесу полет.
– С вами все в порядке, – заверила она. – У вас был очень трудный день, да еще сказываются токсины в организме.
– Токсины? – переспросил Лэнгдон, невольно отступая назад. – Вы о чем?
Сински отвернулась, явно досадуя, что сказала лишнее.
– Профессор, я прошу прощения. Я сама только что узнала результаты вашего медицинского освидетельствования. Недомогание, которое вы чувствуете, вызвано не только раной на голове.
Вспомнив потемневшую кожу на груди Ферриса, когда тот лишился чувств в базилике, Лэнгдон ощутил страх.
– Что со мной? – требовательно спросил он.
Сински заколебалась, словно решая, как лучше поступить.
– Давайте сначала поднимемся на борт.
Глава 81
Ателье «Пьетро Лонги», расположенное у восточной стены знаменитого собора Санта-Мария-Глориоза-деи-Фрари, было одним из главных поставщиков исторических костюмов, париков и аксессуаров в Венеции. Среди его клиентов числились кинокомпании и театральные труппы, а также влиятельные члены общества, которые заказывали себе в нем наряды для самых шикарных балов, проходивших в дни карнавала.