Напротив, секвойные леса олицетворяли во всей своей красе природу. Нэтч смотрел сквозь прозрачную стену на гигантские деревья, возвышающиеся вдоль путей трубы. Эти секвойи росли здесь задолго до появления трубы. Большинство наверняка помнило времена Шелдона Сурины и Генри Остермана, основателей био-логики. Некоторые деревья стояли здесь еще до Восстания автоматов и даже до Первой американской революции. По большому счету, вся история человечества была лишь кратким примечанием к их безмятежному, созерцательному существованию.
Завершив путь через секвойный лес, вагон трубы плавно остановился на вокзале Сиэтла, но Нэтч остался в нем. Он совершил еще один цикл, затем еще. Нэтч смотрел на деревья, размышлял о будущем, строил планы. Постепенно действие программы «Не дремать» выветрилось. Расслабившись, Нэтч забылся крепким сном.
Ему снились сны.
Ему снилось, будто он стоит в роще секвой, пораженный их величием. Нэтч чувствовал себя совсем крошечным: забытой частичкой на великой карте Вселенной. Он оказался здесь в ловушке. Лес уходил в бесконечность. Поезда трубы проносились мимо за соседним холмом, обреченные вечно кружиться на одном месте в поисках выхода.
Однако Нэтчу удалось придумать, как выбраться отсюда. Он был к этому готов. Он био-логический программист, мастерски владеющий архитектурой человеческих способностей. Он обучался в улье «Гордый орел», был подмастерьем у великого Серра Вигаля, сражался с такими могущественными врагами как «Братья Патель». И все знания и опыт пригодились ему, когда он создал свою лучшую программу – «Прыжок 225».
Нэтч поднял взгляд на полог листвы, раскинувшийся в небе в нескольких километрах над ним. Листва казалась невозможно далекой. Но затем Нэтч подумал о программе «Прыжок», о том, как она с бесконечным изяществом кружилась и вращалась в «Пространстве разума». Программа поражала уже одним только количеством ветвлений, соединений. Геометрическими фигурами, которые образовывали математические созвездия, выходящие за рамки человеческого восприятия.
Нэтч был абсолютно уверен. Он запустил программу «Прыжок», почувствовал, как программные инструкции вытекают из «Моря данных» и проникают в приемники данных, встроенные в его кости. Почувствовал зуд систем КОПОЧ, обрабатывающих код и переправляющих команды нужным мышцам ног.
Он Прыгнул.
Вытянув вперед правую ногу, Нэтч по изящной дуге взмыл в воздух. Код был основан на одном из классических движений живой природы: прыжок, движение, отточенное человечеством на протяжении ста тысяч лет постоянных улучшений. Однако программа несла на себе безошибочный отпечаток искусственного продукта: изгиб пальцев ног в середине прыжка, торжествующее выгибание спины, ободряющий свист там, где никакого свиста не должно было быть. Небо становилось ближе и ближе, земля превратилась в далекое воспоминание. Отрыв от секвойного леса уже стал неизбежным итогом, и Нэтч сосредоточил мысли на еще более высоких целях. «Прыжок 225» поднимет его не только над гигантскими секвойями, но и над облаками, выше законов природы. Он достигнет освобождения от нудных правил, испокон века определяющих существование человека. За «вверх» больше не последует «вниз». За летом больше не последует осень. За жизнью больше не последует смерть. Программа «Прыжок 225» добьется всего этого и много большего.
Затем, в тот самый момент, когда кончики вытянутых пальцев старались ухватиться за отросток самой высокой ветки, – когда Нэтч ощутил бархатное прикосновение хвои, – когда он только-только первый раз вдохнул чистый, прозрачный, нетронутый воздух, – начался неминуемый спуск вниз.
Нэтч увидел, как падает в замедленном действии, словно он смотрел на себя с вершины самой высокой секвойи. Нэтч увидел, как судорожно размахивает руками, почувствовал, как с каждой секундой падения вниз разрываются его легкие. Свист «Прыжка» превратился в визг мстительного ангела земного притяжения. То, что еще какие-то мгновения назад было торжествующим Прыжком, превратилось в страшное, жуткое Падение. Ну как он мог быть так слеп? Как мог не увидеть этого?
Это было хуже, чем вообще не прыгнуть: сила удара неминуемо сокрушит его, расплющит, уничтожит. И Нэтч по-прежнему продолжал набирать скорость. Теперь падение было уже таким стремительным, что он должен был пробить землю насквозь, пройти через превратившийся в порошок камень до самого центра земли, откуда уже ничему невозможно подняться. Нэтч протестующе закричал. Потряс кулаками. Обрушился с руганью на деревья, тщетно пытаясь увлечь их за собой.
За какую-то долю секунды до удара Нэтч проснулся.
2Прерванное посвящение
Далекий предок Нэтча Хандибл был лично знаком с Шелдоном Суриной. Он одним из первых решил инвестировать в био-логику. Это был азартный игрок, любитель рассказывать долгие истории, бродяга с туманным прошлым и в целом неприятный тип.
Но в первую очередь Хандибл был отвратительным финансистом. Его схемы, направленные на то, чтобы быстро разбогатеть, тонули, словно дырявые лодки, постоянно оставляя его плавающим в море бездонных долгов. Где он раздобыл деньги, которые вложил в био-логику, не знал никто. Непонятно, чем смогло его заинтересовать программирование биологических функций человека; никто не мог взять в толк, что общего у него было с чопорным, высокомерным Суриной. Естественно, все заключили, что новое начинание обречено на провал.
Однако смеяться последним выпало на долю Хандибла. Его партнер, тощий индус-самоучка, в конечном счете вдохнул новую жизнь в науку и революционным образом перевернул историю. Скромные вложения игрока выросли тысячекратно, превратившись в приличное состояние. Хандибл удалился от дел в зрелом возрасте тридцати трех лет, взял себе спутницу из высшего света и с полным удовлетворением выскользнул из истории. Если его и волновало хоть как-то то, как буйно расцвела наука, взрастить которую помогли его инвестиции, никаких достоверных данных на этот счет не сохранилось.
Наконец Хандибл отошел в мир иной. Его состояние продолжало жить – еще какое-то время.
Предок Нэтча оказался не единственным счастливчиком, наткнувшимся на богатства Сурины. Немало проходимцев разного рода, а также прозорливых инвесторов, вовремя обративших внимание на перспективную отрасль, было щедро вознаграждено за то, что первыми поддержали био-логику. Роскошные особняки и виллы как грибы выросли по всему земному шару, верно служа прихотям своих владельцев, которые могли бежать туда от строгих моральных ограничений, обеспечивающих порядок после Восстания автоматов. Обогатившиеся на био-логике предприниматели стремились в те города, которым посчастливилось в значительной степени избежать разрушительных последствий Восстания: Омаху, Мельбурн, Шенандоа, Мадрид, Кейптаун. То были города, тосковавшие по величию старины, города, администрации которых можно было без труда купить.
Это изменение политического ландшафта не осталось без внимания со стороны старых национальных государств. Пусть их неэффективные правительственные органы размещались в обветшавших зданиях; у них в распоряжении все еще оставалось достаточно средств, чтобы вступить в борьбу за новые территориальные приобретения. Эти государства передали значительную часть своих функций централизованной Премьер-Комиссии. В свою очередь Комиссия возложила все военные полномочия на единый Совет по обороне и благосостоянию. Такие активные деятели Совета, как Тул Джаббор и Парр Падрон, объявили своей первоочередной задачей обуздание выбившихся из-под контроля хозяев био-логической индустрии.
И началось беспощадное противостояние. Общество раскололось по линиям идеологического разлома: государственники, выступавшие за центральную власть, против либертарианцев, стремящихся распределить власть по местным общественным группам. К тому моменту как феодкорп Нэтча занял первую строчку в рейтинге «Примо», подобное противопоставление воспринималось как естественный порядок вещей.
Потомки Хандибла ревностно берегли свое состояние. Им приходилось не только отбиваться от нападок со стороны Комиссии и Совета; против них действовал еще более могущественный враг – время. Заправилы био-логики сознавали, что их богатство не является таким незыблемым, как богатство лунных землевладельцев. Их деньги не были чем-то осязаемым вроде наделов терраформированной почвы, которые можно было потрогать руками. Нет, что бы ни случилось, судьба магнатов био-логики была прочно связана с рынком био-логических продуктов.
А рынок, как и все живое, смертен.
Матери Нэтча Лоре было четырнадцать лет, когда разразился Экономический крах 310-х годов.
Лора обучалась в лучших ульях, вместе с детьми влиятельных дипломатов и капиталменов. Ее наставниками были добросовестные, дисциплинированные люди, видевшие в улье чашку Петри, в которой можно экспериментировать с последними веяниями в науке. В перерывах между педагогическими теориями Лора и ее собратья по улью играли в йо-йо. Они прекрасно разбирались в политике, но почти ничего не смыслили в основах управления, финансах, технике и программировании.
Но какое это имело значение? Глядя в будущее, Лора видела лишь безмятежный путь, проложенный для нее родителями, с запланированными остановками для посвящения, потери девственности, карьеры, партнерства и материнства. На этом пути ей должно было хватить времени на то, чтобы освоить все те навыки, которые ей потребуются.
Ну а пока Лора прилежно работала над тем, чтобы стать Неповторимой личностью. Она вырабатывала хороший вкус и тонкое чутье на качественные программы улучшения внешности. Она оттачивала светские навыки на регулярных благотворительных балах, устраиваемых в особняках Секты Натиск. Она окунала ноги во «Вздохе», виртуальной чувственной сети, и училась основам плотских наслаждений. А когда наступали каникулы, Лора возвращалась в величественный фамильный особняк заигрывать со слугами, чьи родители не были благословлены деньгами на оплату обучения своих детей в улье.