Он все ещё раздумывал, пытаясь понять, отчего мирно живущие столько лет среди людей меха вдруг взбесились и вышли на тропу войны, когда его снова прервали невеселыми новостями:
— Поиск результатов не дал.
— Продолжайте поиск.
Снова затрещала рация, и зазвучал уже другой голос:
— Четвертый. Ориентировка на меха-террориста, фоторобот.
— Принимаю.
Дюк долго и внимательно рассматривал великолепно детализированный портрет подозреваемого.
— Прекрасно… — пробормотал он, не зная, радоваться или завыть от бессилия.
Принтер печатал бесперебойно. Вот подозреваемый идёт к самолёту. Вот садится в вагон поезда Столишня — Карвардцы, вот отправляется в вагон со станции метро, заполненной обреченными людьми…
Дюк скользнул взглядом по черным теням за стеклами окон и вдруг суматошно полез наружу, цепляясь рукоятью разрядника за сиденье. От азарта у него горло перехватило: в толпе, разбирающей завалы у бара, с независимым и уверенным видом разгуливал гигантский мужик в черно-желтой форме «Шершней» с звездой седьмого подразделения на спине.
Этого мужика Дюк узнал бы из сотни громил, даже если бы им всем предварительно разбили лицо всмятку.
Первым желанием было — грохнуть в него из разрядника и сплясать на обугленном скелете, но Дюк сдержался. Вокруг болталась чертова куча народу: телевизионщики, медики, эксперты, бойцы и полицейские, а воспоминание о рухнувшей Вертикали было ещё так свежо, что во снах Дюк мог пересчитать каждое стеклышко от колб разлетевшихся вдребезги лифтов.
Подвело и любопытство — а Дюк был любопытен. Можно было никуда не торопиться и узнать, что за задание выполняет замаскированный под «Шершня» меха, а потом убрать его образцово-показательной атакой.
Сдерживаясь, чтобы не побежать, Дюк быстрым шагом добрался до свернутой набок двери бара и нацелил на меха сканер. Ему необходимо было убедиться, что все это не ошибка и не дурацкое совпадение.
Меха обернулся, посмотрел на Дюка и вдруг сказал:
— Эта штука на меня не сработает.
— Так, — веско проговорил Дюк, не зная, что ещё сказать. — Не сработает.
— Да, — подтвердил Карага. — Она засечет любого меха и зарядное устройство, но не армса.
Этот мирный диалог неожиданно привел Дюка в бешенство.
— Я тебя пришибу, — прошипел он. — Сам. Этими вот руками.
— Вертикаль помнишь? — спокойно спросил Карага. — Помнишь. Поэтому не надо.
Ледчек бросил взгляд через плечо. На них не обращали внимания, но никто не был в безопасности. Три дня назад проводился часовой семинар, вся суть которого сводилась к красочным описаниям того, на что способен хорошо заряженный армс. Завалы у входа в бар оптимизма не добавляли.
Пока Ледчек мучился морально-этическими вопросами и старательно душил в себе желание превратить меха в кашу, Карага внимательно наблюдал за ним.
— Меня зовут Крэйт Полосс, хочу перевестись в ваше подразделение, капитан Ледчек, — сказал он. — Разрешите обсудить вопрос.
— Благодаря тебе я уже не… Ладно. Где?
Карага кивнул на стоявшего в отдалении «Колосса».
— Я давно мечтал в нём прокатиться.
— Я дам тебе ровно пять минут, — хмуро проговорил Дюк, шагая к «Колоссу». — Пять минут, за которые выведу машину подальше, и там уже пообщаемся без свидетелей…
— Тебе не страшно, капитан? — с неожиданным любопытством спросил Карага. — Неужели не страшно?
Дюк безотчетно тронул рукоять разрядника, и Карага заметил это движение.
Дуло разрядника Дюк сунул Караге в бок, а сам завел машину.
— Время пошло.
«Колосс» тронулся и выехал из парка, оставив позади разрушения и суету.
— Я сдам тебе меха-террориста, а ты поможешь найти мне Инженера, — без обиняков заявил Карага, рассматривая нутро бронированного автомобиля.
— Где он? — коротко спросил Дюк.
— Сидит под присмотром и ждет своего часа.
Дюк пожал плечами. Он неотрывно смотрел на дорогу и то и дело сворачивал с улиц в мелкие переулки, стараясь как можно сильнее запутаться в густой паутине городских нитей.
— Найди мне его, и я выдам тебе террориста.
Пять минут ещё не прошло, но Дюк остановил машину в тупике, заваленном рыхлой цементной пылью и грязными рулонами полиэтилена. В полиэтилене сидели тощие, оборванные бездомные. На появление «Колосса» они отреагировали вяло — лишь подтянули ноги и выпучили блеклые круглые глаза.
Дюк перехватил разрядник поудобнее и, коротко размахнувшись, впечатал тяжёлый приклад в наклоненное лицо Караги. Раздался влажный хруст. Карага, фыркнув, отер кровь ладонью и помотал головой. Следующий удар пришелся чуть повыше виска, ещё один — в ухо, которое тут же побагровело и раздулось. Над ним выпукло вырисовалась быстро чернеющая шишка.
Развернувшись, Дюк ногой выпихнул Карагу с сиденья в отодвинувшуюся дверь. Карага дернулся и вывалился наружу. Он не смог сразу выпрямиться и некоторое время стоял нагнувшись и покачивался, то и дело сплевывая густую темную слюну.
Дюк обошел его справа и ударил в солнечное сплетение, подбил под колено и заставил опрокинуться в грязь.
Бездомные безразлично наблюдали за избиением. Многие посасывали бесцветные леденцы и то и дело причмокивали голыми деснами.
Дюк вернулся к машине, бросил разрядник на сиденье и выключил маячок вместе с рацией.
Из сумки он вытащил ноутбук. Потёр языком зубы и выплюнул на ладонь почти прозрачные пластиковые лепестки. Обтерев каждый, он старательно вставил их в зеленоватые гнезда панели и выждал положенное время соединения.
— Инженер, говоришь, — задумчиво сказал он.
Карага тем временем поднимался, отряхивал штаны и пытался вправить свернутый набок нос.
— На слово поверил, — удивленно проговорил он, — а в табло всё-таки зарядил… Почему не убил?
Дюк на секунду поднял на него глаза и снова уставился в монитор.
— Вот такой я загадочный, — сказал он. — По Инженеру информация есть, но до неё нужно докопаться. Через шесть часов я тебе предоставлю все по Инженеру, а ты приведешь мне террориста. Встретимся на первом круге Спирали.
— Прямо в центре?
— В самый раз.
Спираль, быстро прикинул Карага, отменное место для того, чтобы окружить его со всех сторон, и вместе с тем — лучшее место для того, чтобы отбиться от нападения.
— Идёт.
— Иди, — ответил Дюк, захлопнул ноутбук и полез в машину.
Карага последний раз сплюнул кровь, старательно вытерся и даже постарался оттереть мелкие пятнышки с рукавов, хотя на чёрной форме их почти не было видно.
Он вышел из подворотни ещё слегка оглушенный, но уже ощущая, как медленно затягиваются и стягиваются поврежденные ткани, возвращая ему первозданный нетронутый вид.
Он запрокинул голову и увидел лиловые отблески Спирали даже среди сероватых низких туч. Вращающаяся станция разливала вокруг себя чудный неяркий свет. Город лежал под ней, будто под гигантским абажуром, выполненным в стиле конструкта, тяготеющего к повторениям форм ДНК.
На кольца Спирали опирался весь город. Выстроена она была задолго до перенаселения и эпохи меха. Весь город опирался на её кольца, глубоко ушедшие в землю. Их насчитывали около двадцати, но только тех, которые ещё можно было сосчитать.
Некоторые кольца можно было увидеть, прижавшись к темному стеклу вагона метро, — их шершавые поверхности смутно виднелись во тьме. Некоторые кольца выходили наружу, казались высокими древними стенами и стали полотнами для городских художников, разрисовывающих их слой за слоем.
Идеально круглые и массивные, кольца осели глубоко вниз, но первое, самое узкое кольцо, все ещё оставалось на поверхности. Под ним виднелись чудовищного размера проржавевшие рельсы, отчего было сделано смелое предположение, что прежде, в древние времена, вся конструкция вращалась и город, вероятно, передвигался по кругу вместе с ней.
Когда-то в первом кольце, полом изнутри, располагался ресторан, и сквозь льдистые удивительные стекла открывался вид на треугольные постройки эпохи конструкта, смахивающие на крылья утопленных в асфальт белых птиц.
Потом ресторан забросили, и кольцо превратилось в обзорную площадку, а теперь опустело вовсе и было замусоренным, пыльным прибежищем отчаянных романтичных парочек.
Треугольные дома давно снесли, вокруг высадили скудный парк и закрыли станцию метро, ставшую ненужной.
Дюк Ледчек, не стесняясь, предложил Караге сунуть нос в западню. Он явно сообразил, что только крайняя необходимость могла заставить меха пойти на сделку с «Шершнями», и понимал, что Карага рискнет, даже если у него будет лишь шанс из миллиона.
Такова была точка зрения капитана, а у Караги была своя: его шансы были куда выше, чем представлялось Дюку.
Назад Карага отправился пешком. Миновав несколько улиц с зажженными цифровыми обозначениями, плывущими в отражениях серых луж, он вышел к дому, заляпанному рыжими пятнами краски, хромому на один подъезд. Возле дома кто-то старательно разбил клумбу, но цветы почернели и превратились в плесень.
Карага зашел в подъезд, вынул связку электронных ключей и отпер дверь, ведущую в подвальчик. В тесноте и темноте он нащупал спрятанный заранее пакет с одеждой и переоделся, натянув почему-то влажные джинсы и свитер с горьким запахом одеколона. Всплыло вдруг светленькое личико Юги, пронеслось мимо и оказалось просто бликом, отсветом далекого белого фонаря.
Её больше нет, и сухих выстиранных шмоток не видать теперь, пока сам до стиральной машины не доберешься…
Из подвальчика Карага вышел под дождь. Небо потемнело за минуты, стянуло над городом чёрные тучи и пролилось холодным, колким душем.
Натянув капюшон, Карага вскинул руку и остановил медленное беспилотное такси, громыхающее по улице в полном одиночестве. Машина остановилась, дверца открылась со скрипом. Внутри было тепло и чисто, пахло зеленым яблоком и старым плюшем.
Эти замечательные машинки становились редкостью. Они не брали никакой платы, но исправно возили подобранных пассажиров по любому маршруту.