— По правилам вы должны открыть карту.
— Игра закончена, вам нечем платить. Вы проиграли. У вас больше нет ставок.
— А моя жизнь ничего не стоит?
— Стоит, только вы договаривались на три игры. А оплатить можете только одну.
— Если я сейчас выиграю… — Сейчас Давич думал не о том, что он не должен был ехать в Москву, не о том, что играть с падшими нельзя — по правилам или без, он смотрел на экран мобилки в безумной надежде — вдруг появится связь. — Мы можем договориться. Я могу удвоить, утроить ставки. Достаточно одного звонка.
— Дядя Коля, ты нас сегодня позабавил, но больше ты не нужен. Ты проиграл, — Воронин в нужный момент исчез и вовремя появился. Вряд ли он испугался пуль — просто не хотел мешать.
— Моя ставка. Если я выиграю, я сыграю снова.
— Наверное, обидно, жизнь прожита, а верить людям — так и не научился… — Воронин улыбался. Давич его забавлял.
— Это кто здесь люди? — Дядя Коля уже не сдерживался.
— Мастер Игры, вскройте карту!
— Блек-джек! — Туз лег рядом с десяткой. У Давича больше не было ни ставок, ни шансов.
Стрельцов не стал дожидаться финала. Он видел десятки раз, как падший забирает своё. Может, Давич и собирался продать душу с выгодой, но явно ошибся с покупателем.
Джунгли кончились сразу, в три шага. Гранитный пол, зеркала, швейцар, за стеклянной дверью — Новый Арбат.
— Антоха, не прощаешься? — Воронин сгустился на улице и теперь опасливо смотрел на затянувшееся тучами небо, до смерти напугав вцепившегося в рикшу контрактника. — И правильно. Скоро ведь обратно.
— Не хотелось бы.
— Что ж так? Давич тебе не друг, не партнер, деньги ты заработал честно, что не так?
— Не так? Может быть, таманцы, которые пропустили охрану моего клиента? Или охрана казино, которая, видно, оглохла, пока надрывалась рамка в дверях? Этого хватит для вашего «что не так»?
— Человеческий фактор, всяко бывает…
— Не будь оружия — остались бы все целы. Вы могли просто не пустить Давича в казино. Вы могли что угодно. И я не верю, что вам нужен был дядя Коля. Для вас он никто, и звать его никак. Вы хотели избавиться от своих гостей и не хотели делать это сами. Угадал?
— Антон, иногда ты настолько забавен, что мне не хочется тебя отпускать… — Вероятно, падший шутил. Смеяться не хотелось. — Не переживай, Антон, я буду ждать тебя и обещаю — мы накажем каждого, кто сегодня ошибся.
— Следующего раза не будет.
В глазах падшего мелькнуло что-то такое, чего Антону не хотелось бы видеть больше никогда. Чтобы снова посмотреть в глаза Воронину, пришлось сделать усилие. Падший ждал. Наклонившись к Антону, он почти прошептал:
— Ну что ты, Антон, следующий раз будет, и очень скоро, верь мне, и я даже отвечу на твой вопрос. Ты же хотел спросить — зачем? Обещаю, я тебе отвечу, — Воронин сделал шаг в сторону, налетевший ветер принес клочья белого тумана, в котором падший с легкостью и пропал.
Перед тем как сесть на рикшу, Антон ещё раз посмотрел на вывеску казино. Все тот же улыбчивый череп. Интересно, в каких отношениях Воронин был с Шутником. До сих пор Стрельцов воспринимал Воронина как одного из многих падших, однако один из многих не рискнул бы устроить такое шоу на территории Шутника. Было неуютно. Падшие всегда выполняли обещанное. А значит, Антон точно узнает, зачем Давичу было позволено играть. Как-то сразу стало совсем не любопытно.
Когда Антон обернулся — рикша уже был далеко. Не догнать.
Дождь. Без вступлений — сразу миллионом капель по площадям и переулкам. Стрельцов улыбнулся — под дождём он всегда чувствовал себя увереннее, будто мир поворачивался к нему привычной уютной стороной.
Антон подставил ладонь каплям — казалось, они вот-вот сложатся в какой-то узор, но падала ещё одна капля — и все исчезало.
Падший Воронин смотрел на дождь. Стена капель заканчивалась в нескольких метрах от окна его кабинета. Ничего сверхъестественного — где-то же должна проходить граница любого дождя. Падший улыбнулся, сегодня в Москве по прогнозам — без осадков, значит, его игрок уже начал набирать силу.
Глава 7
Неожиданность — штука одноразовая. К тому же скоропортящаяся.
— Привез?
Кривой только что завел свой грузовичок во двор Иоаннинского приюта. Деревянные ворота приюта вполне могли остановить небольшую армию вторжения — просто в силу своего скромного размера и, кажется, никогда не смазываемых петель. Пока ворота открывались, Кривой успел прикинуть, сколько бы он заработал на том же грузе, если бы договорился с другими покупателями. Может, и больше, если бы переплавил эту здоровенную уродливую деталюху в слитки. Платина стоит не дорого, а очень дорого. Дороже, чем охрана, которую он мог бы позволить себе нанять. Поэтому единственными, кто знал, что именно он везет, были сам Кривой и его заказчик. Даже два его работника, почти партнера, были уверены, что везут просто причудливую отливку из свинца. Можно было продать дороже, а можно было вообще не довезти. На самом деле было ещё одно обстоятельство — Кривого сопровождали большую часть маршрута. Вполне возможно, что и весь маршрут, — Миша Кривой никогда не был специалистом по слежке. Он был всего лишь винтиком в сложной системе поставок странных предметов, как правило издалека и от совершенно неожиданных людей, сюда — на окраину Петербурга, в Иоаннинский приют. Сегодняшний груз Миша забирал больше двух недель назад в Оренбурге, куда его, в свою очередь, доставили из уже совсем не опознаваемых мест. Судя по упаковке, откуда-то, где не пользовались ни привычными кириллицами с латиницами, ни иероглифами, — что-то другое — и совершенно нечитаемое.
Поэтому Кривой только прикидывал, но ни о каких других клиентах даже не думал. Была и ещё одна причина не думать о других. К бизнесу эта причина не имела, в принципе, никакого отношения.
Двор приюта был щедро усыпан листвой, раньше директор следил, чтобы не было ни одного листика, впрочем, это ведь не так и важно, успокоил себя Кривой.
Встречал Кривого сам директор. Невысокий полный мужчина, седой, но ни одной морщины, в толстой кофте и вельветовых брюках, казалось, он только что вышел из маленького уютного паба, где есть камин, хороший виски и глубокое кожаное кресло. Рядом застыл человек в сером плаще и серой шляпе, да и сам он был странно бесцветным, как персонаж старого, ещё черно-белого советского детектива. Серый человек — точно старше директора, а директор был далеко не молод, но возраст, кажется, был таким же антуражем, как плащ и шляпа. Мужчина стоял под дождём не морщась, Кривому подумалось, что капли, ветер и много ещё чего из происходящего здесь и сейчас не могли его ни задеть, ни расстроить, ни даже заставить пошевелиться.
Кривому доводилось видеть падших — те были тоже невозмутимы, но падшие просто были другими, их эмоции читались только в том случае, если они сами хотели донести эти самые эмоции, изображали убедительно, и все же это всегда была только иллюзия. Серый был просто сосредоточен на другом. Слишком сосредоточен, чтобы как-то реагировать на незначительное.
— Дождь, может, зайдем, пока разгружают? — Кривому под каплями было нормально, он беспокоился о директоре, тот не производил впечатление человека, которому все нипочем. Кривой кивнул в сторону плаща и шляпы:
— Новый ученик? Не поздновато?
Серый двинулся за директором, просто потому, что дистанция между ними должна была оставаться неизменной, явно услышав и так же явно никак не отреагировав на слова Кривого.
— Имя у него есть? — Кривого незнакомец раздражал. Большую часть обитателей приюта он знал по имени, а уж в лицо помнил каждого, кроме этого странного дедушки в сером плаще.
— Это Николай. Он за мной присматривает, — вероятно, на лице у Кривого можно было прочесть многое, и ничто из увиденного не понравилось директору. — Неделю назад меня пытались похитить…
— Отсюда? — Кривой обернулся к воротам.
— В городе, — Ефим Маркович улыбнулся и конфузливо пожал плечами, словно только что признался, что заснул в опере и своим храпом помешал дремать соседям. — Николай согласился последить за мной, чтобы больше такого не было.
Если дедушка в плаще и шляпе помогает в таком деле — кто такой Кривой, чтобы быть против?
Высокий тощий парень из местных уже закрыл ворота и прилаживал засов, Кривой уловил какое-то движение наверху: так и есть — производящие впечатление заброшенных, привратные башенки такими не были. Кривому показалось, что он рассмотрел контуры НСВТ. Мощная машинка, с учетом того, что пушку на башню было точно не втащить, вариант более чем серьезный.
— Думаете, и сюда могут забраться?
— Кто знает? — Директор тяжко вздохнул: — Пока попыток не было, но обязательно будут. Я уже давно живу, Мишенька, не было случая, чтобы не нашелся кто-нибудь, кому нужное твоё. Даже если выглядит оно неказисто и, на первый взгляд, тут и брать нечего. Плохо то, что такие сюрпризы, — директор кивнул в сторону пулеметчика на башне, — работают ровно один раз. После первого выстрела станет ясно, что тут и вправду есть что-то ценное, а мы не сможем воспользоваться даже таким замечательным вариантом, как просто сбежать.
Директор внимательно смотрел на Кривого, будто прикидывал, сколько тот будет стоить, если прямо сейчас его расчленить и продать на органы.
— Миша, очень важно, чтобы никто из чужих не узнал лишнего о нашем нищем, убогом приюте. А что привозят к нам крупы да картошку от спонсоров, так помогать страждущим — не грех.
— А почему листья не убираете? Чтобы никто не догадался, сколько веников в приюте?
— На самом деле, пока просто не нашёл, кто готов сделать эту работу…
— В моё время вас не особо интересовала готовность… Берешь метелку и за работу!
— Миша, может, на самом деле, ты был готов, хотя и не знал об этом?