– А в этом случае, – заявил Андреас, – и проблема гораздо меньше, чем все думают. Если эти цифры ни у кого не вызовут возражений, то всего-то и нужно, что рассчитать прирост рынка на следующий год и распределить объем этого прироста между компаниями.
Икэда быстро произвел необходимые вычисления и объявил, что рынок должен вырасти на четырнадцать тысяч тонн.
– Итак, у нас прирост в четырнадцать тысяч тонн в год, – сказал Андреас, подходя к стенду и записывая цифры. – Так что вопрос в том, кому он достанется.
Это происходило. Прямо на глазах Шепарда. Эти люди, сидя рядом с ним – сидя в «Марриоте», – делили между собой многомиллиардный рынок.
Спокойно попивая кофе.
Андреас решил первую задачу всего за несколько минут. «Киова хакко», «Мивон» и «Чейл йеданг» получают по две тысячи тонн из четырнадцати, а остальные восемь делят между собой «Адзиномото» и АДМ.
– Но как именно? Сколько нам, а сколько вам? Вот в чем вопрос, – сказал он.
Икэда заметил, что нужно учесть еще кое-что. Другие конкуренты не верят, что АДМ представила подлинные показатели своего производства. Если Андреас хочет, основываясь на них, планировать дальнейшую деятельность, он должен сначала доказать, что эти цифры соответствуют действительности.
Уайтекер отошел от стенда и сел на место. Его кейс лежал на столе перед ним. И вдруг…
Что это?
Щелчок. Да, никакого сомнения. В кейсе что-то щелкнуло.
Андреас в это время сидел к нему спиной, повернувшись к доске.
Еще щелчок.
Кейс издавал шум. Что, если его услышат другие?
Уайтекер потихоньку потянул кейс поближе и открыл замки.
Шепард внимательно смотрел на монитор.
– Я предлагаю вот что, – говорил Андреас.
Он вот-вот сделает свое предложение. Обратившись в слух, Шепард не видел, что Уайтекер возится с потайным отделением своего кейса.
Уайтекер потянул панель, закрывавшую кармашек. «Липучка», чуть сдвинувшись, все еще удерживала панель. Может, теперь щелчков не будет. Он закрыл кейс.
– Я предлагаю сказать отсутствующим: пусть производят в девяносто четвертом году на две тысячи тонн больше, чем в девяносто третьем, а остальное мы делим между собой, – говорил Андреас.
Икэда, все еще державший ручку, поглядел на него с сомнением.
– Надо назвать им конкретную цифру, – возразил он.
– Да пусть просто к объемам девяносто третьего прибавят два, – сказал Андреас, – а все остальное мы делим между собой.
Вот это да! Шепард своими ушами слышал, как Андреас пытается диктовать объемы производства другим компаниям, в том числе и тем, которых даже не было на встрече.
Это была убийственная улика.
Щёлк.
Опять! К счастью, остальные стоят у стенда с цифрами. Уайтекер открыл кейс и снова дернул «липучку». Панель отошла чуть больше.
Он закрыл кейс и поднял голову. Прямо к нему направлялся Андреас. Он был уже в нескольких футах.
Шепард все еще ничего не замечал. Его свидетель вел себя спокойно и, очевидно, вполне владел ситуацией. Все шло своим чередом.
Конкуренты вот-вот придут к соглашению. Андреас направился в ванную, двое японцев по-японски обсуждали его предложение, стоя у стенда.
Щёлк.
Уайтекер решился на радикальные меры. Иначе кто-нибудь непременно услышит. Как он объяснит щелчки в кейсе?
Он огляделся. Андреас еще был в ванной, а японцы разговаривали друг с другом, не обращая на него внимания.
Он открыл кейс и дернул за «липучку» посильнее. Она отодралась полностью. Уайтекер убрал панель в сторону, открыв взгляду диктофон.
Если кто-нибудь встанет за спиной Уайтекера, он тоже его увидит.
Шепард не знал, о чем говорят японцы. Они говорили вполголоса и по-японски. Он вывел их на экран крупным планом и не замечал, чем занят Уайтекер.
Теперь, наверное, все будет в порядке. Уайтекер закрыл кейс.
Щёлк.
Он снова открыл кейс. Возможно, кассеты цеплялись за стенку кейса. Надавив на стенку, он закрыл кейс.
В комнату вернулся Андреас, задумчиво дергавший себя за мочку уха.
Никто ничего не заметил.
Ямада подошел к стенду. Азиатским компаниям трудно согласиться с тем, что АДМ имеет право хоть на сколько-нибудь увеличить производство лизина в 1994 году, заявил он.
– Дело в том, что АДМ уже съела весь прирост рынка.
– Но в течение трех лет, – заметил Уайтекер.
– А теперь АДМ пытается захватить и новый прирост, – засмеялся Ямада. – Это несправедливо.
Ямада разыгрывал вариацию классической японской тактики ведения переговоров «нанивабуси». Он изображал жертву и жаловался, что его оппонент несправедливо пользуется его слабостью. В Токио эта тактика эффективно разрешает споры и позволяет избежать открытых столкновений.
Но для Андреаса и Уайтекера все это звучало как пустословие. Андреас был раздосадован. Все четверо стояли, споря о цифрах. Настало время четко обозначить позицию АДМ.
– Есть еще одна вещь, которую вам следует помнить, – сказал Андреас, повернувшись к стенду. – Наши мощности используются не на сто процентов.
Этого «Адзиномото» боялась больше всего. Андреас мог наводнить рынок своими продуктами и развязать очередную войну цен.
– Да, мы понимаем, – кивнул Икэда.
– Если мы не будем связывать себя обязательствами, – продолжил Андреас, – то запросто заберем пять тысяч тонн прироста.
– Хм, – произнес Ямада, сцепив руки за спиной.
– Мы можем увеличить производство не на пять, а на двадцать тысяч тонн.
Ямада кивнул.
В комнату вошли две женщины в форме официанток, катившие перед собой сервировочный столик с ланчем для Андреаса и Ямады. Одна из них была агентом ФБР.
– Вы собираетесь оставить это на сервировочном столике? – спросил их Андреас.
– Мы можем накрыть большой стол, если хотите, – ответила одна из женщин.
Икэда и Ямада подошли к доске и снова заговорили по-японски. Андреас и Уайтекер посторонились, чтобы официантки убрали со стола и расставили тарелки с салатами и бутербродами.
Шепард знал, что, согласно регламенту, общие переговоры должны вот-вот закончиться. После этого Икэда и Уайтекер на час оставят Андреаса и Ямаду беседовать за ланчем. И как только Уайтекер покинет помещение, им придется прекратить видеозапись. А между тем стороны так и не пришли к соглашению.
У них оставалось всего несколько минут.
Пока Уайтекер подписывал счет за предоставленные отелем услуги, Икэда выступил с предложением «Адзиномото»: они согласны, чтобы к тому количеству лизина, которое АДМ производила в последнее время, – около шестидесяти семи тысяч тонн, – прибавилась неопределенная, но отнюдь не маленькая величина, условно обозначаемая как «альфа».
Предложение было в самом деле неопределенным и имело ясный подтекст.
Но Андреасу и Уайтекеру казалось, что дело сделано. АДМ хотела хоть какого-то прироста. Уайтекер сказал, что «Адзиномото» повторяет их собственное предложение.
– Это просто формулировка, – сказал Икэда, – и она более приемлема для остальных.
Андреас улыбнулся. Ему было плевать на формулировку соглашения, лишь бы оно соответствовало желаниям АДМ.
– Словесное оформление предоставляю вам, – сказал он.
Икэда подошел к стенду и снял с него лист с цифрами.
– Думаю, это лучше сохранить, – рассмеялся Андреас.
Хотя ни та, ни другая сторона не высказали этого вслух, в самом конце встречи им удалось заключить противозаконное соглашение – в присутствии накрывавших на стол официанток.
Уайтекер вышел в коридор.
Он достиг цели.
Шепард тоже слышал эти слова. Они заключили сделку перед самым перерывом. Как только Уайтекер вышел из номера, Шепард нажал кнопку пульта, и экран монитора погас.
Спрятанная в лампе камера неслышно отключилась.
Андреас посмотрел на Ямаду. Они были наедине. Теперь он мог высказаться откровенно и заявить японцам, что АДМ не подчинится диктату.
– Слушайте, – сказал он, – я только что еще раз проверил все цифры Марка и убедился, что они верны. Так что меня не волнует, что вы собираетесь делать.
– Мы предпочитаем обрисовать эту ситуацию по-другому, в азиатском стиле, – отозвался Ямада.
– Да мне плевать, что вы там рисуете, – сказал Андреас. – Это ваше право.
Ямада не ответил.
Час спустя один из агентов доложил Шепарду, что Уайтекер и Икэда вернулись в номер. Шепард включил монитор и видеомагнитофон. Уайтекер стоял у стола. Лист бумаги, который Икэда снял со стенда, все еще лежал на столе.
Шепард и Везеролл наблюдали, как Уайтекер сворачивает лист и кладет его в кейс.
– Думаю, надо это сохранить, да? – сказал Уайтекер.
Везеролл восхитился тем, как естественно у него все получилось. Уайтекер только что пошел на риск и ловким маневром раздобыл для ФБР ключевое вещественное доказательство.
«Этот парень – лучший осведомитель из всех, кого я видел», – подумал Везеролл.
В тот же вечер, около половины восьмого, Херндон припарковал машину на стоянке пиццерии около декейтерского аэропорта. Через несколько минут из-за угла вывернул синий «таун-кар» Уайтекера. Как только «таун-кар» остановился рядом, Херндон пересел в него.
– Привет, Марк. Я слышал, встреча прошла успешно?
– И еще как! – возбужденно ответил Уайтекер. – Я думаю, вам, ребята, понравится то, что я добыл.
Уайтекер говорил быстро и много, постоянно повторяясь. Было видно, что он горд собой.
– Это как раз то, чего вы, парни, добивались. Доказательство, что Мик участвует в сговоре. Теперь это ясно как день: он участник сговора. Он в заговоре. Он делит мировой рынок с Ямадой. Он только что сделал это. Прямо сейчас. Эти записи помогут вам в деле с Миком, помогут доказать, что он в этом участвует. Да, уникальная запись. Она показывает, как Мик делит мировой рынок. Это то, что вам, парни, было нужно. Потрясающе, Бобби.
Слова сыпались из Уайтекера, как горох. Херндон терпеливо ждал. Уайтекеру нужно время, чтобы выпустить пар и прийти в себя. А сейчас ему предоставился случай поговорить о том, что произошло.