где жила семья командующего вооруженными силами Балтийской республики, как-то проигнорировав тот факт, что ещё в начале инцидента они переехали в Петербург.
Семья командующего выжила.
На следующий день Первая гвардейская десантная бригада Балтийской республики с ходу взяла Нарву и, не останавливаясь, дошла до пригородов Таллина. Эстония тут же предложила мир и взаимное признание границ. Правительство Балтийской республики предложением не побрезговало. Марш-бросок десантников впечатлял, но ничем хорошим закончиться не мог: стоило прибалтийцам запросить помощь, и натовцы навели бы порядок быстро и в совершенно непредсказуемых границах.
Казалось, довольными остались все. Но только казалось.
Через некоторое время в приграничных районах впервые заговорили о душителе. Кто-то убивал, казалось, без всякой причины женщин, мужчин, стариков, не трогал только детей. Лишь когда количество погибших перевалило за десяток, кто-то из аналитиков вычислил связь между ними. Кто-то убивал семьи десантников Первой гвардейской бригады.
Убийца каждый раз использовал удавку. Что выдавало человека мощного и целеустремленного. Взять душителя стало одной из главных задач миротворческих войск.
Выполнить её удалось взводу, старшиной в котором служил Стрельцов.
Невелика доблесть — вместо того чтобы взять мзду, остановить транспорт и проверить. Водитель древнего «форда», как оказалось, не затруднял себя получением прав и вообще ношением документов, поэтому до выяснения личности был задержан.
Все бы кончилось банально — подержали и отпустили, в конце концов, отсутствие документов не ахти какое преступление. Только задержали водителя слишком близко от места последнего убийства. О котором стало известно достаточно быстро, чтобы сложить два и два. Но все решила удавка, найденная в бардачке. Это было непрофессионально, но убийца с ней не расставался.
Война уже закончилась, душителя ждало следствие и суд, но, учитывая, что из всех доказательств имелась только удавка, исход дела вызывал понятные сомнения, особо ввиду того, что сразу после войны никому не хотелось множить смерти.
У кого-то, может, и был бы выбор — только не у Лозинского. Его очень специфически воспитывали. Мама как-то сказала ему: если кого-то убьешь, приходи, рассказывай, решим, куда тебя спрятать.
Ему, на тот момент замкомвзвода, было нетрудно уговорить кого угодно, но Стрельцова не надо было уговаривать. Влад просто рассказал, что он собирается сделать, а Антон кивнул.
Ночью душитель бежал. Взвод Лозинского и Стрельцова мучили допросами и проверками неделю, но обвинить в пособничестве так и не смогли. Тем более что душитель так больше нигде и не объявился. Тяжело объявиться, если ты лежишь в трёх метрах под землёй с удавкой на шее. Но это для тех, кто в курсе.
Примерно через год, когда о Псковском инциденте уже начинали забывать, Влад и Стрельцов демобилизовались.
Лис все делал здорово — выпасть со второго этажа и так быстро оказаться на ногах, да ещё и с автоматом, нацеленным в место, где должен быть Мустафа. Только Мустафа был не просто сильнее или быстрее. Мустафа, который не падал во время взрыва, видел в темноте и двигался тише тени, мог убить человека так, чтобы медики увидели только одну причину — инфаркт. Мустафа не был хорошим бойцом — он был падшим, и все умения Лиса и любого другого бойца для него были, скажем, не очень ощутимы… Так карате-ка, работая с макиварой, конечно, ценит её, но не в качестве предмета, который может дать сдачи.
Лис почуял неладное, только когда Мустафа уже оказался позади него. Он начал разворачиваться и застыл, потому что Мустафа уже положил руку ему на плечо.
— Влад? — Антон не знал, кем именно был падший, с которым столкнулся Влад, но любой падший — это смерть.
Влад не ответил, откликнулся Дацик — короткой очередью по тому месту, где Антон только что стоял. Попытка оказалась бы удачной, если бы Антон за мгновение до этого не стартанул к Владу и Мустафе. В последнее время Антон был очень быстрым. Теперь Дацику, чтобы вмешаться, понадобится спуститься на этаж ниже — Антон оказался в мертвой зоне, с этим у здания обстояло все очень хорошо, а, как известно, даже самые лучшие автоматы не стреляют за угол.
Мустафа боялся. С самого начала операции он меньше всего хотел одного — оказаться рядом с Антоном. В худшем случае, если бы у Лиса и Дацика ничего не получилось, он мог бы просто уйти. Сейчас Мустафе уже не нужен был Лис, что бы он ни сделал и кем бы он ни был, не нужен был и Антон. Мустафа хотел одного — просто оказаться подальше отсюда. Антон не успел вмешаться, да и нужды не стало: Мустафа сделал один шаг, одно движение — и очутился уже вне досягаемости и Лиса, и Антона. У Мустафы было и время, и возможность убить Лиса. Вероятно, все же страх у падших сильнее голода.
Влад выстрелил — мимо.
— Так ты его не возьмешь, не трать зря патроны.
— Привычка.
Выстрелом в надежде, что кто-то возьмёт и выбежит достаточно далеко, чтобы сунуть голову под пули, напомнил о себе Дацик.
— Упорный, — Лис засадил очередь тупо вверх, не считаясь с рикошетом, просто чтобы что-то ответить. Дацик снова смолк.
— Что ты тут делаешь? — В последнее время у Антона появился большой опыт по части галлюцинаций, и ему не хотелось его пополнять. — Как ты вообще оказался здесь и кто за тобой охотится? Это ведь не ещё один падший — наверху?
— Не падший. Приятель мой.
Антон, конечно, подозревал, что Влад не самый обычный человек, но выяснение отношений с приятелем путём перестрелки? В Москве? Понимая невозможность объяснить все в двух словах, Влад все же попытался:
— Антон, мы все охотимся за тобой. А то, что один из охотников вдруг оказался лучшим другом жертвы, — ну на войне, как на войне!.. Дацик! Прекращай огонь! Закрываем контракт!
Но Дацик то ли плохо слышал, то ли просто любил стрелять больше, чем говорить. Лис с Антоном предпочли перебраться ещё ближе к стене, несмотря на то что, с точки зрения баллистики, это было невозможно, пули пролетали все ближе. Мрамор было жаль, но ему хотя бы не больно.
— Дацик, я отдам тебе свой аванс!
Ответ в виде очередного выстрела прозвучал достаточно красноречиво. Впрочем, Дацик наконец заговорил:
— Ты в меня стрелял, ублюдок! — Судя по голосу, Дацик уже спустился на второй этаж.
— Но ведь не попал!
— Промахнулся.
— Не хотел попадать, вот и не попал.
— Лис, у меня контракт, либо не мешай, либо молчи.
Лис не ответил, он был занят, сейчас он очень старался не делать никаких движений и не издавать звуков. Что-то похожее на змею — только змеи не изгибаются под такими углами: прут, сломанный в трёх местах, смотрел на Влада, и Влад был уверен, что если этому «пруту» он не понравится, то это станет последним, что он видит в своей жизни. Змея (наверное, всё-таки змея?) медленно спустилась с плеч Антона и бесшумно скользнула вверх по лестнице.
— Антон, что это было?
— Ты её тоже видишь?
— Ещё как!..
— Мне кажется, что это змея, она ко мне перешла от предыдущего хозяина.
— Ты факира замочил?
Сверху раздался крик, резанула очередь, и снова все стихло. Через минуту снова показалась змея.
— Она стала больше.
— Ну да. И о твоем дружке, наверное, можно больше не беспокоиться.
Влад рванул вверх — к Дацику. Антон за ним. Беспокоиться действительно было уже не о чем. В Дацике было столько дыр, словно на него напала не змея, а стая голодных сверл.
Черт, черт, черт…
— Влад, минуту назад он пытался нас убить…
— Все так. Только… если бы все повернулось совсем немного иначе, на его месте был бы я. И я точно так же выполнял бы контракт.
Глава 30
Всё — в мелочах.
Последние дни Кривой не выходил из подвала приюта. Сначала Михаил пытался найти стены. Собирался серьезно — запасся водой, едой… Реквизировал по случаю у директора электромобиль.
На пятом часу поездки в один конец кар сдох. Аккумулятор Кривой проверял перед выездом лично, должно было хватить минимум на сутки. С учетом того, что ещё по дороге перестали ходить часы, удивляться было особо нечему.
С учетом скорости — возвращаться Кривому было километров двести, не меньше. Если не сбиться и идти по прямой, через пару дней Кривой дойдет до Лифта.
Михаил отправился в обратную дорогу, пытался ориентироваться по мозаике пола. Поначалу оглядывался на электромобиль. Ему казалось, что так он будет понимать хотя бы приблизительно, туда ли он идёт и сколько уже прошел. Когда единственный ориентир исчез, шёл наугад. Сейчас он пожалел, что не подумал о таком надежном методе, как хлебные крошки…
Без ориентиров Кривой шёл минут пятнадцать. Даже понервничать не успел. Ориентиров появилось сразу два — лаборатория и директор.
Встречали бы двое дюжих санитаров со смирительной рубахой на изготовку… и Миша даже и не сопротивлялся бы.
Если ты в одну сторону едешь почти пять часов, а обратно идешь без малого час, и при этом едешь на скорости километров в пятьдесят, а идешь со скоростью человека, а не атакующего гепарда… Скорее всего у тебя что-то с мозгом. Что именно — вариантов много, и только в самом конце обширного списка неврозов и расстройств будет версия твоей нормальности и проблем с местным пространством и временем.
Директор как-то не удивлялся:
— Аккумулятор сел?
— Ну да.
— Обратно шёл долго?
— Не особо. Я не первый? — Теперь вся эта затея показалось Кривому глупой, раздражало то, что он не понимал — директор сочувствует или издевается.
— Электромобиль вытянем. Не первый… Даже не пятый.
— А если бы я не вернулся?
— Тогда у тебя бы получилось то, чего не смогли все остальные. Ты мог идти от машины в любую сторону и все равно пришёл бы сюда. Скривился чего?
— Не люблю чувствовать себя идиотом.