Так вот, эти руководители прекрасно понимают, что страна, стабилизировавшись, должна перейти к развитию. Что от стабилизации и восстановления разрушенного в 90-е годы мы должны перейти к росту. К инновационному росту, прежде всего. И мы переходим на новую стадию. Грубо говоря, мы когда-то находились под властью, из истории знаете, были не суверенной державой, когда платили дань Золотой Орде, монголо-татарам. И в разное время были нужны Александр Невский, который сам же первый договорился с этими же монголами о том, что он дань будет сам собирать, сам отвозить. То есть он не дал полностью татарам монополизировать Русь, оставил на ней наше местное самоуправление. В разное время нужен Иван Калита, который накопит, сконцентрирует деньги, при этом будет задабривать владык. Вот почему Стабилизационный фонд накоплен в долларах, лежит где-то в Америке и так далее? Потому что больше негде. Сейчас Америка это Золотая Орда сегодняшнего времени. И грубо говоря, мы поступали как Иван Калита, который и дань платил монголам, и себя не забывал, свое государство. А был бы у нас Дмитрий Донской, когда нужен. Дмитрий Донской вышел и с монголами поспорил, и на Куликовом поле их победил. А если бы мы на 100–200 лет раньше попытались это сделать, если бы Иван Калита был борзый какой-нибудь, он бы кончил тем, что был бы убит, были бы перерезаны все князья и монголы бы насадили бы своих наместников. Сказали бы: «Что с этими русскими делать, они нам ножи в спину кидают?», и не было бы сейчас ни русской культуры, ни государства, ни Православной церкви, ни всего остального. Поэтому в разное время по-разному нужно себя вести. Поэтому и Стабилизационный фонд у нас в долларах находился, и в евро, и в других местах. Потому что мы не можем пока еще позволить «не позволять». Мы не настолько сильны. Если мы сплотимся вокруг нашей власти, вокруг государства, и усилим ее, то тогда мы сможем себе позволить. А если оно на международной арене воюет, а мы ему ножи в спину втыкаем и говорим, что «там Путин и Медведев не то сделали, это не то сделали», то конечно оно не сможет себе позволить. Потому что ему нужно с внутренней оппозицией бороться, и еще на международной арене пытаться бороться. Мы в два раза увеличиваем работу своим вот этим неединством.
Мы должны стать инновационной экономикой, а не традиционной, потому что все страны, которые совершали прорыв в XX веке, это страны инновационные. Мы должны делать, государство должно делать у себя инфраструктуру, то есть будет строить дороги, коммуникации, интернет, спутниковую связь и так далее. Мы отдаем приоритет интеллекту, а не физическому труду, машинному какому-то труду. То есть не потом и кровью будем добиваться признания на международной арене, а прежде всего за счет интеллекта. Ставка делается на человеческий капитал. Главное богатство России это люди. И отсюда социальные гарантии государства, которыми во время кризиса не поступилось государство. У нас не были снижены ни материнский капитал, не были снижены пенсии или еще что-то. Хотя всегда можно было сослаться на кризис и сказать «ребята, давайте затянем пояса, давайте социальные выплаты уменьшим». Хотя у нас есть проблемы со Стабилизационным фондом. Поэтому люди должны быть здоровыми, образованными. Одна из речей Президента о здоровом образе жизни. Наконец-то мы эту проблему, пьянство, про которую я говорил недавно, мы ее наконец-то стали решать. И наконец-то это дало, впервые, результаты. Был зафиксирован положительный прирост населения. Тоже, правда, чуть-чуть миграция помогла. Но впервые мы вышли из того, что называлось «русский крест». Когда у нас раньше рождаемость росла, а смертность падала, и потом на периоде 90-х годов у нас рождаемость стала падать, а смертность выросла. И вот возник этот «эффект русского креста», была убыль населения, У нас впервые получилось так, что мы стали увеличивать, постепенно, снижать смертность, и постепенно увеличивать рождаемость, и снижать эту дельту, долю людей на которую уменьшается население нашей страны. Реформы, которые два-три года назад были начаты, связанные со здоровым образом жизни, с ростом рождаемости и уменьшением смертности, начали давать свой эффект. И когда сегодня, опять говорю, критикуют Путина, критикуют вообще государство, власть, это в высшей степени не патриотичное поведение, потому что прикрываются патриотизмом, болью за страну. Идут попытки аннулировать результаты 2000-х годов, назвав их какими-то нулевыми годами, когда не было ничего сделано, например. Тот, кто недавно спокойно относился к Путину, а сегодня записывает себя во враги Путина, должен понимать, что он находится в одной тусовке с Шамилем Басаевым, террористом, с Масхадовым, с Хаттабом, с олигархами Березовским, Гусинским, Ходорковским, Невзлиным, с Мадлен Олбрайт, с Бжезинским, со всевозможными людьми, которые всегда желали зла России. С какой-нибудь Боннер, правозащитницей, с Соросом, с Новодворской, с Саакашвили, с Ющенко и Порошенко, Маккейном, Лугаром и прочими врагами России, которые где-то в Америке и в Европе все время выступают против нас. Вот эти люди не любят Путина. Все нелюбящие Путина, вы попадаете в одну и ту же команду с этими врагами, если пытаетесь заниматься такого рода критикой.
Кто на самом деле действительные враги России и кто представляет сейчас наиболее серьезную опасность, прикрываясь, правда, какими-то лозунгами, благочестивыми какими-то вещами?
Первое. Это сторонники внешнего управления Россией, навязывания России чужих стандартов. Что означает идеология Путина, которую он сформулировал? Она означает простую вещь, что народ каждой страны и каждое государство является суверенным государством, и оно само выбирает для себя, то есть в нем осуществляется народовластие, то есть, оно суверенно. Оно само выбирает для себя цели и ценности, к которым оно будет стремиться, и темпы движения к этим целям и ценностям в истории. Будет двигаться так, как оно захочет, и это внутреннее дело народа. Вот и все. А всевозможным внешним навязываемым нам стандартам, западным или восточным, или еще каким-то, мы можем их слушать, мы можем про них говорить, но мы не обязаны подчиняться. Тогда как различные люди, особенно Запада, говорят, что есть некие демократические стандарты, неизвестно кем и когда придуманные, которым не соответствует ни одна страна в мире, вот им нужно соответствовать, и стремитесь, пожалуйста, к ним. И Россия не влезает в их какое-то прокрустово ложе. Это большая ошибка думать, что где-то есть какая-то демократия, о которой написано в учебниках. Потому что та же самая Америка, она вообще стала той страной, которую мы сейчас знаем, 20–30 лет назад. В 70-е годы там везде таблички висели «вход только для белых», и осуществлялся режим расовой дискриминации везде. У них рабство было отменено позже, чем у нас крепостное право. У них равные избирательные права появились позже, кстати говоря, не только в Америке, но и в Англии, чем у нас в России. И они нас будут учить какой-то демократии! И много-много других вещей, к которым они пришли гораздо позже. То же самое трудовое законодательство и много чего. Поэтому и сейчас к ним есть очень много вопросов. То, как они третий мир эксплуатируют, как они являются виновниками того самого, мирового кризиса. Они нас учат чему-то, а они устроили такую серьезную историю на весь мир. Поэтому мы вовсе не обязаны слепо следовать их ценностям, которым они сами не следуют, и мы сами думаем о том, в каком темпе и к каким ценностям следовать. А еще лучше это выражает такой известный анекдот: «Чем демократия отличается от диктатуры? Диктатура это когда все делают то, что говорит главный диктатор. А демократия, это совсем другое. Это когда все делают то, что говорит главный демократ». Это и есть суть американского подхода. Делайте все то, что говорит главный демократ. А демократ у нас главный сидит в Вашингтоне, в НАТО ил в Брюсселе, и всеми управляет. Так какая это демократия?
Поэтому мы говорим, что мы за суверенитет. Мы сами определяем, как нам жить. Вот это путинская идеология. Мы перестали прислушиваться к МВФ, мы повыгоняли из правительства всех этих западных советников, которые нам в 90-е годы насоветовали того, к чему мы пришли. К внешним огромным долгам и к свернувшейся экономике. А лауреат Нобелевской премии Стиглиц, который некоторое время Всемирный банк возглавлял, рассказал о том, что эти организации придуманы для разрушения чужих экономик. А мы сидели и слушали.
Кто еще является нашими врагами? Террористы, которые продолжают вести дестабилизацию.
Мы должны понимать, что каждый террорист убивает людей не для того чтобы были убиты люди. Вот в метро эти люди, 20 человек, 80 человек, они ничем никакому Хаттабу, Басаеву не помешали. Теракт осуществляется для того, чтобы произошел информационный повод, и где-то там, в Лондоне, какой-нибудь Закаев имел возможность собрать все СМИ и сказать, что в связи с терактом в Москве, я заявляю, что нужна независимость Чечни, или переговорный процесс, или еще что-то просто рассказать и о нем напишут в газетах. То есть ему терактами вот этими собирают аудиторию. А еще теракт нужен для того, чтобы огромное количество правозащитников здесь, у нас в России, начало говорить: «А! Спецслужбы! Они проспали теракт. Они виноваты в том, что… Нужно было сделать все по-другому, нужно было отследить. У нас плохо работает ФСБ. И вообще президент лично и премьер-министр несут ответственность». Тут же переводятся стрелки с конкретных убийц на силовые структуры, на государство Российское в целом. Тут же происходит раскол общества. Вот для того чтобы раскалывать общество эти теракты и нужны. Вот в Беслане погибли дети и у этих детей были матери. И вот люди, которые придумали этот страшный теракт, люди, которые убили этих детей, они рассчитывали именно на то, что матери будут обвинять власть, что не защитили и так далее. И действительно, ряд матерей объединились и стали это делать. Представляете в чем ужас и парадокс ситуации? Вот есть мать, у нее убили ребенка, для того чтобы она работала против власти. Не денег заплатили, а, наоборот, ребенка убили, и она работает. То есть она делает ровно то, что они, убийцы, от нее хотели. Только одним они деньги платят, правозащитникам, за то, что они делают, нападают на нашу власть, а у других дете