«Монтгомери отказался обсуждать сдачу в плен на таких условиях и отослал немецких эмиссаров назад к фельдмаршалу Кейтелю, возглавлявшему немецкое Верховное командование.
Я сказал Монтгомери, чтобы он принял военную капитуляцию всех войск противника в своей зоне операций. Такая капитуляция является делом тактики и входит в рамки полномочий командующего войсками на данном фронте…».
Переговоры между американцами и немцами продолжались.
4 мая произошла капитуляция немецких войск в Голландии, Северной Германии, Шлезвиг-Гольштейне и Дании. Все эти капитуляции тоже носили местный тактический, а не стратегический характер.
Вскоре капитулировали остатки группы армий «Е» в Хорватии и Южной Австрии, группа армий «Г» в Баварии и Западной Австрии. Сложила оружие и немецкая 19-я армия в Тироле.
5 мая в штаб Эйзенхауэра прибыл представитель от адмирала Дёница.
Вспоминая те дни, Эйзенхауэр писал; «Я сразу же сообщил обо всем этом советскому Верховному главнокомандованию и попросил назначить офицера в качестве русского представителя на возможных переговорах с Дёницем. Я информировал русских, что не приму никакую капитуляцию, если она не будет предусматривать одновременную капитуляцию повсюду. Советское Верховное главнокомандование назначило генерал-майора Суслопарова своим представителем…».
Немецкие армии почти везде сложили оружие и прекратили сопротивление. Поэтому стремление немцев подписать акт о капитуляции перед английскими и американскими войсками было очередным шагом в сложной политической игре, в которую включился генерал Эйзенхауэр.
В переписке советского руководства с Эйзенхауэром возникло одно недопонимание, на которое в Москве сразу не обратили внимания.
Вернемся к воспоминаниям американского генерала. В них сказано, что он «попросил назначить офицера в качестве русского представителя на возможных переговорах с Дёницем».
В соответствии с просьбой Эйзенхауэра Москва назначила генерал-майора И. А. Суслопарова, который был главой военной миссии СССР во Франции при штабах союзных войск. Полномочия Суслопарова предполагали только представительство на возможных переговорах с Дёницем. Он должен был присутствовать на переговорах англо-американцев с немцами и информировать Верховного главнокомандующего о ходе обсуждения вопросов, включенных в повестку дня переговоров. Генерал не имел права без санкций Верховного главнокомандующего подписывать от его имени какие-либо акты с представителем германского правительства.’ В соответствии с предложением советского Верховного главнокомандования подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии должно было состояться в Берлине с участием официальных представителей союзных держав.
Штаб Эйзенхауэра находился в Реймсе, который был на значительном удалении от Парижа. У Суслопарова не было возможности поддерживать постоянную связь с Центром.
Немцы некоторое время затягивали переговоры. «Нам стало ясно, — писал Эйзенхауэр, — что немцы стремились выиграть время, с тем чтобы перевести за нашу линию фронта как можно больше немецких солдат. Я сказал генералу Смиту, чтобы он передал Йодлю, что если они немедленно не прекратят выдвигать всякие предлоги и тянуть время, то я закрою весь фронт союзников, чтобы не пропускать никаких немецких беженцев через нашу линию фронта…».
Парламентеры составили донесение Дёницу с требованием Эйзенхауэра. Дёниц понял неизбежность подписания акта о капитуляции и отдал соответствующие распоряжения. Вероятно, он считал, что акт о капитуляции, подписанный в Реймсе, будет основным документом, завершающим войну. Не исключено, что Эйзенхауэр рассуждал так же.
Согласованный текст акта генерал-майор Суслопаров направил в Москву радиограммой.
7 мая в Реймсе в 2 часа 41 минуту утра Йодль пописал акт о капитуляции. С американской стороны акт пописал генерал Смит. Генерал Суслопаров подписал этот документ в качестве свидетеля.
Прибыв в Париж, где находился штаб его миссии, Суслопаров получил от своего заместителя указание из Центра, в котором сообщалось, что ему запрещается подписывать какие бы то ни было документы о капитуляции, которые могут быть подготовлены в процессе переговоров союзников с немцами в Реймсе.
Суслопаров направил в Центр донесение о том, что произошло в Реймсе. Его действия в Реймсе противоречили указаниям начальника Генерального штаба.
Подписание в Реймсе акта о капитуляции германских вооруженных сил советские историки считали дипломатической акцией, предпринятой союзниками с определенной целью. Утверждалось, что он принижал решающий вклад Советского Союза в разгром фашистской Германии. Было ли это сделано преднамеренно?
Из Москвы в Париж Суслопарову по закрытым линиям связи понеслись строгие указания: немедленно провести переговоры с союзниками и договориться с ними о том, что подписание акта в Реймсе носило предварительный характер.
Суслопаров встретился с генералом Смитом, который подписывал акт от имени американского командования, сообщил ему советскую точку зрения и передал приглашение советского командования принять участие в подписании акта о безоговорочной капитуляции, которое должно было произойти 8 мая в Берлине.
8 мая представители всех союзных армий прибыли в предместье Берлина Карлсхорст. Советское Верховное командование представлял Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Верховное командование Великобритании — главный маршал авиации Д. Теллер. Вооруженные силы США представлял командующий стратегическими воздушными силами США генерал К. Спаатс. Французское командование представлял генерал Ж. Делатр де Тассиньи.
В Карлсхорст были доставлены представители разгромленной Германии — фельдмаршал Кейтель, адмирал флота Фридебург и генерал-полковник авиации Штаумпф. Дёниц передал им полномочия подписать акт о безоговорочной капитуляции.
Главнокомандующий войсками союзников генерал Д. Эйзенхауэр на церемонию подписания акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии и всех ее вооруженных сил не прибыл. Объясняя позже свое решение, Эйзенхауэр писал: «Немцы уже побывали в штаб-квартире западных союзников, чтобы подписать акт о безоговорочной капитуляции», а «ратификация в Берлине» была «делом Советов»[285]. Эйзенхауэр понимал, что в Карлсхорсте он будет вторым. Главным победителем будет маршал Жуков.
Подписание акта состоялось в здании бывшего немецкого военно-инженерного училища. Церемонию подписания акта открыл маршал Жуков. Затем в зал ввели Кейтеля, Фридебурга и Штаумпфа. После проверки их полномочий им был предъявлен акт о безоговорочной капитуляции немецко-фашистских вооруженных сил. Каждый из них подписал этот исторический документ, закрывавший еще одну тяжелую страницу в истории планеты.
Текст акта о капитуляции гласил:
«1. Мы, нижеподписавшиеся, действуя от имени германского Верховного Командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех сил, находящихся в настоящее время под немецким командованием, — Верховному главнокомандованию Красной армии и одновременно Верховному командованию союзных экспедиционных сил.
2. Германское Верховное командование немедленно издаст приказы всем немецким командующим сухопутными, морскими и воздушными силами и всем силам, находящимся под германским командованием, прекратить военные действия в 23.01 часа по центрально-европейскому времени 8 мая 1945 года, остаться на своих местах, где они находятся в это время, и полностью разоружиться, передав все их оружие и военное имущество местным союзным командующим или офицерам, выделенным представителями союзного Верховного командования, не разрушать и не причинять никаких повреждений пароходам, судам и самолетам, их двигателям, корпусам и оборудованию, а также машинам, вооружению, аппаратам и всем вообще военно-техническим средствам ведения войны.
3. Германское Верховное командование немедленно выделит соответствующих командиров и обеспечит выполнение всех дальнейших приказов, изданных Верховным главнокомандованием Красной армии и Верховным командованием союзных экспедиционных сил.
4. Этот акт не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции, заключенным Объединенными Нациями или от их имени, применимым к Германии и германским вооруженным силам в целом.
5. В случае, если немецкое Верховное командование или какие-либо вооруженные силы, находящиеся под его командованием, не будут действовать в соответствии с этим актом о капитуляции, Верховное командование Красной армии, а также Верховное командование союзных экспедиционных сил предпримут такие карательные меры или другие действия, которые они сочтут необходимыми.
6. Этот акт составлен на русском, английском и немецком языках. Только русский и английский тексты являются аутентичными.
Подписано 8 мая 1945 года в гор. Берлине»[286].
11 мая 1945 года генерал-майор И. А. Суслопаров получил из Центра указание: срочно прибыть в Москву.
В Центре он незамедлительно был принят начальником ГРУ. Ильичев был немногословен. Он попросил доложить о том, как проходило подписание акта о капитуляции в Реймсе. Затем Ильичев предложил Суслопарову написать подробную объяснительную записку на имя начальника Генерального штаба.
Вот этот доклад:
«Доношу Вам, что по распоряжению Маршала Советского Союза тов. Жукова 11 мая 1945 года я прибыл в Москву и явился к генерал-лейтенанту Ильичеву, который сообщил мне, что я вызван по нижеследующим причинам:
1. Не будучи уполномоченным для подписания, я присутствовал при подписании в г. Реймсе Акта о безоговорочной капитуляции немецких вооруженных сил перед вооруженными силами Советского Союза и вооруженными силами союзников.
2. Я не обеспечил быстрой радиосвязи из Реймса с Вами, что привело к несвоевременному получению Вашей телеграммы о запрещении мне подписывать какие бы то ни было документы, а также запаздыванию моих телеграмм, адресованных Вам.