И вот опять Лэнгдон услышал те два слова, которые он, очевидно, бормотал, когда брёл в больницу.
Очень жаль… очень жаль…
— Тебе здесь небезопасно, — сказала Сиенна. — Точнее, нам обоим. Она жестом показала на ту сторону улицы. Эта женщина видела, как мы вместе бежали из больницы, и я не сомневаюсь, что ваше правительство и полиция пытаются меня выследить. Моя квартира арендована на чужое имя, но в конце концов меня найдут. — Она переключила внимание на лежавшую на столе биокапсулу. — Тебе нужно немедленно его вскрыть.
Лэнгдон посмотрел на титановый прибор, видя перед собой только символ биологической опасности.
— Независимо от того, что в той капсуле, — сказала Сиенна, — она вероятно, имеет идентификационный код, этикетку агентства, номер телефона, что-нибудь еще. Тебе нужна информация. Мне нужна информация! Твое правительство убило моего друга!
Боль в голосе Сиенны отвлекла Лэнгдона от его мыслей, и он кивнул в знак согласия.
— Да, мне… очень жаль. — Лэнгдон съежился, когда снова услышал эти слова. Он повернулся к контейнеру на столе и задумался, какие ответы могут скрываться внутри. — Может быть невероятно опасно открывать это.
Сиенна раздумывала минуту.
— Что бы ни было внутри, оно надежно защищено, возможно, контейнером из небьющегося органического стекла. Внешний биоконтейнер просто обеспечивает дополнительную безопасность при транспортировке.
Лэнгдон посмотрел из окна на черный мотоцикл, припаркованный перед отелем. Женщина еще не вышла, но она скоро выяснит, что Лэнгдона там нет. Он хотел бы знать, каким будет ее следующий шаг… и сколько пройдет времени прежде, чем она постучит в дверь квартиры.
Лэнгдон решился. Он взял титановую капсулу и с неохотой поместил большой палец на биометрическую подушку. Через мгновение контейнер загудел и затем громко щелкнул.
Пока капсула снова не закрылась, Лэнгдон прокрутил две ее половины в противоположных направлениях. Через четверть оборота контейнер загудел во второй раз, и Лэнгдон понял, что ввязался в дело.
Руки Лэнгдона вспотели, пока он развинчивал капсулу. Благодаря мелкой резьбе две половинки вращались мягко и легко. Он продолжал крутить с ощущением, будто открывает драгоценную российскую матрешку. Но он понятия не имел, что может оттуда выпасть.
После пяти оборотов резьба наконец-то поддалась и с глубоким вздохом Лэнгдон мягко разъединил две половины. Зазор между ними увеличился, и показалась внутренняя сторона из пористой резины. Лэнгдон вынул ее и положил на стол. Защитное дополнение неопределенно напоминало удлиненный футбольный мяч Nerf.
Ничего не произошло.
Лэнгдон аккуратно отложил верхнюю часть защитной вставки и наконец обнаружил предмет, скрытый внутри.
Сиенна посмотрела вниз на содержимое и подняла голову. Она выглядела озадаченной.
— Определенно не то, что я ожидала.
Лэнгдон ожидал увидеть какой-нибудь футуристический флакон, но содержание биокапсулы было совсем не современным. Перед ним оказался искусно вырезанный объект, сделанный из слоновой кости, приблизительно размером с цилиндрическую упаковку леденцов Лайф Сейверс.
— Нечто старинное, — прошептала Сиенна. — Похоже на…
— Цилиндрическую печать, — подсказал ей Лэнгдон, и наконец-то позволил себе выдохнуть.
Изобретенная шумерами в 3500 году до нашей эры, цилиндрическая печать была предшественницей гравюры глубокой печати. Покрытая декоративными изображениями печать состояла из пустотелого вала, внутрь которого был вставлен осевой стержень, позволяющий крутить резной барабан, подобно современному валику для покраски, чтобы на сырой глине или терракоте «отпечаталась» повторяющаяся группа символов, рисунков или текстов.
Эта конкретная печать, полагал Лэнгдон, была, вне сомнения, редкостной и ценной, и он до сих пор не мог представить, почему она была закрыта в титановом контейнере, словно какой-то вид биологического оружия.
Как только Лэнгдон аккуратно повернул печать в пальцах, он понял, что на ней была особенно ужасная гравировка — трехголовый рогатый дьявол, который поедал трех разных мужчин одновременно, по одному каждым из своих ртов.
Приятно.
Взгляд Лэнгдона упал на семь букв, выгравированных за дьяволом. Витиеватая надпись была сделана в зеркальном отражении, так же, как и весь текст на полученных оттисках, но Лэнгдон без труда прочитал буквы — SALIGIA.
Сиенна сощурилась над текстом, прочитав вслух.
— Saligia?
Лэнгдон кивнул, чувствуя дрожь, когда услышал произнесенное вслух слово…
— Это латинское сокращение, изобретенное Ватиканом, чтобы напомнить христианам о Семи Смертных Грехах. Saligia — это акроним для: superbia, avaritia, luxuria, invidia, gula, ira и acedia.
Сиенна нахмурилась.
— Гордыня, жадность, похоть, зависть, чревоугодие, гнев и лень.
Лэнгдон был впечатлен.
— Ты знаешь латынь.
— Меня воспитывали в католической традиции. В грехах я разбираюсь.
Лэнгдон выдавил улыбку, вновь взглянув на печать. Он снова гадал, почему она была закрыта в биоконтейнере, словно она была опасна.
— Я думала, что это слоновая кость, — сказала Сиенна. — Но это обыкновенная кость. — Она поднесла артефакт к солнечному свету и показала линии на нем. — Слоновая кость формируется ромбовидной штриховкой наискосок с прозрачными бороздками; обычная кость состоит из таких параллельных бороздок и темных точек.
Лэнгдон осторожно взял печать и внимательно осмотрел резьбу. Оригинальные шумерские печати были украшены примитивными изображениями и клинописью. Однако, на этой печати была гораздо более искусная резьба. Средневековая, предположил Лэнгдон. Кроме того, тема изображений имела тревожную связь с его галлюцинациями.
Сиенна посмотрела на него с беспокойством.
— Что это?
— Повторяющийся сюжет, — хмуро сказал Лэнгдон, указывая на резной орнамент печати. — Видишь этого трехголового, поедающего людей дьявола? Изображение взято из средневековья, как иллюстрация, связанная с Черной Смертью. Три оскаливших зубы рта символизируют, как быстро чума поглощала популяции людей.
Сиенна с тревогой поглядела на символ биологической опасности на капсуле.
Лэнгдону не хотелось признавать, что упоминания чумы появлялись слишком часто этим утром, и поэтому раскрывать дальнейшую связь для него было не очень приятным занятием.
— Saligia — собирательный образ всех грехов человечества… которые, согласно средневековому воздействию на умы…
— Были причиной, почему Бог наказал мир Черной Смертью, — сказала Сиенна, завершая его мысль.
— И впрямь. — Лэнгдон сделал паузу, на мгновение упустив ход своих мыслей. Он только сейчас уловил, что именно в этом цилиндре казалось ему странным. Через подобную цилиндрическую печать можно смотреть насквозь, как через отрезок пустой трубки, но в данном случае полость была перекрыта. Внутрь кости было что-то вставлено. Торец поблёскивал от падавшего света.
— Внутри что-то есть, — сказал Лэнгдон. — Похоже, оно из стекла. — Он перевернул цилиндр, чтобы проверить другой конец. И когда он это сделал, что-то крошечное загрохотало внутри, перекатываясь от одного конца кости к другому, как шарикоподшипник в цилиндре.
Лэнгдон замер и услышал около себя мягкое дыхание Сиенны.
Что, черт возьми, это было?!
— Ты слышал этот звук? — прошептала Сиенна.
Лэнгдон кивнул и осторожно заглянул в конец контейнера.
— По-моему, отверстие заблокировано… чем-то металлическим. — Может быть, это крышка цилиндра?
Сиенна отошла назад.
— Оно… сломано?
— Не думаю. — Он снова осторожно дотронулся до кости, чтобы вновь исследовать стеклянный конец, и грохочущий звук повторился. Мгновение спустя со стеклом в цилиндре произошло что-то совершенно неожиданное.
Оно начало светиться.
Глаза Сиенны широко распахнулись.
— Роберт, стой! Не двигайся!
Глава 14
Лэнгдон стоял совершенно неподвижно, зафиксировав в полувытянутой руке костяной цилиндр. Вне сомнений, стекло на конце трубки испускало свет… мерцавший так, будто содержимое цилиндра внезапно потревожили.
Но вскоре внутреннее свечение снова померкло.
Сиенна подошла ближе, прерывисто дыша, и наклонила голову, внимательно изучая видимую часть стекла.
— Наклони ее снова, — прошептала она. — Очень медленно.
Лэнгдон аккуратно перевернул кость. Маленький предмет снова задребезжал внутри нее, затем перестал.
— Еще раз, — сказала она. — Осторожно.
Лэнгдон повторил то же действие, и в трубке вновь что-то со стуком переместилось. На сей раз стекло в ней еле замерцало, на мгновение вспыхнуло и совсем померкло.
— Должно быть, это пробирка, — заявила Сиенна, — с размешивающим шариком.
Лэнгдон знал о существовании шариков для взбалтывания содержимого распылительного баллончика. При его встряхивании они служат для перемешивания краски.
— Возможно, он содержит какой-нибудь флуоресцентный химический состав, — сказала Сиенна, — или биолюминисцентный организм, который начинает светиться при раздражении.
Лэнгдон думал иначе. Хотя ему и доводилось видеть люминесцентные палочки на химическом принципе и даже биолюминесцентный планктон на судне, попавшем в область его обитания, он был почти уверен, что в цилиндре, который он держал, ни то, ни другое. Он ещё несколько раз наклонил трубку легкими движениями, до появления сияния, затем направил светящийся конец на ладонь. Как и ожидалось, на его кожу спроецировался слабый красноватый свет.
Приятно знать, что обладатель 208 баллов IQ иногда может ошибаться.
— Посмотри-ка, — сказал Лэнгдон и стал с силой встряхивать трубку. Внутренний предмет со стуком перемещался взад-вперёд, всё быстрее и быстрее.
Сиенна отпрыгнула назад.
— Что ты делаешь?
Продолжая встряхивать трубку, Лэнгдон ткнул выключатель, и после щелчка кухня погрузилась в полумрак.
— Там внутри не трубка идентификации, — сказал он, продолжая трясти изо всех сил. — А указатель Фарадея.