тательнее. И свободнее.
Оставь эти профессорские уловки.
Тебе нужно признать свою истинную природу и немножко поупражняться.
Я могу дать тебе то, что тебе нужно.
Я могу дать тебе именно то, чего ты жаждешь.
Габриелю хотелось плюнуть на дисплей своего ноутбука. Или с размаху хватить кулаком по хрупкому пластику. Знакомые приемчики беззастенчивого доминирования: и его имя, нарочно написанное со строчной буквы, и нарочно выделенное слово «именно». Отвращение, вызванное ее письмом, наглядно показывало, как сильно он изменился со времени их последней встречи. Это письмо было еще достаточно сдержанным. В прошлом она писала ему намного откровеннее. Неужели когда-то письма этой маленькой злобной стервы его возбуждали? Глупо отрекаться от прошлого. Главное, у него есть настоящее. У него есть Джулианна, одно присутствие которой побуждает его идти к свету. Эта мысль отчасти успокоила его.
Габриель не ответил на послание Энн. Удалять его тоже не стал. Он сделал то же, что делал со всеми ее прежними письмами: распечатал на принтере и убрал в папку, где они хранились. Ему не хотелось подавать на нее официальную жалобу; тем более что все произошедшее между ними в прошлом было по обоюдному согласию. Но если она не оставит своих притязаний, он выстрелит по ней ее же словами. Главное, чтобы она прекратила дальнейшие поползновения в сторону Джулианны.
Пытаясь отвлечься, Габриель почти все свободное время тратил на приготовления к запоздалому празднованию дня рождения его кареглазого ангела и на поединки в университетском фехтовальном клубе. То и другое было намного полезнее его прежней привычки выпускать эмоциональный и сексуальный пар.
По ночам он лежал, глядя в потолок, думал о Джулианне и тосковал, что рядом нет ее теплого, нежного тела. Ему стало все труднее засыпать в одиночку. Физическая усталость тоже не приносила желанного сна и не притупляла его телесного голода.
Когда же он в последний раз ходил на свидания? Наверное, в Гарварде. Какой же он был глупец, думая, что его «охотничьи набеги» в «Преддверие» могут заменить чистую радость свиданий.
Его тело привыкло к сексу и требовало своего. Иногда он с отчаянием думал, надолго ли хватит его целомудренных обещаний. Габриель знал свою силу обольстителя и боялся, что однажды сексуальный голод властно заявит о себе и перечеркнет все обещания, которые он давал Джулии. Спальня теперь была их святилищем. Раньше ему случалось ночевать в чужих постелях. Он помнил, с каким облегчением возвращался в свою холостяцкую квартиру и торопился скорее встать под душ, чтобы смыть чужие запахи, словно они были заразны. Все его прежние победы вызывали лишь ненависть к самому себе. Он не решился бы познакомить Грейс ни с одной из тех женщин.
Джулианна была другой. Да, он жаждал ее тела, жаждал страстей и наслаждений. Но одновременно он жаждал ее нежности, разговоров с нею. Даже молчаливого ее присутствия рядом. Все это было для него совершенно новым.
Субботним днем Джулия читала и перечитывала электронное письмо Габриеля с приглашением отпраздновать ее день рождения.
С днем рождения тебя, дорогая!
Прошу оказать мне честь и сегодня, в шесть часов вечера, почтить своим присутствием Королевский музей Онтарио.
Встретимся у входа со стороны Блур-стрит.
Я буду в костюме и при галстуке. При мне также будет ослепительная улыбка, которая вспыхнет, едва ты покажешься в дверях.
С нетерпением жду удовольствия вновь оказаться в твоем обществе.
Соскучившийся по тебе и считающий минуты до встречи с тобой,
Для свидания Джулия выбрала фиолетовое платье, купленное Рейчел, черные чулки и туфли от Кристиана Лабутена. В кроссовках она без труда дошла бы до музея и пешком, но только не на каблуках. Джулия взяла такси и подкатила к музею ровно в шесть. Ее глаза радостно сверкали, а щеки раскраснелись, как у маленькой девчонки, предвкушающей праздник.
«У меня свидание с Габриелем. Наше первое настоящее свидание».
Она мечтала о романтическом вечере и даже не сердилась на Габриеля за то, что он настоял на праздновании давно прошедшего дня рождения. Сегодня ее ничего не тревожило. Она очень соскучилась по Габриелю. Электронные письма, эсэмэски, короткие звонки — все это не заменяло живого общения.
Музей недавно открылся после кардинальной реконструкции, и теперь казалось, что из каменной стены на улицу выплывает стеклянный корабль. Правда, Джулии не нравилось такое нарочитое противопоставление классической и современной архитектуры. Почему бы не построить новый музей в каком-нибудь другом месте, а старый оставить в его прежнем виде?
Подойдя к дверям музея, Джулия немного оторопела. Оказалось, что в субботу музей закрывался в половине шестого. Неужели Габриель что-то напутал? К счастью, Джулия не успела ни огорчиться, ни испугаться, поскольку дверь открылась и к ней вышел улыбающийся охранник:
— Мисс Митчелл?
— Да.
— Вас ждут около магазина подарков.
Джулия поблагодарила охранника и вошла в музей. Она шла мимо полок, уставленных всем тем, что найдешь в киоске сувениров любого крупного музея. Возле дальней стены, спиной к Джулии, стоял высокий мужчина в безупречном темно-синем в узкую полоску костюме. Ее сердце подпрыгнуло. «Неужели со мной всегда так будет? Неужели всякий раз при виде его у меня будет перехватывать дыхание и подгибаться колени?»
Ответ она знала еще раньше, чем подошла к высокому мужчине. Он не поворачивался. Тогда она вежливо кашлянула и сказала:
— Если не ошибаюсь, профессор Эмерсон?
Он стремительно обернулся.
— Здравствуй, красавица! — Габриель наградил ее крепким поцелуем и помог снять пальто. — Пожалуйста, повернись. Хочу посмотреть на тебя со всех сторон.
Джулия церемонно повернулась.
— У меня нет слов, — прошептал он.
Второй их поцелуй был куда более страстным и продолжительным.
— Габриель, мы же не дома, — тоже шепотом напомнила ему Джулия.
— Ты права, — засмеялся он. — Дома как-то… привычнее. А сейчас… весь музей в нашем распоряжении. Но вначале… — Он показал на прозрачную коробку, в которой лежала крупная белая орхидея.
— Это мне?
— Конечно. На свете существует только одна Джулия Митчелл. Эту орхидею я должен был бы преподнести тебе на выпускном школьном балу. К сожалению, я немного опоздал. Всего на каких-то шесть лет. Надеюсь, ты простишь.
Джулия ответила лучезарной улыбкой.
Габриель открыл коробку, извлек орхидею и весьма ловко белой шелковой ленточкой привязал цветок на запястье Джулии.
— Какая красота. Спасибо тебе, Габриель, — сказала она, целуя его в щеку.
— Идем. — Она с готовностью устремилась за ним, но Габриель вдруг остановился. — Я должен был добавить: «Если ты ничего не имеешь против».
— Я ничего не имею против, — сказала Джулия, переплетая свои пальцы с его пальцами.
Они прошли большое открытое пространство и остановились возле импровизированного бара. Габриель подвел Джулию к стойке.
— Я что-то не помню, чтобы здесь был бар, — сказала она.
— Он возник на один вечер, — улыбнулся Габриель. — Завтра его уже не будет.
— Как тебе удалось все это устроить?
— Я был одним из спонсоров выставки флорентийского искусства, — ответил Габриель, сопровождая ответ легкой улыбкой.
Джулии показалось, что она вот-вот растает и превратится в лужицу, как героиня одного мистического фильма.
— Добрый вечер, мисс, — приветствовал ее бармен. — Что желаете выпить?
— Вы могли бы сделать «Флиртини»?
— Конечно, мисс. Прошу вас немного обождать.
— Какое интересное название для коктейля, — шепнул Габриель, наклоняясь к ее уху. — Где же мисс Митчелл успела попробовать этот деликатес?
— В Интернете. Наткнулась на рецепт. Малиновая водка, клюквенный сок и ананас. Должно быть, чертовски вкусно.
Габриель усмехнулся и пожал плечами.
— Ваш коктейль готов.
Бармен подал ей бокал, украшенный ломтиком ананаса.
— Сэр, а что вы желаете выпить?
— Мне бокал тоника. И добавьте туда немного лаймового сока.
— Ты решил ограничиться тоником? — удивилась Джулия.
— Дома нас ждет бутылка редкого вина. Я потерплю. Кстати, бокалы можем взять с собой. Мы здесь сегодня единственные гости.
— Мне этого бокала хватит на весь вечер. Я не думала, что «Флиртини» такой крепкий.
— Джулианна, весь мир принадлежит нам. Сегодняшний вечер посвящен тебе… и твоим желаниям. — Он подмигнул ей и повел к эскалатору. — Выставка этажом ниже.
На эскалаторе Габриель развернул ее к себе лицом:
— Ты бы знала, как я по тебе соскучился. Дни тянулись еле-еле, но ночи были еще хуже.
— И я по тебе соскучилась, — призналась Джулия.
— Меня так и тянет увести тебя на выставку мебели Викторианской эпохи.
— А почему именно туда?
— Потому что только там есть кровать под балдахином.
Джулия хихикнула и опустила глаза. Она знала, что Габриель умеет владеть собой и это всего лишь шутка. Однако в его шутке было что-то… зовущее. Скрытое приглашение в запретный пока мир.
Габриель внимательно следил за ней, мысленно обещая себе впредь быть осторожнее с шутками.
Профессор Эмерсон не только финансировал выставку флорентийского искусства, но и принимал самое живейшее участие в выборе экспонатов. Водя Джулию по залам, он давал краткие пояснения. Вообще же, сейчас они напоминали пару влюбленных подростков, которых холод и непогода прогнали с улицы в пустые залы музея. Тепло, светло, и никто не мешает целоваться.
Когда Джулия допила свой «Флиртини», Габриель поставил ее пустой бокал на ближайший подоконник, и они пошли дальше. Теперь ничто не мешало им держаться за руки. Габриель был счастлив. Джулия была его сиреной, голосом, которому невозможно противиться. Он гладил ей щеки, шею, плечи, возбуждая ее и возбуждаясь сам.
Они долго простояли возле полотна Филиппо Липпи «Мадонна с младенцем и двумя ангелами». Они оба восхищались этой картиной.