Лэнгдон молился, чтобы они не опоздали.
— Нижние этажи здания затоплены, — Сински объяснила это ему ранее, в полете, возбужденно приглашая его жестом пройти за ней в ее рабочую зону. — Вы не поверите, что мы только что открыли. Вы слышали когда-нибудь о режиссере документальных фильмов Гекселе Гюленсое?
Лэнгдон покачал головой.
— В то время как я исследовала Софийский собор, — объяснила Сински, — я обнаружила, что о нем был сделан фильм. Документальный фильм был сделан Гюленсоем несколько лет назад.
— О Софийском соборе сняты десятки фильмов..
— Да, — ответила она, добираясь до рабочего пространства, — но ни одного подобного этому. — Она повернула свой ноутбук таким образом, чтобы он видел экран. — Прочитайте это.
Лэнгдон сел и пробежал глазами статью — смесь различных источников новостей, включая Hürriyet Daily News[106] — обсуждение новейшего фильма Гюленсоя: «В глубинах Айя-Софии».
Когда Лэнгдон начал читать, он немедленно понял, почему Сински была взволнована. Одни только первые два слова заставили Лэнгдона посмотреть на нее с удивлением. Подводное плавание?
— Я знаю, — сказала она. — Просто прочтите.
Лэнгдон снова обратился к статье.
ПОДВОДНОЕ ПЛАВАНИЕ ПОД СОФИЙСКИМ СОБОРОМ: автор документального фильма Гёксель Гюленсой и его исследовательская команда аквалангистов определили местонахождение удаленных затопленных бассейнов, находящихся в сотнях футов под сильно наводненным туристами религиозным строением.
В процессе они обнаружили множественные архитектурные чудеса, включая 800-летние затопленные могилы замученных детей, а также находящиеся под водой туннели, соединяющие Софийский Собор с Дворцом Топкапи, Малым Влахернским дворцом и известными по слухам подземными строениями Подземелья Анемас[107].
— Я считаю, под собором Святой Софии гораздо больше волнующих вещей, чем на поверхности, — объяснил Гюленсой, описывая, как его вдохновил на создание фильма просмотр старых фотографий исследователей, изучавших фундамент собора на лодке, плывя через большой, частично затопленный зал.
— Очевидно, вы нашли нужное здание! — объяснила Сински. — И такое впечатление, что под этим зданием огромные пустоты, по которым можно плавать, во многие из которых можно добраться без акваланга… что может объяснить то, что мы видели в ролике Зобриста.
Агент Брюдер стоял позади них, глядя на экран ноутбука.
— Похоже, как будто водные пути под зданием расходятся за пределы как паутина к самым разным отдаленным уголкам. Если пакет из Солюблона растворится раньше, чем мы доберемся, распространение его содержимого невозможно будет остановить.
— Содержимое… — позволил себе спросить Лэнгдон. — У вас есть идеи что это? Я имею в виду точно. Я знаю, вы имеете дело с патогенами, но…
— Мы анализировали отснятое, — сказал Брюдер, — всё указывает на то, что там действительно биологический материал, а не химический, как говорится, нечто живое. Учитывая малые размеры пакета, мы полагаем, там нечто очень заразное и способное к размножению. Это либо воспроизводимые в воде болезнетворные бактерии, либо сразу после высвобождения это способно переноситься воздухом подобно вирусу — мы точно не знаем, но возможно и то, и другое.
Сински сказала:
— Сейчас мы собираем данные о температуре грунтовых вод в этом районе, пытаемся оценить, какие виды инфекции могут процветать в этих подземных областях, Зобрист был исключительно талантливым и вполне вероятно, создал что-то с уникальными возможностями. Я подозреваю, что была причина, почему Зобрист выбрал это место.
Брюдер понимающе кивнул и кратко изложил свою оценку необычному механизму распространения — из погруженного в воду солюблонового пакета — его изящная простота только сейчас начинала до всех доходить. Подвесив пакет под водой в подземном пространстве, Зобрист создал исключительно стабильную среду для созревания — с подходящей температурой воды, без солнечного облучения, при ограниченной подвижности и полной скрытности. Выбрав пакет с подходящим временем растворения, Зобрист мог оставить к созреванию инфекционный материал без обслуживания, в расчете на конкретную длительность хранения и на его самовысвобождение в нужное время.
Даже если бы Зобрист туда больше не возвращался.
Внезапный толчок при касании земли бросил Лэнгдона обратно в его кресло в кабине. Пилоты резко затормозили, затем подрулили к удаленному ангару, где и остановили самолет.
Лэнгдон был почти готов к тому, что их встретит армия сотрудников ВОЗ в защитных костюмах. Но почему-то единственным, кто встречал их, был водитель большого белого фургона с эмблемой в виде яркого-красного равноплечного креста.
Здесь что, Красный крест? Лэнгдон еще раз посмотрел и понял, что это другая организация, использующая красный крест. Посольство Швейцарии.
Он расстегнул ремень и нашел Сински, когда все приготовились выходить из самолета.
— А где все? — спросил Лэнгдон. — Команда ВОЗ? Турецкие власти? Все уже у собора Святой Софии?
Сински посмотрела на него с тревогой.
— В действительности, — объяснила она, — мы решили не сообщать местным властям. У нас уже есть лучшая группа наблюдения и захвата Европейского центра профилактики и контроля над заболеваниями, и нам кажется предпочтительнее действовать тихо до определенного момента, а не создавать панику, которая может широко распространиться.
Неподалеку Лэнгдон мог видеть, как Брюдер и его команда застегивают большие вещевые мешки со снаряжением для работы с опасными материалами — костюмами биозащиты, респираторами и электронными детекторами.
Брюдер перекинул свою сумку через плечо и вошел.
— Мы должны идти. Мы войдем в здание, найдем могилу Дандоло, послушаем шум воды, как подсказывает поэма, и затем я посовещаюсь со своей командой, стоит ли обращаться за помощью к каким-либо еще властям.
Лэнгдон уже понял, что план проблематичен.
— Софийский собор закрывается на закате, поэтому без местных властей мы не сможем даже войти внутрь.
— Все в порядке, — сказала Сински. — У меня есть контакт в посольстве Швейцарии. Он связался с хранителем музея собора Св. Софии и попросил организовать частный VIP-тур, как только мы прибудем. Хранитель согласился.
Лэнгдон едва сдержал смех. — Частная экскурсия для важных персон в лице руководителя Всемирной организации здравоохранения и армии солдат со снаряжением биозащиты? Вам не кажется, что там много кто бровями задвигает?
— Группа наблюдения и защиты со снаряжением останутся в машине, а Брюдер и мы с вами оценим обстановку, — сказала Сински. — И ещё: официально, не я здесь важная персона, а вы.
— Простите, не понимаю?!
— Мы сказали дирекции музея, что прилетел знаменитый американский профессор с группой исследователей, который пишет статью о символике Софийского собора, но у них задержался авиарейс, и он упустил время для осмотра сооружения. А поскольку они с группой завтра утром улетают, мы надеемся…
— Ладно, — сказал Лэнгдон. — Суть понял.
— Музей направит сотрудника специально нас встретить. Оказалось, он очень интересуется вашими трудами по исламскому искусству. — Сински устало улыбнулась ему, явно пытаясь выглядеть пооптимистичней. — Нас заверили, что у вас будет доступ в любые уголки этого здания.
— И что ещё более важно, — сообщил Брюдер, — нас повсюду предоставят самим себе.
Глава 85
Роберт Лэнгдон безучастно уставился в окно фургона, который мчался по шоссе вдоль береговой линии, соединяющей аэропорт Ататюрк с центром Стамбула. Швейцарские власти так или иначе оказали содействие в прохождении пограничного контроля и Лэнгдон, Сински, и другие члены группы продолжили свой путь уже через несколько минут.
Сински приказала, чтобы хозяин и Феррис оставались на борту C-130 с несколькими сотрудниками ВОЗ и продолжили попытки обнаружить местонахождение Сиенны Брукс.
Хотя никто всерьез не предполагал, что Сиенна могла каким-то образом быстрее добраться до Стамбула, существовала реальная опасность того, что она свяжется с одним из учеников Зобриста в Турции и попросит помощи в осуществлении бредового плана Зобриста прежде, чем команда Сински сможет им помешать.
Неужели Сиенна в самом деле способна на массовое убийство? Лэнгдон все еще изо всех сил пытался осознать произошедшее. Он был вынужден принять правду, несмотря на то, что она была невыносимо горькой. Ты никогда не знал ее, Роберт. Она использовала тебя.
Пошел небольшой дождь, Лэнгдон слушал монотонный скрип стеклоочистителей и почувствовал, как на него навалилась усталость. Справа от него мелькали огни роскошных яхт и массивных танкеров, двигающихся на большой скорости по Мраморному морю к городскому порту и прочь от него. Вдоль всего берега освещенные минареты, тонкие и изящные, возвышались над куполообразными мечетями, являясь безмолвным свидетельством того, что и при нынешней современной светской жизни, фундамент Стамбула — это религия.
Лэнгдон всегда считал эту десятимильную полосу шоссе одной из самых прекрасных дорог в Европе. Путь пролегал вдоль крепостных стен Константинополя — прекрасный пример столкновения прошлого с настоящим, эти мощные стены были возведены более чем за шестнадцать столетий до рождения человека, в честь которого называлась эта дорога — Джона Ф. Кеннеди. Американский президент был большим поклонником взглядов Кемаля Ататюрка на возрождение Турецкой республики из пепла павшей империи.
Открывая удивительный вид на бескрайние морские просторы, улица Кеннеди проходит через живописные рощи и исторические парки, мимо гавани в Йеникапы, опоясывает границы города, пролив Босфор, берет путь на Север, огибая бухту Золотой Рог. Там, высоко над городом, расположена величественная цитадель Оттоманской Империи — дворец Топкапы. Дворец занимает стратегически важную позицию на Босфорском водном пути и является излюбленным местом посещения среди туристов, которые прибывают в восхищении, как от