ей подбородок, чтобы видеть ее глаза.
— Да.
— А остальные?
— Они хуже.
— Я их сделал сам, — признался Габриель.
— Ты? — искренне удивилась Джулия.
— Да.
— Но они же…
— Эротические?
— Да.
— Мисс Митчелл трудно поверить, что я способен делать красивые и в то же время эротические фотографии? — лукаво улыбнулся Габриель.
— Я не знала, что ты фотограф. И эти снимки сильно отличаются от обычных.
— Фотографом я себя не считаю. Но снимки получились удачными. Кстати, у меня есть и другие.
— Другие? — по-детски удивилась Джулия. — И на них тоже женщины?
Габриель придвинулся ближе:
— Женщины, которые… были моими приятельницами.
— Фотомодели?
— Нет.
Джулия смущенно терла лоб, пока не догадалась:
— Так это…
— Да, — вздохнул Габриель. — Конечно, развешивать их на стенах — это дурной вкус. И еще более дурной вкус — допустить, чтобы они попались тебе на глаза. Вот я и поспешил их снять, прежде чем ввести тебя в свою спальню. Но все снимки были сделаны не тайком, а с согласия этих женщин. Некоторые даже просили их сфотографировать. Как ты заметила, я там тоже присутствую. Так что я не был сладострастным наблюдателем.
Значит, это… он? Джулии хотелось спросить, на каком снимке запечатлена Полина, но признание ошеломило ее.
— Тот мужчина — ты? — все еще не веря, спросила она.
— Да.
— И на снимке, о котором я спрашивала?
— Что ты так удивляешься? Я думал, тебе я там понравился.
— Но ведь ты там… совсем голый. — Джулия чувствовала себя маленькой девчонкой, произнесшей неприличное слово. Она покраснела и стала обмахиваться ладонью.
Габриель от души хохотал.
— Я же голый на всех снимках. — Он притянул Джулию к себе и страстно зашептал: — Мне тот снимок тоже очень нравится, хотя женщина с фото потом меня разочаровала. — Габриель улыбнулся: — Я бы с радостью сфотографировал и тебя.
— Мне твоя затея не нравится.
— Почему? Ты ведь такая красивая. Ты бы затмила всех тех женщин. Представляешь? Снимок в профиль. Наклон головы. Элегантный поворот шеи. Ты бы превзошла Беатриче с полотна Холидея.
Джулия молча покачала головой.
— Хорошо, этот вопрос мы отложим. А как насчет того, чтобы вечером отправиться в «Скарамуш»? Замечательный ресторан.
— По-моему, это не самая лучшая идея, — сказала Джулия, все еще пытаясь совладать с дыханием.
— Почему?
— Не ты ли говорил, что нас не должны видеть вместе?
— Я хорошо знаю владельца. Он найдет нам укромный уголок, где нас вообще никто не увидит. Но может, ты хочешь снова побывать в «Гавани-60»? Не соскучилась по Антонио? Он давно уже спрашивает, когда я тебя приведу.
— Серьезно?
— Конечно. Антонио вспоминает обед в Итало-канадском клубе. Ты все его семейство очаровала.
— Антонио — очень добрый человек. И семья у него прекрасная. Мне было легко с ними.
Габриель наклонился, чтобы ее поцеловать, но Джулия уперлась рукой в его грудь.
— Обед придется отменить. Завтра у меня встреча с Кэтрин Пиктон, а я еще и подготовиться не успела.
— Завтра?
— Она пригласила меня к себе на чай. Честно говоря, я побаиваюсь к ней идти.
— Тогда я должен тебе кое-что рассказать об этой даме. Тебя встретит такая милая бабуля, но не купись на ее внешний вид. Бабуля эта очень умна и не любит тратить время попусту. Никаких разговоров на общие темы. К тому же ее совершенно не интересует, откуда ты родом и все такое. Обращайся к ней только «профессор Пиктон».
— Это я уже поняла… по другим оксфордским придуркам, — усмехнулась Джулия.
— В твоих интересах поладить с нею. Капризы есть у каждого, но в блестящем уме старушке Пиктон не откажешь. Главное — сработаться с нею. Постарайся вести себя как благовоспитанная девочка, и ты ей понравишься.
Джулия вспомнила свой первый разговор в профессорском кабинете. Не ждет ли ее повторение, только в другом интерьере и с другим главным действующим лицом?
— Ну чего ты испугалась раньше времени? — улыбнулся Габриель, обнимая Джулию. — Уверен, она заинтересуется твоей темой. Потом скажет, что вот там-то и там-то нужно внести изменения. На твоем месте я бы не спорил, а сразу согласился. Свое дело она знает.
— Я вообще удивлена, что она согласилась встретиться со мной. Наверное, у нее и сейчас время расписано по минутам.
— Естественно, но я попросил ее оказать мне эту услугу. Легенда такая: у меня есть талантливая аспирантка, которой неловко находиться под моим руководством, поскольку она хорошо знает мою семью. По-моему, вполне правдивая легенда. Кэтрин на нее клюнула и согласилась. Мне пришлось выслушать ее монолог о современной молодежи. Она считает нынешних аспирантов не такими талантливыми и трудоспособными, как те, что были в то время, когда она сама была аспиранткой. Поэтому ничего определенного она мне не обещала.
— Ты ведь мог бы этого и не делать, — сказала Джулия, глядя, как он накручивает себе на палец завиток ее волос.
— Мог бы, но мне искренне хотелось тебе помочь. Жаль, конечно, что у тебя не получилось с Гарвардом.
— Почему жаль? Там бы я ходила на другие семинары, а не на твои, — сказала Джулия, рассматривая свои руки.
— Да, — улыбаясь, согласился Габриель.
Они еще немного поговорили об особенностях завтрашнего чаепития у профессора Пиктон.
— Мне нужно идти, — вдруг сказал Габриель, глядя на свой «Ролекс».
— Тогда и я пойду.
Джулия спрыгнула с дивана, подхватила рюкзак и направилась в прихожую, где висело ее пальто. Габриель догнал ее, загородив дверной проем.
— Оставайся. Я долго не задержусь.
Джулия закусила губу. Габриель нежно провел большим пальцем по ее рту, пытаясь освободить закушенную губу.
— Не делай этого. Мне больно смотреть на тебя. — Габриель осторожно убрал палец, чтобы она не истолковала неверно его жест, но не раньше, чем ему удалось дотронуться до кончика ее языка.
— И с кем же ты встречаешься?
— С Кристой, — смущенно ответил Габриель. — Разговор предстоит неприятный. Но мне будет намного легче, если ты останешься здесь и дождешься меня.
— У меня тоже накопилось много дел, да и Полу нужно позвонить. Вчера он даже домой ко мне заходил, — торопливо произнесла Джулия. — Я ему послала эсэмэску. Написала, что со мной все хорошо, но я буду искать себе нового руководителя. Вот только не знаю, как ему лучше преподнести, что руководитель уже найден и это Кэтрин Пиктон.
— А почему ты вообще должна ему что-то объяснять? — раздраженно спросил Габриель. — Просто скажи, что твои дела его не касаются.
— Но он мой друг.
— Тогда придумай что-нибудь, связав Кэтрин с возможностью проходить докторантуру в Гарварде. Она в приятельских отношениях с Грегом Мэтьюсом.
Джулия кивнула и стала застегивать пальто.
— Постой. — Габриель скрылся в кабинете. Через несколько минут он вернулся, держа в руках довольно потрепанную книгу. Это была монография Чарльза Уильямса «Образ Беатриче». — Вот. Возьми.
— Габриель, ну сколько можно делать мне подарки?
— Если Кэтрин узнает, что тебе знакома эта книга, ты сразу поднимешься в ее глазах. Профессор Пиктон — большая поклонница Дороти Сэйерс,[30] а та, переводя «Божественную комедию», буквально паслась в монографии Уильямса… Если не хочешь брать эту книгу как подарок, считай, что взяла на время. Скажем, пока Кэтрин не согласится стать твоей руководительницей. Так тебе нравится больше? — насмешливо спросил Габриель.
— Спасибо, — смущенно пробормотала Джулия, засовывая книгу в рюкзак.
— Всегда рад помочь юному поколению. А теперь нам надо поговорить о другом. — (Джулия насторожилась.) — Все было бы куда проще, не будь ты моей аспиранткой. Я почти уверен, что Кэтрин тебя возьмет. Но остаются семинары. Ты же не можешь уйти с моего потока, поскольку других семинаров по Данте в нашем университете нет.
— Я при всем желании не могла бы уйти с твоего потока, иначе в мае мне выпуска не видать. Помнишь, в голосовых сообщениях ты что-то говорил об альтернативном курсе? Я тогда ухватилась за эту идею, а сейчас понимаю: мне все равно не обойтись без твоих семинаров… А почему ты вдруг об этом заговорил?
— Потому что, куда ни сунься, мы везде упираемся в этот чертов регламент отношений между преподавателями и студентами. Пока ты находишься на моем потоке, у нас с тобой не может быть никаких неофициальных отношений. Конечно, в следующем семестре все будет по-другому. Ты уже не будешь моей студенткой.
Джулия не хуже Габриеля знала все многочисленные «нельзя», упомянутые в бюрократическом сочинении с громким названием «Декларация о правах и обязанностях аспирантов». Декларация была составлена в лучших традициях пуританской морали. Преподавателям запрещалось спать со своими студентами. Аспирантам же категорически запрещались интимные отношения со своими руководителями.
Разумеется, вступать с Габриелем в интимные отношения Джулия не собиралась и надеялась, что он об этом помнит.
— Я не хочу снова тебя потерять, — прошептал Габриель. — И ни в коем случае не хочу мешать твоей учебе и работе над диссертацией. Мы что-нибудь придумаем. Может быть, сегодня же я переговорю со своим адвокатом.
— С адвокатом?
— Не волнуйся. Это, так сказать, рекогносцировка. Хочу узнать, каких пакостей мне ждать от университета, если я буду встречаться с аспиранткой, которая учится на моем потоке.
— Ты никак хочешь лишиться работы? — спросила Джулия, трясущимися пальцами хватая его за рукав.
— Нет, конечно.
— Однажды я уже создала угрозу твоей карьере. Не хочу делать это вторично. Нам разумнее всего пока держаться на расстоянии, а когда семестр закончится, снова обсудим наши отношения. Вдруг ты передумаешь? Решишь, что реальная Джулия тебе не нужна, — глядя на свои кроссовки, произнесла она.
— Джулианна, такого просто не может быть, — не выдержал Габриель.