Мне до сих пор страшно думать о том, что я позволила быть со мной не человеку, а техническому приспособлению.
Как видишь, я с тобой полностью откровенна и говорю вещи, которые мать не должна говорить своему ребенку.
Когда я узнала о твоей болезни, я увидела два пути: смириться и достойно встретить твою смерть; и второй, неправильный, путь. Я могла сохранить тебе жизнь, отняв твою душу, и материнское сердце не смогло противостоять соблазну.
Я не посмела отнять твою жизнь, но поняла, что должна наконец искупить все грехи, поэтому пусть мне и тяжело, и тяжело тебе, но я ухожу, отправляюсь во служение, а тебя прошу не вспоминать меня с обидой и злобой».
— От вас могут рождаться дети? — спросил Дюк, пытаясь снова свернуть конверт.
— Могут, — мрачно ответил Карага.
Он тоже что-то читал, держа развернутый листок в грязных обожженных пальцах.
— Не повезло им.
— После меха-истерии их всех выбили, — сказал Карага, — сатанинские отродья.
— Не всех, — поправил Дюк, — вот тут какая-то истеричка клянется, что оставила ребенку жизнь и поперлась замаливать грехи. Высоким слогом пишет. Сектантская промывка.
— Дура, — с чувством сказал Карага.
— Так где он? — спросил Дюк, поднимая глаза.
Карага промолчал. Среди малозначащих писем, записок и написанных от руки статеек околополитического содержания отыскался номер какого-то регистрационного свидетельства, выданного медицинской реконструкционной лабораторией «Брианна», и счет, списанный с кредитной карты Розы Доу. Судя по нему, Роза отдала лаборатории чудовищную сумму.
— Это все очень романтично, — сказал Дюк, — но где чертов террорист?
— Погоди судить, — вдруг ответил Карага и сел на стул.
Во всей его фигуре сказалось чудовищное напряжение. Раны почернели, запах гари и кислоты распространялся волнами, окровавленные руки лежали неподвижно.
Выглядел он так, будто вот-вот перестанет существовать и сосредоточился на секунде ускользавшего сознания.
Помрет, решил Дюк. Все, был меха и кончился. Хорошо, хоть успел помочь часть экипировки демонтировать.
— Не люблю я людей, — вяло сказал Карага, переворачивая ещё одно фото, — что ж вам неймется? Ни себе, ни другим… Не понравился тебе, дурище, ребенок, так отдай его тем, у кого мозги в порядке. Знала же, сука, знала, где искать и как связаться… Нет, бросила. Бросила, а мне теперь ему голову отрывать…
Секунду он молчал, а потом вдруг рассмеялся:
— И что за фигня из этого получилась? Из дурищи и меха? Что, что?.. Террорист в пальто… Что и следовало ожидать.
Дюк настороженно молчал.
Карага повернулся к нему, решившись.
— Делать нечего, — решил он, — придется ловить. Я — не ты! Я ныть не буду. Я — армс. Мне приказ дали, и я его выполню. Лови, капитан.
Он пустил в сторону Дюка легкую фотокарточку, бабочкой порхнувшую на диванчик.
— Он?
— Он.
— Пошли, — сказал Карага, поднимаясь, — знаю я ещё одно место, где можно концы поискать. Знаешь, что мы ищем? Братство Цепей. Слышал о таком?
— Секта.
— Секта. Блуждающий огонек, на одном месте не задерживаются, но тайное логово у них быть должно, и некоторые предположения у меня теперь есть…
— Подожди, — сказал Дюк, — я никуда не двинусь, пока не демонтирован экзоскелет. Ты его раздолбал, ты и займись. Носить тяжело.
С городом что-то случилось. Весь он был запружен голубоватыми огнями, словно глубокое море — светящимися рыбами. Огни медленно скользили по улицам, и в отдалении слышался грохот, жалобные крики и треск обрушивающихся зданий.
На Китайской улице все ещё было тихо, но окна загорались одно за другим, и обеспокоенные люди высовывались, пытаясь понять, что происходит.
Фонари то включались, то чернели.
Карага и Дюк, наконец-то избавившийся от экипировки, переглянулись. Карага пожал плечами, Дюк коротко вздохнул.
Он уже понял, что ничем хорошим его история не закончится и никакого повышения ему не светит. Маленькое приключение превратилось в большую беду и снесло жизнь с привычных рельсов.
— Что за дерьмо, — сказал Карага, — в Стрелицу, поехали быстрее!
Дюк поднял голову. Над Стрелицей поднималась на фоне стремительно светлеющего неба тусклая пелена пыли.
«Колосс» завелся быстро, покатил по улицам, и навстречу ему то и дело стали попадаться странные кучки людей: все они были ободранные, в красных и чёрных пятнах. Все спешили куда-то, и их сопровождал протяжный животный стон.
Карага высунулся и выкрикнул:
— Эй! Где теракт?
Ему не ответили.
Дюк разглядел в толпе парня, бережно прижимающего к груди оторванную руку уцелевшей рукой, и прибавил скорости.
Следом за разрозненными группками жителей появились бездомные. Эти катились клубком, суетливые, как обезьяны. Их гнал страх, но не боль — все они были целехоньки, только перепуганы.
— Патруль, — сказал Дюк, увидев в отдалении правильно раскиданную цепочку из хорошо экипированных людей.
— Придумай что-нибудь. Скажи — по особому распоряжению…
— Это не «Шершни», — присмотревшись, сказал Дюк, — черт знает, кто такие.
Карага пригляделся.
— Так, — жестко сказал он. — Гони напролом.
— Рехнулся?
— Жми на газ и гони напролом!
Небо начало розоветь. На его фоне вырисовались здания, ставшие почему-то приземистыми и изорванными, как вырезки из чёрной бумаги. Пыль понеслась потоком. Те, кого Дюк принял за патруль, завидев машину, быстро сомкнули ряды. Рядов было два — и первый составляли неотличимые друг от друга громилы-близнецы, а во втором стояли такие же одинаковые бойцы, плотно прижимая ладони к спинам впереди стоящих.
Карага ногой распахнул дверь и заорал сорванным голосом:
— Разряд!!!
Потекла, волнуясь, синяя река, первый ряд недоуменно качнулся, и только некоторые сообразили и успели вытянуть вперёд руки с тугими щитовидными куполами. Остальные замешкались.
«Колосс» с грохотом пронесся по цепи. Раздался металлический скрежет, мелькнуло чье-то сосредоточенное лицо. С правой стороны машину зацепило, взметнулся сноп искр. Дюка слегка тряхнуло, но он только крепче уцепился за руль.
Карага весело присвистнул:
— Привычка, — удовлетворенно сказал он. — Кто первый отдал приказ, тот и победитель.
— Кто это? — спросил Дюк. — Что тут творится?
— Это мои друзья и товарищи по оружию, — гордо заявил Карага. — Морт и Эру, армс-меха и его зарядное устройство. Только почему-то их стало до хрена. Радуйся, капитан! Война началась, дорвался наш Инженер до всего хорошего… Только как? Лабораторию Кали уничтожила. Где он их штампует? И так быстро? Ни черта не понимаю, но весело.
Дюк искоса посмотрел на него и покачал головой.
— Что? — спросил Карага. — Меня для того и делали. Столько лет ждал, ерундой занимался. Вон и Морт сразу же поддался. Мы такие, капитан, нас не перекуешь…
Он вытянулся, посмотрел по сторонам и скомандовал:
— Направо! Машину нам надо переменить, они «Шершней» и полицию зачищают.
Дюк послушался и свернул. «Колосс» запрыгал по дороге, выстланной битым кирпичом, и уткнулся в рядок гаражей, покрытых блестящими крышами с квадратиками солнечных батарей.
Карага быстро выбрался из машины, но к гаражу побежал, подволакивая ноги и шатаясь.
Ожидая его, Дюк занервничал, наконец-то поняв, что война — это не шутка, что действительно случилось что-то важное и страшное.
Он подхватил разрядник, а «Шустрилу» взял в правую руку, держа наготове.
Карага все возился с замком. Он набирал код за кодом, вспоминая все возможные комбинации, но дверь не открывалась.
Наконец, вспомнив, что вместе с Кали погиб весь электронно-регистрационный центр, он сплюнул и повернулся.
Розовое небо пролилось дождём из тёмных горячих капель. Карага отряхнулся, как пес, облизнул соленые рваные губы.
На «Колосс» напирала целая толпа одинаково серьезных меха, в каждом из которых узнавался Морт. Поодаль держались зарядные устройства, соединенные в треугольник и выдававшие мощность в несколько тысяч мехаватт.
Под их беспрестанным контролем атаку было не отбить. Дюк, забравшись в угол раскачивающейся машины, непрерывно жал на курок, и рассеянный бледный луч «Шустрилы» комкал, срезал и распылял, но из переулка за гаражами подтягивались все новые и новые меха.
— Морт! — крикнул Карага. — Мартин!
Не было там Морта. Был коллективный муравьиный разум, беспечно отправляющий под луч «Шустрилы» новых и новых муравьишек. Главное — цель, когда средств для её достижения достаточно, их можно не жалеть.
Пятеро отделились, оставив штурм машины, развернулись к Караге. Зарядные устройства послушно перешли за их спины.
Погас, исчерпав себя, молочно-розовый луч. Бесполезным теперь «Шустрилой» Дюк запустил в ближайшую цель, и его моментально вытащили наружу и уложили на землю.
В рот и нос тут же набилась пыль, Дюк закашлялся и вскрикнул: руки ему заломили за спину в лучших традициях штурмовиков. Ещё миллиметр — и перелом.
Лежа на животе и еле дыша от боли, он разглядел, как Карагу облепили со всех сторон и куда-то повели.
К Дюку же подошёл и наклонился совсем молодой парень или, скорее, взрослый ребенок с выбритыми висками и злыми зеленоватыми глазами.
Он легонько толкнул Дюка под ребра носком ботинка, показал на него татуированной рукой, грязной и голой под коротко обрезанными рукавами свитера, и приказал:
— Этого тоже возьмите.
Дюка подняли и повели. Меха были выше его, и пришлось позорно болтаться. В вывернутых плечах хрустело.
Разрядник, который Дюк не успел перевести на максимальную мощность, оказался в руках, перевитых татуировками-цепями.
Парень остановился, широко расставив ноги, прицелился и выстрелил в чью-то спину.
Меха споткнулся и повалился на одно колено.
— Класс, — с восхищением сказал парень. — А почему так слабо стреляет? А ещё оружие есть? Обыщите машину!
Дюка поставили к стене. Справа от него стоял Карага и, прищурившись, смотрел на то, как развлекается татуированный парень, стреляя то в одного, то в другого, и как опрокинутые разрядом м