— Домой я не поеду… Не могу.
Джулия одной рукой обняла отца. Он что-то прошептал ей на ухо и торопливо покинул больницу. Вслед за ним ушел и Ричард, понимая, что его присутствие здесь излишне.
— Можем ехать, — сказал Габриель.
— Мне тут навыписывали лекарств. Но у них не все есть.
— Пустяки. По дороге заедем в аптеку. Насчет одежды не волнуйся. Потрясем сестринский гардероб. Что-нибудь и у меня найдется. В крайнем случае можем забрать твой чемодан.
— Я не могу туда возвращаться, — всхлипнула Джулия.
— Тебе и не нужно.
— А что с… ним!
— Думаю, это чудовище ты больше не увидишь. Пусть скажет спасибо, что остался жив. Сейчас им занимается полиция.
Джулия посмотрела в его глаза и увидела только искреннюю заботу.
— Я люблю тебя, Габриель.
Поначалу он словно не услышал ее признания. Потом порывисто обнял и молча поцеловал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
После обеда Скотт заехал навестить школьного друга, оставшегося жить в Селинсгроуве. Возвращаясь обратно, он оторопел: возле дома стояли две полицейские машины со включенными мигалками. В гостиной инспектор Джейми Робертс допрашивала Джулию, а в столовой инспектор Рон Квинн вел допрос Габриеля. Ричарда уже допросили.
— Может, кто-нибудь объяснит мне, что делают копы в нашем доме? Ну, что натворил Габриель на этот раз? — Скотт стоял на кухне и сверлил взглядом отца и сестру.
Эрон молча достал из холодильника бутылку пива, открыл и так же молча подал Скотту. Скотт благодарно кивнул и припал к бутылке.
— Саймон Тэлбот напал на Джулию, — тихо сказал ему Эрон.
— Что? — Скотт едва не поперхнулся пивом. — Как она?
— Этот мерзавец здорово укусил ее и едва не сломал ей лодыжку, — добавила Рейчел.
— Он что, ее… — Скотт не мог заставить себя произнести последнее слово.
— Я спрашивала у нее, — покачала головой Рейчел. — Может, и не надо было, но я не удержалась. Джулия сказала, что нет.
Все облегченно вздохнули.
— Где эта тварь Саймон? — заорал Скотт, шумно опуская на стол недопитую бутылку. — Эрон, собирайся. Пора этого красавчика проучить.
— Габриель уже вправил ему мозги. Квинн сказал, что Саймона пришлось срочно везти в больницу и накладывать швы на челюсть. Габриель ему и несколько зубов выбил, — сказал Эрон.
— Что-что? — удивился Скотт. — Это наш-то профессор? А он с какой стати встрял?
Эрон и Рейчел понимающе переглянулись.
— Я все равно должен посмотреть на это сенаторское отродье, — хрустя пальцами, заявил Скотт. — Задам ему парочку вопросов.
— Оставь это заботам полицейских, — покачал головой Эрон. — После больницы Саймона ждет заключение под стражу.
— Но объясните мне, зачем Габриелю понадобилось марать свои профессорские ручки ради Джулии? Они едва знакомы.
— А вот тут ты ошибаешься, — возразила Рейчел, подходя к брату. — Они успели познакомиться, и настолько, что они пара.
— Повтори еще раз, — попросил сбитый с толку Скотт.
— Повторяю: Джулия и Габриель — пара.
— Вот черт! — тяжело выдохнул Скотт. — А у нее-то где глаза были?
И прежде чем собравшиеся успели высказать свои предположения, на кухню вошел Габриель. Увидев встревоженные лица, он тоже нахмурился:
— Где Джулианна?
— Джейми еще не окончила ее допрос, — ответил Ричард. Он улыбнулся и похлопал приемного сына по плечу: — Я очень горжусь тобой, сынок. Ты ведь спас Джулию. Мы все благодарны тебе, что ты поспел вовремя.
Габриель поджал губы и растерянно кивнул.
— Конечно, за то, что вышиб зубы Саймону Тэлботу, тебя надо наградить, — довольно угрюмо произнес Скотт. — А за то, что клеишься к Джулии, тебя самого надо побить. Не годишься ты ей. Ни с какой стороны. — Скотт поморщился и хватил кулаком по столу.
— Моя личная жизнь тебя не касается, — холодно отчеканил Габриель.
— Касается, раз ты за Джулию принялся. Хорош профессор! Уже со своими аспирантками трахается. Тебе мало красоток, которые сами под тебя лезут?
Рейчел молча побрела к двери, предчувствуя новую ссору.
Габриель стиснул кулаки и почти вплотную подошел к Скотту:
— Еще одно подобное слово о Джулианне — и я тебя поколочу.
— Скотт, остынь, — посоветовал ему Эрон, вставая между ним и Габриелем. — Ты забыл, что в доме полиция?
— Джулия не из тех девчонок, с кем можно покувыркаться, а потом бросить. На таких, как она, женятся, — не унимался Скотт.
— Думаешь, я этого не знаю? — сердито спросил Габриель.
— А ты думаешь, она еще не наелась придурками?
— Скотт, угомонись, — тихо, но твердо сказал сыну Ричард. Скотт повернулся к отцу, о присутствии которого совершенно забыл. — Хочу тебе напомнить: Габриель спас Джулию от потенциального насильника.
Скотт посмотрел на отца так, словно тот сообщил ему нечто такое, о чем все, кроме него, давно уже знали.
Чтобы брата не понесло дальше, Рейчел решила сменить тему:
— Габриель, оказывается, ты знаком с Джейми Робертс. Вы учились с ней в старших классах?
— Да.
— Дружили?
— Чуть-чуть.
Все повернулись к Габриелю, но он быстро покинул кухню.
Через несколько минут Ричард встал и позвал Скотта с собой в кабинет. Скотт молча пошел за отцом.
— Я хочу поговорить о твоем отношении к Габриелю, — все тем же тихим, но твердым голосом начал Ричард, когда они вошли к нему в кабинет.
В доме Кларков никто и никогда не поднимал руку на детей. Самым суровым наказанием считался разговор в отцовском кабинете, и сейчас Скотт вновь ощутил себя нашкодившим подростком.
К его удивлению, отец был немногословен. Ричард кивком указал на картину, что висела у него за спиной. То была репродукция с известного полотна Рембрандта «Возвращение блудного сына».
— Ты помнишь притчу, послужившую сюжетом этой картины?
Скотт нехотя кивнул. Сейчас он предпочел бы получить отцовский подзатыльник.
Проснувшись, Джулия села на постели, хватая ртом воздух.
«Это был только кошмарный сон. Это был только кошмарный сон. Всего-навсего сон».
Она огляделась по сторонам, еще не веря, что находится в одной из комнат дома Кларков, а не в своей спальне, на полу, придавленная Саймоном. Это ее немного успокоило.
Джулия включила настольную лампу. Темнота мгновенно исчезла, и Джулия воочию убедилась, что это действительно дом Кларков. На столике, рядом с лампой, лежали обезболивающие таблетки. Их и воду заботливо принес Габриель, когда несколько часов назад укладывал ее спать. Он, не раздеваясь, лег рядом и держал ее в своих объятиях, пока она не уснула. Потом он ушел.
«Я не могу без него».
Габриель был ей нужнее таблеток, света и даже воздуха. Его объятия, его голос, шепчущий успокоительные слова. Только он один мог заставить ее забыть о случившемся. Джулии хотелось поскорее оказаться рядом с ним. Поцеловать его, вдохнуть его запах и тогда поверить, что все позади.
Она проглотила несколько таблеток, снимавших боль в лодыжке, после чего встала и на одной ноге запрыгала в комнату Габриеля, чтобы снять сердечную боль. В коридоре она замерла, прислушиваясь к звукам из других комнат. Убедившись, что везде тихо, она открыла заветную дверь и запрыгнула внутрь.
Глаза Джулии быстро привыкли к полумраку. Жалюзи не были опущены. Габриель лежал на спине, на той стороне кровати, где у него в квартире обычно лежала она. Хромая, Джулия подошла к другой стороне кровати, откинула одеяло и уже поставила колено на постель.
— Джулианна? — Тихий шепот Габриеля напугал ее, и она зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть. — Постой.
Она замерла. Ей вдруг показалось, что Габриель не особо рад ее появлению.
— Прости, что напрасно тебя потревожила. Сейчас уйду. — Ей вдруг стало стыдно за свою навязчивость. Кусая губы, она стала медленно подниматься.
— Джулия, я не то имел в виду. Подожди, я сейчас.
Он встал, держась к ней спиной. Теперь она догадалась о причине его скованности: он лежал совершенно голым и не хотел смущать ее своей наготой.
Единственным светом в его комнате был сейчас свет звезд. Габриель на фоне звездного света. Короткие мгновения, пока он нагибался за трусами, Джулия беззастенчиво любовалась его телом: мощной спиной, широкими плечами, длинными сильными ногами и, конечно же, его бесподобными ягодицами.
Натянув трусы, Габриель повернулся к ней лицом, подарив новое удивительное зрелище. Даже дракон на его груди казался сейчас мирно спящим.
— Так, наверное, лучше, — засмеялся он. — Зачем смущать тебя моим голым телом?
Джулия не засмеялась вместе с ним, но смысл шутки поняла.
— Почему ты не спишь? — спросила она, укладываясь рядом.
— Я поставил будильник. Хотел проведать тебя среди ночи. Проснулся сам… Как твоя лодыжка?
— Болит.
— Ты приняла таблетки? Я их оставил возле стакана с водой.
— Две штуки проглотила. Но они действуют не сразу.
Габриель повернулся к ней боком и стал целовать ее пальцы.
— Ты моя маленькая воительница. — Он гладил ей волосы, пропуская пряди между своих пальцев. — Это боль в лодыжке тебя разбудила?
— Нет. Мне приснился кошмар.
— Хочешь об этом поговорить? — спросил Габриель.
— Нет.
Габриель крепче обнял ее, показывая: если она передумает, он готов выслушать ее самым внимательным образом.
— А ты хочешь меня поцеловать? — спросила она.
— Я думал, после случившегося ты вообще не захочешь, чтобы я к тебе прикасался.
Джулия потянулась к нему губами. Сама.
Они словно поменялись ролями. Теперь Габриель осторожничал, боясь малейшим движением причинить ей душевную боль. Но он ошибался. Джулия нуждалась в его поцелуях. Ей хотелось пить его тепло, греться в его огне, поскольку Габриель сейчас занимал все ее мысли.
Джулия провела языком по его нижней губе, потом ее язык проник глубже, и началось их неистовое «танго языков».
Ее окутала знакомая, приятная волна наслаждения. Джулия самозабвенно целовалась с Габриелем, и ей ни о чем не хотелось думать. Даже о своей покалеченной лодыжке. Вскоре к их поцелуям добавились знакомые ласки. Они оба стонали от наслаждения. Потом Габриель изменил позу и навис над нею. Его правая рука скользнула по ее шее, коснулась плеча, замерла над холмиком ее груди, миновала ребра и застыла на бедре. Одежда, которая сейчас была на Джулии, состояла из спортивного топика Рейчел и ее же облегающих спортивных трусов. Поскольку хозяйка одежды была худощавее своей подруги, наряд очень соблазнительно подчеркивал все выпуклости и округлости тела Джулии.