Приступив к выполнению задания, я сразу понял, что аковцы[94] народ хитрый, в глаза говорят одно, на деле поступают иначе. У Монтера я сведений достоверных получить не мог. Тогда я начал работу с людьми из AЛ, которой командовал Берлинг. Я понял, что они готовы со мной сотрудничать. Мне помогали подхорунжий Станкевич Антон Антонович, поручик Шитов Феодосий Иванович. Они помогали мне собирать сведения об обстановке, о немцах и т. д.
В штаб АК и AЛ я представился как офицер Красной армии, который прибыл для оказания помощи и координации действий с советскими войсками.
После смерти моего радиста Оскола, я решил узнать, как установить связь. В AЛ я познакомился с Еленой, которая знала, что я офицер Красной армии. Она сказала мне свой псевдоним Виктория и оказала помощь в восстановлении связи с разведывательным отделом штаба фронта.
Работать с представителями АК было сложно. Я видел, что хорошее отношение ко мне руководителей АК было связано только с заявками на советские грузы из-за линии фронта. Мне стало ясно, что в случае провала восстания они рассчитаются со мной, как и с другими советскими военнопленными.
Во время контактов с ними я был предельно осторожен, внимателен и дипломатичен. Никогда не задавал вопросов, которые могли бы вызвать у них недовольство. На всякий случай стал искать пути отхода в случае резкой смены обстановки и перехода за Вислу к Красной армии. Когда же я увидел, что командование АК ведет переговоры о капитуляции, то понял, что день этот приближается[95].
Подхорунжий Антон Станкевич предупредил меня о том, что переговоры с немцами идут полным ходом и что мне нужно уходить к своим.
После капитуляции района Моктув ко мне прибыл майор Городецкий, летчик-штурман, который сидел под арестом в АК. Когда Моктув капитулировал, Городецкий сбежал из-под ареста по канализационным трубам. Когда он узнал обо мне, то прибыл ко мне. Он сообщил мне, что знает выход до Вислы по канализационным трубам и что сам хочет уйти побыстрее из этого ада. Я ему поручил детально изучить возможность выхода по трубам к Висле и пройти этот путь с целью проверки.
30 сентября я направил по этому пути одного поляка, который хотел вырваться из Варшавы к войскам Красной армии, и попросил его дать сигнал — две зеленые ракеты о его благополучном переходе через Вислу.
1 октября в 12 часов я увидел две зеленые ракеты и начал готовиться к отходу. Со мной были майор Городецкий и радистка Елена. В 10 часов вечера мы влезли в люк на улице Аллея Чездовская и по трубам вышли к Висле в 3 или 4 часа утра 2 октября 1944 года. Елена была с проводником, которого я отправил в штаб АЛ для оказания помощи. В 5 часов мы переплыли Вислу, которую немцы постоянно обстреливали, и попали к своим, сначала — в отдел контрразведки. Благодаря полковнику Озерянскому мы оказались в разведывательном отделе штаба фронта. По указанию полковника Озерянского я нанес на карту все артиллерийские и огневые точки на берегу Вислы, занятом немцами. После этого я с полковником Озерянским составил полный отчет о выполнении задания.
Олег.
12 октября 1944 года».
Оперативный отчет лейтенанта Ивана Колоса изучался командованием 1-го Белорусского фронта, начальником разведывательного отдела полковником Грязновым. Помощник начальника 2-го отделения этого разведывательного отдела майор Ковальчук подготовил «Заключение по отчетному докладу лейтенанта Колос И. А.».
В этом заключении давалась такая оценка действиям лейтенанта Ивана Колоса в Варшаве:
«Как видно из протокола опроса устного доклада командующему фронтом Маршалу Советского Союза тов. Рокоссовскому, «Олег» поставленную ему в приказе № 4 от 18 сентября 1944 года и дополнительные устные указания полковника тов. Романовского от имени Военного совета фронта, которые давались «Олегу» при вылете на задание, выполнил отлично.
Принимаемые им решения в ходе выполнения задания в гор. Варшава в период восстания, организованного эмигрантским польским правительством, были правильны. «Олег», несмотря на свой молодой возраст и еще недостаточный жизненный опыт, сумел найти правильные пути к выявлению действительного замысла руководителей аковцев, а также установить действительное положение в самом городе Варшава.
Гибель радиста «Оскол» сомнений не вызывает. Решение самого «Олега» на выход к нам было принято правильно и своевременно. Правдивость в докладах подтверждается рядом документов, доставленных «Олегом», которые частично оставлены в разведотделе штаба фронта и частично находятся в папке при оперативном деле «Олег».
Выводы:
1. Лейтенант Колос И.А., псевдоним «Олег», достоин представления к присвоению звания Героя Советского Союза, а также предоставления отпуска. После отпуска оставить при отделе до взятия гор. Варшавы с целью установления местонахождения могилы радиста «Оскол» и извлечения радиостанции «Север-Бис», которая спрятана «Олегом» в городе Варшава.
2. С помощью «Олега» установить связи с представителями армии Людовой и жителями Варшавы, которые оказывали ему помощь. После этого лейтенанта Колос И.А. откомандировать на учебу, так как это личное желание самого Колоса. Кроме этого дальнейшее использование Колоса в агентурной разведке невозможно, так как Колоса многие аковцы знают в лицо, что грозит для него опасностью.
Помощник начальника 2-го отделения РО штаба
1-го Белорусского фронта майор Ковальчук
2 января 1945 года».
В 1964 году правительство Польской Народной Республики наградило И. А. Колоса орденом Крест Храбрых.
Звание Героя России полковнику в отставке И. А. Колосу было присвоено в декабре 1994 года. В январе 1995 года в Кремле Президентом Российской Федерации ему была вручена медаль «Золотая Звезда» за № 97[96].
Защитники Варшавы сражались не в одиночку. Наступавшие войска Красной армии оказывали им помощь, какую только могли. 15 сентября 1944 года комендант Жолибожского района Армии крайовой благодарил командование Красной армии за эту помощь. Познакомимся с его письмом:
«1. Благодарим за оружие, сброшенное для нас с самолетов, и просим в будущем присылать в первую очередь тяжелое автоматическое оружие с противотанковыми боеприпасами, противотанковые пушки, автоматы и гранатометы.
2. Благодарим за противовоздушную оборону от немецких налетов.
3. Просим бомбардировать цитадель, зенитную артиллерию на Буракове (связной укажет на карте), Центральный институт физического воспитания на Белянах.
4. Просим вести артиллерийский огонь по вышеуказанным объектам в случае, если услышите, что немецкая артиллерия нас обстреливает.
5. Сбрасывание проводите с небольшой высоты, обращая внимание на ветер, так чтобы грузы падали около костров. Сброшенное с большой высоты попадет в руки к немцам…»[97]
26 августа 1944 года командующий 1-м Белорусским фронтом К. К. Рокоссовский находился в освобожденном польском городе Люблине. Он дал интервью британскому журналисту А. Верту. На вопрос журналиста, было ли оправданным восстание в Варшаве в условиях, когда Красная армия встретила сильное сопротивление германских войск, Рокоссовский ответил: «Нет, это была грубая ошибка. Повстанцы начали его на собственный страх и риск, не проконсультировавшись с нами»[98].
В целях оказания помощи варшавским повстанцам в период с 13 сентября по 1 октября 1944 года авиация 1-го Белорусского фронта произвела 4821 самолето-вылет, в том числе: на сбрасывание грузов — 2435, на подавление средств противовоздушной обороны противника в городе Варшаве в районе сбрасывания грузов — 100, на бомбардировку и штурмовку войск противника в городе Варшаве по заявкам повстанцев — 1361, на прикрытие районов, занимаемых повстанцами, и на разведку противника в интересах повстанцев — 925.
2 октября 1944 года командующий войсками I-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский докладывал Верховному главнокомандующему И. В. Сталину:
«Повстанцам в городе Варшава авиацией фронта сброшено: орудий 45-мм — 1, автоматов — 1478, минометов 50-мм — 156, противотанковых ружей — 505, винтовок русских — 170, винтовок немецких — 350, карабинов — 669, снарядов 45-мм — 300, мин 50-мм — 37 216, патронов ПТР — 57 640, патронов винтовочных— 1 312 600, патронов ТТ — 1 360984, патронов 7,7-мм — 75 000, патронов «маузер» — 260 600, патронов «парабеллум» — 312 760, ручных гранат — 18 428, ручных гранат немецких — 18 270; медикаментов — 515 кг, телефонных аппаратов — 10, коммутаторов телефонных — 1, элементов телефонных — 10, батарей «Бис-80» — 22, телефонного кабеля — 9600 м, продовольствия разного — 131 221 кг.
Помимо этого артиллерия 1-й польской армии вела огонь на подавление огневых средств и живой силы противника в интересах повстанцев, а зенитная артиллерия 1-й ПА и 24-й зенитной артиллерийской дивизии РГК своим огнем прикрывала повстанческие районы от налетов вражеской авиации»[99].
Когда немцы подавили восстание, командующий 1-м Белорусским фронтом приказал для оказания помощи повстанцам Жолибожского района в их эвакуации на восточный берег Вислы 1 октября подать к западному берегу этой реки 100 лодок и обеспечить их достаточное огневое прикрытие.
Один из офицеров-повстанцев, переправившись на восточный берег Вислы 1 октября 1944 года, сообщил о том, что «авиация западных союзников только один раз 18 сентября пыталась оказать помощь повстанцам. 80 англо-американских самолетов сбросили свой груз с высоты 4000 метров. Ни один из контейнеров не упал на территорию Жолибожа. Весь груз достался немцам»[100].
27 декабря 1944 года отдел кадров разведывательного отдела штаба 1-го Белорусского фронта направил отцу ефрейтора Дмитрия Стенько Алексею Петровичу, который проживал в городе Сучан Приморского края, выписку из приказа войскам фронта, в которой указывалось: