Теперь этот день наступает.
Ад спит подо мной, готовясь выпрыгнуть из своей водянистой утробы… под заботливым взглядом подземного чудовища и всех его фурий.
Несмотря на добродетель моих поступков, как и вы, я подвержен греху. Даже я повинен в наиболее опасном из семи грехов — в том единственном искушении, которого лишь немногие могут избежать.
В гордыне.
Записывая это самое сообщение, я поддался искушению Гордыни… и сделал все, чтобы мир узнал о моей работе.
А почему бы нет?
Человечество должно знать источник своего спасения… имя того, кто запечатал разверзшиеся врата ада навсегда!
С каждым часом последствия становятся все более неизбежными. Расчеты — такие же неумолимые, как закон притяжения — не подлежат обсуждению. Тот же экспоненциальный расцвет человеческой жизни, который чуть не уничтожил человечество, приведет к его освобождению. Красота живого организма — будь она благой или губительной — подчиняется закону Божьему по уникальному замыслу.
Плодитесь и размножайтесь.
И я сражаюсь с огнем… с помощью огня.
— Достаточно, — прервал хозяин с таким спокойствием, что Ноултон едва расслышал его.
— Сэр?
— Остановите видео.
Ноултон нажал на паузу воспроизведения.
— Сэр, конец — фактически самая пугающая часть.
— Я достаточно увидел. — Хозяин выглядел больным. Он несколько секунд расхаживал по кабине, а затем резко развернулся. — Нам нужно установить контакт с FS-2080.
Ноултон решил действовать.
FS-2080 было кодовое название одного из доверенных деловых партнеров хозяина — того самого партнера, который направил Зобриста в Консорциум как клиента. Хозяин в этот самый монент нисколько не сомневался, упрекая себя за то, что положился на мнение FS-2080; рекомендация Бертрана Зобриста как клиента внесла хаос в изящно структурированный мир Консорциума.
FS-2080 — причина этого кризиса.
Растущая цепь бедствий, окружающая Зобриста, казалось, только множилась, не просто для Консорциума, но вполне возможно… для всего мира.
— Нам необходимо раскрыть истинные намерения Зобриста, — провозгласил хозяин. — Я хочу точно знать, что он создал и реальна ли эта угроза.
Ноултон знал, что, если у кого-то есть ответы на эти вопросы, то это у FS-2080. Никто не знал Бертрана Зобриста лучше. Настало время для Консорциума, чтобы нарушить протокол и оценить, насколько безумна может быть организация, которая невольно поддерживала его в прошлом году.
Ноултон взвесил возможные последствия прямой связи с FS-2080. Простое инициирование контакта содержало определенный риск.
— Очевидно, сэр, — сказал Ноултон, — если вы обратитесь к FS-2080, то нужно будет сделать это очень деликатно.
Глаза хозяина вспыхнули от гнева, когда он вытащил свой сотовый телефон.
— Деликатность оставим в прошлом.
Сидя со своими двумя попутчиками в частной каюте «Серебряной стрелы», человек в галстуке Пейсли и очках Plume Paris изо всех сил пытался не поцарапать ухудшающуюся сыпь. Боль в его груди, казалось, тоже усилилась.
Когда наконец поезд появился из туннеля, человек в упор смотрел на Лэнгдона, который медленно открыл глаза, очевидно отвлекаясь от далеких мыслей. Рядом с ним Сиенна начала следить за сотовым телефоном человека, пока поезд не помчался сквозь туннель, в то время как не было никакого сигнала.
Сиенна, казалось, стремилась продолжить интернет-поиск, но прежде, чем она добралась до телефона, он внезапно начал вибрировать, испуская серию отрывистых звуков.
Хорошо зная этот звонок, человек с сыпью сразу же схватил телефон и посмотрел на светящийся экран, прилагая все усилия, чтобы скрыть удивление.
— Извините, — сказал он, поднимаясь. — Больная мать. Нужно ответить.
Сиенна и Лэнгдон кивнули в знак понимания, когда мужчина извинился и вышел из купе, быстро двигаясь вдоль коридора по направлению к ближайшей уборной.
Человек с сыпью запер дверь уборной, отвечая на телефонный звонок.
— Алло?
Голос на линии был серьезным.
— Это — хозяин.
Глава 65
Размер уборной в «Серебряной стреле» был не больше, чем на коммерческом авиалайнере, там с трудом хватало места, чтобы развернуться. Человек с кожной сыпью закончил телефонный звонок хозяину и положил в карман свой телефон.
Земля сместилась, понял он. Весь пейзаж внезапно перевернулся, и ему потребовалось мгновение, чтобы сориентироваться.
Мои друзья теперь — мои враги.
Человек ослабил узел галстука пейсли и уставился на свое прыщавое лицо в зеркале. Он выглядел хуже, чем он думал. При этом лицо мало волновало его, по сравнению с болью в груди.
Нерешительно, он расстегнул несколько пуговиц и открыл ворот рубашки.
Он обратил свой взгляд к зеркалу… и изучил голую грудь.
Боже.
Черная зона разрасталась.
Кожа в центре его груди была глубокого синевато-черного оттенка. Темная область вчера вечером была размером с мяч для гольфа, но теперь выросла до размеров апельсина. Он мягко коснулся нежной плоти и вздрогнул.
Торопливо, он снова застегнул свою рубашку, надеясь, что у него хватит сил для выполнения того, что он должен был сделать.
Следующий час будет иметь решающее значение, подумал он. Тонкая серия маневров.
Он закрыл глаза и собрался, подготавливая себя к тому, что должно было произойти. Мои друзья стали моими врагами, подумал он снова.
Он сделал несколько глубоких, болезненных вздохов, надеясь, что это поможет успокоить нервы. Он знал, что должен оставаться невозмутимым, если собирается сохранить свои намерения в тайне.
Внутреннее спокойствие необходимо для убедительной игры.
Человек был хорошо знаком с обманом, и все же его сердце теперь дико колотилось. Он сделал еще один глубокий, пульсирующий вздох. Ты обманывал людей в течение многих лет, напомнил он себе. Это обычное дело для тебя.
Стиснув зубы, он приготовился вернуться к Лэнгдону и Сиенне.
Мой последний спектакль, подумал он.
В качестве последней предосторожности, прежде чем выйти из уборной, он удалил батарею из своего сотового телефона, удостоверившись, что теперь устройство не работало.
Он выглядит бледным, подумала Сиенна, когда человек с сыпью повторно вошел в каюту и устроился на своем месте с огорченным вздохом.
— Все в порядке? — спросила Сиенна, действительно обеспокоившись.
Он кивнул.
— Спасибо, да. Все хорошо.
Очевидно получив всю информацию, которой человек намеревался поделиться, Сиенна изменила тактику.
— Мне снова нужен твой телефон, — сказала она. — Если ты не возражаешь, я хочу продолжить поиски информации о доже. Возможно мы сможем получить некоторые ответы, прежде чем навестим Св. Марка.
— Никаких проблем, — сказал он, вынимая телефон из кармана и глядя на дисплей. — О, черт. Моя батарея разрядилась во время того звонка. Похоже, что телефон теперь не работает. — Он поглядел на свои часы. — Скоро мы будем в Венеции. Нужно просто подождать.
На расстоянии пяти миль от побережья Италии, на борту «Мендасиума», помощник Ноултон молча смотрел как хозяин метался по периметру каюты, как загнанное в клетку животное. После телефонного звонка хозяин ясно размышлял, и Ноултон прекрасно знал, что лучше не произносить ни звука, пока хозяин думал.
Наконец, сильно загорелый человек заговорил, его голос был как никогда напряженным, и Ноултон это почувствовал.
— У нас нет выбора. Мы должны показать это видео доктору Элизабет Сински.
Ноултон сидел неподвижно, не желая выказывать удивление. Седому дьяволу? Тому, от кого мы помогали Зобристу скрываться весь год?
— Хорошо, сэр. Я должен послать ей видео по электронной почте?
— Боже, нет! Рисковать, чтобы видео стало достоянием общественности? Тогда может случиться массовая истерия. Я хочу, чтобы доктора Сински доставили на борт этого судна, как можно скорее.
Ноултон смотрел с недоверием. Он хочет, чтобы директора ВОЗ доставили на борт «Мендасиума»?
— Сэр, это нарушение конфиденциальности и очевидный риск…
— Выполняйте, Ноултон! НЕМЕДЛЕННО!
Глава 66
Направленный в окно ускоряющейся «Серебряной стрелы» взгляд FS-2080 поймал в стекле отражение Роберта Лэнгдона. Профессор все еще проводил коллективное обсуждение возможных решений загадки посмертной маски, которую составил Бертран Зобрист.
Бертран, промелькнуло в мыслях FS-2080. Боже, как мне его не хватает.
Боль потери еще не прошла. Ночь, которую встретили двое, все еще была подобна волшебной мечте.
Чикаго. Снежная буря.
Январь, шесть лет назад… но ощущение, будто вчера. Я пробираюсь между сугробами вдоль заснеженного Магнифисент-Майл, воротник поднят для защиты от ослепительной снежной белизны. Несмотря на холод, я говорю себе, что ничто не отвратит меня от цели путешествия. В этот вечер у меня шанс услышать речь великого Бертрана Зобриста… собственными ушами.
Мне довелось прочесть всё когда-либо написанное этим человеком и чудом достать один из пятисот билетов, отпечатанных к этому мероприятию.
И когда я оказываюсь в зале, окоченев от ветра, меня настигает приступ паники — оказывается в помещении почти пусто. Неужели доклад отменён?! В городе ужасные пробки из-за погоды… может, из-за этого Зобрист не смог сегодня приехать?
Потом появляется он.
На сцену выходит рослый элегантный мужчина.
Он высокий… до чего же высокий… с энергичными зелёными глазами, за которыми, похоже, кроются все загадки мира, во всей их глубине. Он окидывает взглядом пустующий зал — всего с десяток стойких приверженцев — и мне неудобно за то, что зал почти пуст.
Это Бертран Зобрист!
Наступает прекрасная тишина, когда он смотрит на нас с суровым выражением лица.
Затем он без предупреждения разражается смехом, поблескивая своими зелеными глазами.
— К черту эту пустую аудиторию, — заявляет он. — Мой отель рядом. Идем в бар!