— Последняя разработка? — Зингер рассматривал две половинки стального кольца с хитрым замком. — Что-то мне подсказывает, таких кружев уже лет сто никто на оборудование не наносит.
— Специалист по кружевам? — не выдержал Дацик. За такой браслет он запросто отдал бы немалую сумму, даже если бы твердо знал, что все, на что годен этот кусок металла, — это висеть на запястье. Вероятно, на браслете был изображен/выгравирован цветок, только ничего девичьего в этом узоре не было — семь острых шестиугольных лепестков переплетались с лепестками других цветов, кажется, вот-вот картинка оживет, и звякнет металл о металл, и прольется совсем не цветочный сок…
— Нам это точно надо? Не много ли артефактов в одни руки? — Зингер все никак не мог успокоиться.
— Про Охотника слышали? — Мустафа внимательно следил, как бойцы надевают браслеты, свой надел последним. — Эти игрушки были с Охотником, когда он решил прогуляться за Периметр.
— Охотник, часом, не к тебе в ресторан шёл подкрепиться? Уж больно ты много знаешь для кухаря. — Зингер, первым надевший браслет, теперь безуспешно пытался его снять.
— Ко мне. Браслеты снять не пытайтесь, все равно не получится. Эти браслеты, вполне возможно, спасут вам жизнь в Москве, но в них вам из неё не выйти. Их перед возвращением в специальном месте специальный человек снимет.
— Кто ты, Мустафа? — Лис уже перестал нервничать. Он мог, конечно, и не спрашивать, но врага нужно знать, а получить ответ на этот вопрос, даже если ответят молчанием, — ещё одна крупица знаний. Лис видел, как Мустафа устоял во время взрыва. Может быть, такому и можно научиться — каких-то двести лет упорных тренировок — только люди столько не живут.
— Вы же хотите вернуться? — Мустафа обращался ко всем, но смотрел только на Лиса. — А для этого желательно не узнать случаем чего-то такого, из-за чего нанимают охотников за охотниками.
— Конечно, хотим. Как и ты, Мустафа, да? — Лис пошёл к дверям первым, ухватился за кольцо запорного устройства и тут же отдернул руку. Казалось, пока он разговаривал с Мустафой, кто-то подогрел металл паяльной лампой. Видно, обжечь Лиса неизвестному шутнику показалось мало, и он решил сбросить на туннель бомбу. Это ведь не могло быть ничем, кроме бомбы, успел подумать Лис, прежде чем отрубиться.
Первое, что он увидел, придя в себя, было настолько неприятно, что захотелось снова закрыть глаза, так чтобы в следующий раз увидеть что-то другое. Ударная волна «уронила» Энерджайзера в сантиметре от Лиса. Вблизи Энерджайзер выглядел не просто некрасиво — он был ужасен.
— Бомбежка? — Лис с удовольствием отметил, что Мустафу тоже приложило. «Ресторатор» тряс головой, пытаясь прийти в себя:
— Хуже. Сдвиг. Хорошо, что успели браслеты надеть, а иначе так бы тут и остались.
Лис осматривался, ноги не хотели слушаться, оставалось работать головой, Зингер с Дациком возились с насмерть перекосившимися дверями. Вариантов было немного — взорвать, рискуя быть похороненными в туннеле, или остаться в туннеле замурованными живьем.
Решили рискнуть. Подрыв прошел неожиданно без потерь, пострадали только уши. Да у Энерджайзера в «патронташе» образовалось пустое гнездо. Обереги работали. Лис на всякий случай вынул «счастливую копейку» — все в порядке, цвет не поменяла — бронзовый, значит, пока в силе. За вылетевшими дверями снова открылся гранитный коридор, теперь это был гранит Московского метрополитена. Отряд приближался к цели.
Глава 25
Ум продавать можно, а любовь нет. Вероятно, это связано с детскими комплексами.
Сковородка не только быстро нагревается, но и быстро охлаждается. С камнем куда хуже. К несчастью, Антону попалась сковородка каменная. Стрельцов пытался внушить себе, что ему должно становиться лучше буквально с каждой минутой — никто не пытался на него напасть, и ему уже точно не грозило сгореть, только все равно было плохо.
Нужно куда-то двигаться, вопрос — куда. Сейчас у Антона хватило бы сил на рывок максимум в пару кварталов. Причем хотелось не только преодолеть эту дистанцию, но и добраться до места, где можно хотя бы немного прийти в себя. Вариант «дойти и умереть» — не годился. Умереть можно будет потом, когда оберег окажется у Ленки, и чип, спрятанный в глубине гуманного убийцы, отключит инъектор с ядом.
Стрельцов решил двигаться к Большому Афанасьевскому. Там он знал один дом, в котором всегда с радостью встречали мужчин с деньгами. Женщинам там тоже радовались, лишь бы платили. К тому же там точно присутствует душ, и абсолютно точно — свежее белье. Антон Стрельцов решил переночевать в почасовом отеле с обширным списком дополнительных услуг.
Туристы редко доезжали до этих мест, отель со скромным названием «Релакс» не значился ни в одном рекламном буклете. Зато местные его любили. Контрактники, торговцы, а особенно специфический народ, приезжавший в Москву отсидеться.
Антону довелось здесь побывать только раз — клиент назначил встречу в «Релаксе», и хотя было странно ехать из Петербурга в Москву только для того, чтобы доставить товар от продавца к покупателю, притом что их отделяло друг от друга метров с тысячу по прямой… но заказ, есть заказ.
До Большого Афанасьевского Антон добрался легко, будто шёл по обычному городу, куда-то делось даже чувство постоянной слежки. На форуме писали, что после Сдвига такое бывает. Легко — означает, что препятствий по дороге не попадалось, только иди.
Так же легко нашёл дом, заминка случилась только с домофоном. Как оказалось, было больно даже нажимать на кнопки. На вопрос «кто?» подозрительно долго не мог сообразить, что ответить. Со второй попытки рискнул: Антон… Сработало.
Дальше ошибиться было трудно — лестница привела его на третий этаж, мимо пустых площадок первого и второго этажей без всяких признаков жилья. На третьем он увидел дверь, одну-единственную. Уже приоткрытую. Антона встречали.
Одежда встречающей Антона брюнетки не могла ни согреть, ни что-либо скрыть, но, скорее всего, это всё-таки была одежда. Хотя бы потому, что она снималась.
Мадам явно за тридцать, точнее сказать невозможно. Кто знает, может, ей и пятьдесят — просто женщина в отличной форме.
— Антон?
Ей хватило одного взгляда, чтобы понять — соблазнять будем потом, сначала утешим. Руки у неё были нежные и крепкие. До кровати Антон не дошел — его практически доставили. По пути мадам определила наличие кошелька и его увесистость. Обнаружила кредитку — уверилась, что настоящий клиент. Вовремя — силы оставляли Стрельцова, хватило только на «Как вас зовут?…».
Ответа он не услышал. Голосом, который подошёл бы преподавателю сопромата, мадам произнесла:
— Давненько меня не называли на «вы»… Ну если так, то Ольга Николаевна, — она могла бы рассказать что-то ещё, но Антон не просто уснул — он захрапел, не очень громко — носом он зарылся куда-то в грудь Ольги Николаевны. В качестве наказания за храп Стрельцов был отлучен от тела, зато укрыт одеялом.
Антон всегда видел сны. Чаще забывал их, но каждая ночь — предчувствие путешествия, которое обязательно состоится. Пару раз записывал, чтобы прочесть, ужаснуться и с облегчением выбросить из головы.
Сегодняшний сон был совсем другим, и его Стрельцов не забудет никогда.
Шепот. Шепот, который проникал под кожу, давил тысячами недосказанных слов, шипящими осколками фраз, стоит захотеть — разберешь любую… Потом Антон увидел лица.
Лена и Влад улыбались, что-то говорили, а он все никак не мог услышать. Лена смешно вздернула подбородок, и стал виден ошейник — гуманный убийца, все так же улыбаясь, Лена сняла его, просто зацепив пальцем и потянув. Ошейник легко порвался, будто это было не прочнейшее изделие из спецпластика, а детская игрушка из цветного картона.
— Он в Москве, Влад? — На этот раз Антону не пришлось напрягаться, чтобы разобрать слова.
— Да, — лицо Влада становилось все больше, пока вдруг не растаяло, и теперь Лена была одна, её улыбка… Такую он видел только раз.
Они шли по набережной, дождь накрапывал, никак не решаясь обрушиться в полную силу, не решался и Антон. Они дошли до Мойки, прежде чем Стрельцов остановил Лену и сказал ей то, что любимой женщине понятно без слов, но о чем не сказать нельзя… Тогда она и улыбнулась, и сразу хлынул ливень, а она лишь развела руки в стороны, будто в любви ей признавался этот дождь.
Антон видел лицо своей женщины и слышал её слова: — Он в Москве и уже не вернется, — Лена все так же улыбалась, а где-то далеко капли разбивались об асфальт…
Проходили дни, уже надо бы прийти в себя. Антон просыпался каждый раз с мыслью, что сейчас — поесть, принять душ и — в путь. Вероятно, в его еду что-то подмешивали, но даже эта мысль слишком проскальзывала, и он снова засыпал, и снова видел один и тот же кошмар — Влад, Лена и её слова: «Он не вернется…»
Мадам Ольга пересчитала купюры в кошельке Антона. Пробила остаток по карте. Падшие и так платили ей более чем щедро за каждый день пребывания Стрельцова в отеле. Ещё несколько недель — и она сможет уехать из Москвы навсегда. Маленький домик в стране, где все живут по законам, которым десятки, если не сотни лет, — она непременно купит эту уютную недвижимость, надо только чтобы все шло как идёт ещё хотя бы две-три недели.
Со дня прибытия Антона не переставая моросил дождь, вот и сейчас капли ползли по стеклу.
Уже привычно погружаясь в дрему, Антон зацепился взглядом за каплю, ползущую по стеклу, — сосредоточился на её неспешном движении. Две силы спорили за маршрут — гравитация и сила поверхностного натяжения, гравитация побеждала. Стрельцов попытался повторить то, что однажды уже удалось, — то, чему учили, казалось бы, напрасно, но что вдруг сработало в эту ходку. Капля — Антон сконцентрировался только на ней, постепенно он перестал видеть комнату, чувствовать затекшую руку. Только он и капля, потом исчезла и капля. Он остался один… Стрельцов заснул, так и не выйдя из медитации, и на этот раз ему снова привиделся остров-скала.