— Кто сказал? — не понял Карага.
Ему словно ваты в голову натолкали. Любая мысль доходила не сразу и упиралась в глухую стену непонимания. Ничего не стыковалось. Ничего не объяснялось.
— Ты тупой, — беззлобно констатировал Белый, глухо кашляя в руку. — Паренек в цепях. После твоего ухода он там всем заправлял. Ну не могу же я его знать лучше, чем ты!
— Мать твою перемотать! — заревел Карага. — Ты можешь нормально объяснять или у тебя все мозги переплавились?
Белый помолчал, запрокинув голову. Синеватый отблеск Спирали беспощадно вычертил разорванные черты его лица. Карага, глядя на него, тоже примолк.
— Я-то всего хотел — умереть, — сказал Белый. — Сложно, что ли? Повернись, говорит, не люблю я вам в глаза смотреть… и всадил мне в спину чертову железяку. Зараза, маленький, а сильный.
— Эвил где? — сообразив, о ком шла речь, спросил Карага.
— Собирался уйти с ним. Кинул что-то в сумку и ушёл. Устраиваться на новую работу.
— Чего?
— Устраиваться на новую работу, — терпеливо повторил Белый. — Он так сказал.
— К Инженеру?
До Караги наконец дошло. Вдруг моментально сошлись в целую картину маленькие детальки, до сих пор лежащие разрозненно и никакой ценности не представлявшие. Эвил, годами выбивавший разрешение на работу над зарядными устройствами и меха-реконструкциями и так и не получивший ни малейшего послабления.
Кенни, меха-подражатель, над которым неумело поработал кто-то неизвестный, тщательно наладив пусть и медленную, но меха-регенерацию.
Эвил так усердно разубеждал Карагу в том, что Инженер существует…
— Надо узнать, кто мне подсунул этого Кенни, — сказал Карага, вдруг поняв, что сам лично притащил к Эвилу посланца Инженера, — почему меня не насторожило, что выбирать тогда не из кого было? Две унылые курицы и этот парень, который брыкался как по-писаному… конечно же, я выбрал парня. Черт… А я его ещё расхваливал, дурак такой. Кстати, Эвил мне за него так и не заплатил.
— Так, — пробормотал Белый, собираясь с мыслями. — Что ещё тебе нужно знать? Они ничего не смогли забрать с собой, Кали подключила взрывные устройства, и времени оставалось в обрез…
— Это она лабораторию грохнула, чтобы Эвил её Инженеру не сдал, — догадался Карага. — Ты-то зачем оттуда вылез, если умереть хотел?
— Инстинкт, — коротко ответил Белый, — сам понимаешь. Одно дело — сдержаться, когда тебя вручную убивают, а другое — сидеть и ждать взрыва. Крэйт, — переменил он тон, — ты понимаешь, что произошло?
— Да, — после короткого раздумья ответил Карага. — Эвила и Кенни я, положим, найду и каждого в уроборос сверну, это вопрос решенный. Но я не восстановлю утерянного, и никто не восстановит. Это конец всех меха, и теперь уже не прогноз, а настоящий дождичек в четверг… Судя по взрыву, все оборудование разнесло в крупу. Наши микрочипы больше не работают, наши документы и регистрации наших домов недействительны и считаются теперь пустующим жильем. Наши банковские карты, имена, страховки, счета — все это обнулится со дня на день. Ладно, — он помотал головой, отгоняя мрачные мысли, — что уж горевать о труса́х, которые по течению уплыли… история есть история. Ни разу не случилось ещё так, чтобы кто-то в безопасности отсиделся. Сегодня нас, завтра других, послезавтра третьих. Я не милитарист, но теперь жалею, что мы сидели сложа ручки и ждали у моря тёплой погоды. Надо было наштамповать армс-меха, зарядных устройств… получилась бы целая армия, хрен был кто подступился.
Он примолк, вдруг вспомнив, что совсем недавно слышал такие же слова от Эвила.
— Не злись на неё, — вдруг сказал Белый. — Она правильно нас сдерживала. Представь: армия, захват власти, со временем снова легализовали бы реконструкции, снова перенаселение, снова друг друга жрать бы начали… Все по тем же рельсам. Тут уж либо нас в жертву, либо всю планету. Людям бессмертие не к лицу, слишком много потребляют. Хамство, конечно…
Карага посмотрел на часы.
— Что-то я упустил, — признался он, предпочитая не отвечать на рассуждения Белого, — что-то в голове вертится, а припомнить не могу…
Он поднял голову и озабоченно посмотрел на плотную пульсирующую ауру Спирали. Аура по-прежнему держалась слишком высоко, хотя и опускалась уже вниз, чтобы в конце цикла пропитать энергией давно неподвижные кольца.
В конце коридора наконец-то раздались шаги, тяжелые и будто липнущие.
Приближалась темная, с металлическими отблесками, фигура.
Карага загородил собой Белого и замер в ожидании.
— Капитан Ледчек, — сказал он, когда Ледчек выступил из полутьмы на освещенный ломким светом участок, — сегодня ты точно спасешь мир от инопланетного вторжения.
Дюк на сарказм внимания не обратил. Он внимательно вглядывался в Белого, не поднимая забрала шлема. Помимо шлема и обычной формы «Шершней» на нём был смонтирован экзоскелет, а грудь и руки защищал слоями наложенный панцирь. К бедру капитана пристегнут был нож, к правому предплечью — разрядник «Шторм». На левом Карага с неприятным холодком в горле опознал оружие эпохи конструкта, почти музейную редкость, компактного «Шустрилу», неизвестно откуда взявшегося в арсенале «Шершней».
Эта дрянь способна была превратить меха в кровавое крошево.
— Террориста я привел, — сказал Карага. — Но мирно мы не договоримся, да?
Вместо ответа Дюк вынул и продемонстрировал ему лист с фотороботом подозреваемого.
— Прости, Крэйт, — хрипло проговорил Белый, — так получилось.
Карага вскинул руки, все ещё надеясь на переговоры.
— Подожди, капитан, — стараясь быть убедительным, сказал он. — Это не намеренный обман. Произошла ошибка.
Дюк смял полупластиковый лист в плотный комок и разжал пальцы. Комок упал на землю и легонько подпрыгнул.
Забрало шлема щелкнуло и поднялось. Сумрачные тёмные глаза Дюка недружелюбно указали на Белого.
— Разорванная рожа не делает его похожим на подозреваемого, — сказал он. — Дешево, Крэйт. Жаль.
Он был спокоен внешне, но внутри все кипело: до последнего жила надежда, что удастся притащить в отделение и террориста, и голову армс-меха. Теперь придется обойтись только головой, а потянет ли она на восстановление в должности, Дюк не знал.
— Я предлагаю считать сделку несостоявшейся и разойтись мирно, — предложил Карага. — Я не хочу тебя убивать.
Дюк приподнял дуло «Шустрилы» и продемонстрировал его Караге. Карага снова посмотрел вверх. Сияние Спирали стало ярче, но оно ползло вниз так медленно…
Подключая аварийные батареи, Карага отчетливо осознавал, что его задача — тянуть время и надеяться на случайность.
Дюк качнулся и вдруг оказался прямо перед Карагой, уперев дуло разрядника ему в грудь. Молниеносное движение, выходящее за рамки человеческих возможностей.
Он был так близко, что Карага увидел его расширенные зрачки и капли пота на лбу.
— Разряд! — по привычке выкрикнул Карага, сложенными ладонями отталкивая дуло вверх.
На этот раз некому было ему помочь.
Раскаленное и страшно тяжелое солнце ударило его в лицо. Лава потекла на подбородок и шею, проделывая шипящие круглые дыры.
Зрение наладилось за терции секунды, но перед Карагой уже никого не было. Вторым раскаленным солнцем его накрыло сзади, с жутким треском прижало к полу.
По затылку, плечам и спине заплясали язычки фиолетового пламени. Нечего было и думать о сопротивлении. Все силы, жалкие остатки аварийного заряда, Карага отдавал на регенерацию.
Сбивала с толку боль. Контроллеры упустили сердце, оно бешено заколотилось, вызывая тошноту. Что-то упорно проворачивалось в боку, словно вращалась гигантская шестерня Мертвых.
Дюк обошел Карагу справа и присел на корточки. С легким шипением провернулись суставы экзоскелета.
Сквозь сбивающуюся дымку Карага разглядел его слегка расстроенное внимательное лицо. Дюк пытался определить, жив ещё меха или нет.
Над его шлемом сиял нимб божественной Спирали. Карага не двигался, глядя на нимб и перераспределяя жалкие остатки энергии. Он понимал, что капитан не упустит своего и обязательно добьет контрольным, но подняться все ещё не мог.
Дюк вдруг насторожился и повернул голову. Лёгкий хруст предупредил его. Откинувшись назад, он выстрелил с обеих рук, но разрядник опоздал — «Шустрила» успел первым. Рассеянный луч мерзко-розового цвета, будто вывороченная наизнанку кожа, обнял подобравшегося сзади Белого и распался.
От Белого отрезало ровно половину. Она пролилась секунду спустя — горячим кровавым дождём.
Белая молния ушла вверх и там слилась с излучением Спирали, оставив лишь короткий ослепительный хвостик. Синее излучение качнулось и поплыло вниз.
Укороченное тело Белого повалилось на Дюка, тот замешкался, спихивая с себя труп, и Карага моментально схватился за кость экзоскелета, выступавшую над голенью Дюка, сжал её и смял.
Вцепившись, он уже не собирался отпускать и упорно тянул на себя, как аллигатор тянет добычу под воду. Облепленный кровавыми хлопьями и обгоревший, он старался как можно сильнее сплестись изуродованным телом с телом молча сопротивляющегося Дюка.
Он держался, несмотря на удары, смертельным эхом отдававшиеся в виске, несмотря на то, что недавно сросшаяся переносица снова превратилась в крошево, а на плечах плясал сам дьявол.
Почему-то очень хотелось принять душ. Карага никак не мог отвязаться от этой мысли, и она сбивала его, не давала сосредоточиться.
Смутно осознавая, что стоит только отвлечься, и Дюк, напрягавший все силы, вывернется и добьет его из разрядника, Карага пытался облепить его со всех сторон.
Некоторое время оба, тяжело дыша, пребывали в стазисе, хотя по цементному полу разошлись трещины от усилий Дюка, пальцами выискивающего хоть малейшую опору.
Потом клубок почти распался, потому что Дюк вдруг перестал сопротивляться и выхватил нож. Карага, обрадовавшись послаблению, моментально подмял его под себя и почти с наслаждением подставил горло под удар лезвия.
Нож распластал кожу и мышцы, уткнулся в тугие витые стержни горла — и произошло с ним то же самое, что с ножом Караги, которым Эвил пытался перерубить руку Кенни.