Мне стало интересно. Это походило на задачки Квоттербека.
— Сколько вас там?
— Пятьдесят… шестьдесят.
— Чем вооружены?
Она медленно пожала плечами.
— Специализация групп?
Эба как-то странно посмотрела на меня. То ли снисходительно, то ли с жалостью.
— Мы там… женщины и дети.
Дети — это те самые крошечные комочки, как в руках у первой Эбы?
— Разбегитесь по городу на время зачисток, — сказал я.
Эта задачка не по зубам даже Квоттербеку. «Короли», объяснил мне Журов, — это карательные машины, наделенные высокоразвитым интеллектом и закованные в броню с ног до головы.
Эбы и их малыши в количестве пятидесяти штук — живой корм для такой техники.
Я шагнул в сторону, и тут рыжую Эбу прорвало. Им нельзя выйти оттуда — здесь на большинство из них выдают ещё талоны, здесь прятаться негде, здесь их бьют и убивают просто так, даже без талонов, а там можно спрятаться, в прошлый раз спряталось аж десять человек, за месяц пришли новые, только большинство больные, а у несчастной Нарцисс нет ноги — представляешь, «Король» просто перекусил ей ногу! И хотя она красивая… ну, белокурая такая и высокая. Ну, кто как говорит — например, Зера считает, что светлые волосы делают Нарцисс похожей на белую мышь, но всё-таки Нарцисс красивая, только без ноги она не может добывать еду. И много кто не может добывать еду. А Зера пошла синими пятнами. Вот так. Получается, если на этот раз никто им не поможет, то убьют всех — и её, Люку, наверное, тоже. В Отстойниках есть группа мужчин, они тоже сильные, они придумывают план нападения на Дворец, но слишком долго придумывают и поэтому толку от них мало. Охотники туда не ходят, они боятся, что «Короли» примут их за бездельников, охотники поджидают снаружи, и ходить за едой сложно. Одна, Люка, ходит, потому что здоровая.
Я совсем запутался в её болтовне. Стоял и соображал, кто белая мышь, а кто без ноги, и никак не мог разобраться.
Люка-Эба повозилась и ахнула.
— Ну вот, — печально сказала она. — Чулок порвала.
И с сожалением провела пальцами по белой дорожке на черном круглом колене. Я посмотрел на неё — насквозь мокрая, с рыжими грязными волосами, с которых капало, перемазанным лицом, она озадаченно щипала тонкий чулок, будто от него зависела её жизнь.
— У Нарцисс возьму, — решила она, — зачем ей два чулка?
И вдруг засмеялась, тихонько, но весело. Я отвернулся.
— Приходи, — в спину мне еле различимо сказала Люка-Эба. — Мы живем в южной части, за двумя цистернами.
Я пошёл в противоположную сторону, обыскивать башни. Не отпускало ощущение, что крадется кто-то сзади — немощной суховатой тенью, но обнаружить реальной слежки я не смог и быстро переключился. Набрасывая на лицо шилдкавер, рассмотрел их внутреннюю конструкцию — они смахивали на пустые бутылки, в которые кто-то накидал тонких палочек. Остатки разрушенных лестниц в большинстве случаев никуда не вели, редкие площадки размещались вдоль стен без видимой опоры. Каждая башня венчалась остроконечной крышей. Шлем показывал глубокую нишу под каждой из крыш. В трёх из пяти башен пролезть в них было невозможно, в остальных пунктиром виднелась какая-то лесенка.
Места для активной обороны лучше не придумаешь. Лайнмен, сидя под самой крышей, может отбиться от целой армии.
Но я не армия, я Раннинг. Из оружия у меня лишь жалкий «Щелчок», из умений — скорость и маневренность.
Я ещё несколько минут помялся внизу, а потом попер вперёд, злобный в своем отчаянии. Башня так башня, Лайнмен так Лайнмен. Буду действовать по обстоятельствам.
В таком суицидальном настроении я шёл к башням, старательно укрываясь черными ночными тенями под стенами домов. Сзади что-то мерно грохало, отдаваясь эхом. Я решил переждать — мало ли что это? «Это» вырулило из переулка и оказалось двухлапой машиной с низко наклоненным корпусом с черным трехлистником на желтом поле. Колпака-кабины у машины не было. Вместо него она ворочала всем корпусом, посаженным на гибкую трубку — прародитель «дьявольского корня». Вооружение составляли два дула среднего калибра, почерневшие и обугленные. Под ними болтались длинные тусклые лезвия, сложенные веером. На лапах машина держалась уверенно, цепко, но хорошую скорость ей развить не удалось бы. Несло от неё той самой чёрной липкой жижей, с океана которой все и началось.
Я не дышал и не шевелился, но «Король», а судя по описаниям, это был он, безошибочно попер в мою сторону и остановился рядом, опустив стволы и предварительно убрав подальше остро отточенные лезвия.
На драку он не нарывался. Мигал огоньками корпуса и словно рассматривал, хотя ничего похожего на камеры я у него не наблюдал.
Медленно поднятой рукой я проверил его реакцию — ничего. Даже цвет индикаторов не сменился.
Шевельнулся «Король» только тогда, когда я решил продолжить своё восхождение. Он меланхолично развернулся и перегородил мне путь.
— Кыш, — сказал я и показал ему в сторону.
Он пожужжал корпусом.
— Кыш! Иди отсюда… Аттам тебя упакуй…
Вместо ответа «Король» вдруг вспыхнул предупредительным алым и резво вскинул стволы, в дула каждого из которых спокойно пролезла бы моя голова.
— Вы находитесь в зараженной зоне, — сообщил «Король» голосом зажеванной магнитофонной пленки.
И тогда я разглядел, что он в общем-то страшен. Многотонная человекоподобная машина без признаков плоти, не ощущающая боли и напичканная директивами, не подлежащими обсуждению.
— Покиньте запрещенную зону, — прошелестел «Король» и в подтверждение приказу ощетинился целым пучком полуметровых ножей.
Чем плоха чистая механика — никакой гибкости мышления, и даже Квоттербек со своим портативным «Аттамом» не смог бы переубедить «Короля», решившего, что совершается нарушение.
Я не стал спорить. С высоко поднятыми руками двинулся в ближайший переулок. «Король» пошёл следом, выжимая меня подальше от башен. Успокоился он только тогда, когда мы снова оказались во дворе с двумя арками.
Там для убедительности «Король» ещё повертел клинками, потом собрал их в веер, опустил оружие и заковылял прочь, шибая гулким эхом в мокрые стены.
Зелёная звезда светлела и заваливалась к горизонту. Алые окна погасли. Я подумал немного, оценил способности «Короля» и посмотрел на карту, выданную мне Журовым. Вот они, две цистерны… Наверное, резервуары для реактивов. Если это действительно те резервуары, о которых я думаю, то у них есть интересная особенность…
Я обдумывал свою идею несколько минут. Для окончательного решения нужно было осмотреть сами цистерны, и ясно было, что если я сунусь туда и мои надежды не оправдаются, то все — я в гибельном эпицентре и неизвестно, удастся ли унести ноги.
Безрассудно, но меня жаром обдало при мысли, что я могу решить задачку, посильную лишь для опытного Квоттербека.
Главное — успеть вовремя.
Мои мотивации далеки от того, что вы называете человечностью. Поэтому мы не считаемся людьми?
Вынесенные за город районы оказались разрушены полностью. Стояли пустые короба каких-то складов, из чёрных окон лезла дранка и рыжая лёгкая вата. Улиц здесь не было. Вместо них топорщились разрывами стальные полосы рельсов. Кое-где, накреняясь, стояли вагонетки с грубо намалеванными номерами. Толстые витки кабелей ползли за углы и обрушивались в глубокие квадратные проемы шахт.
Возле одной из них я спугнул стаю крыс, обгладывающих что-то сладко-гнилостное, кусками.
Отстойники не охранялись. Я приметил у самых ворот две сторожевые башенки и ожидал найти там блокпост, но башенки оказались пусты. Судя по карте, другого пути в эти районы не было, и неразумность обитателей Отстойников меня удивила — в конце концов, они хотят жить или прятаться?
Цистерны высились невдалеке. Ребристые, с гигантскими белыми цифрами на боках, они блестели тускло и маслянисто. Вместимость их поражала воображение — казалось, весь океан чёрной жижи уместился бы в каждой — а их было две. Опутаны цистерны были легкими металлическими лесенками, на проржавевших тросах висели открытые клети лифтов.
Только здесь меня наконец отпустило ощущение, что позади прилепился безмолвный торопливый наблюдатель. Если он действительно существовал, то попросту отвалился во время спринта по городу.
Мое внимание начало дробиться, мерзко раздваиваться и расслаиваться. Словно я пытался удержать в руках зыбкий мираж. Никто из нас не был рассчитан на одновременное выполнение массы задач, возможное только при прохождении командой, — даже Квоттербек. Я винил себя за промашки, глупости и неорганизованность, но поделать ничего не мог. Больше всего мне хотелось рвануть из города прочь и закопаться в какую-нибудь нору в ожидании, пока Квоттербек решит все наши проблемы и притащит Солнце.
Только чувство вины за произошедшее не давало мне так поступить.
По Отстойникам я слонялся минут сорок. Главное — забрался на бетонную перемычку, разделявшую обе цистерны, и рассмотрел её внимательно. В перемычку через равные промежутки были вделаны кольца неизмеримого диаметра, а сквозь них продеты цепи, другим концом вкрученные в бока самих резервуаров.
Ширина перемычки составляла метра полтора — «Король» пролезет только боком, но я не был уверен, что у них есть такая шаговая функция.
Перемычка упиралась в некогда подвижную платформу, сейчас накрепко приваренную к стене. Один удачный выстрел — и её сбросит вниз, на свалку арматуры и ржавых баков все с тем же трёх-листником на боках.
Пока я ползал с исследованиями, с каждой минутой убеждаясь в провальности первоначальной идеи, меня взяли на прицел. Почувствовал затылком, а потом услышал, как щелкнул затвор. Позади, вся в пыли, стояла рослая Эба, облитая черным кожаным комбинезоном. Она-то и держала направленный на меня огнестрел, судя по виду которого, способный прикончить только утку.
Эта Эба не была похожа на остальных — лицо у неё было скуластое, губы крупные, а подбородок прямой. Волосы короткие и тоже чёрные, топорщились ежиком. Вся она почему-то очень смахивала на Тайтэнда, верно потому, что смотрела зло и презрительно.