Шестьдесят четыре подростка поднялись на борт ховеркрафта и заняли свои места. Разговоров почти не было. Кто-то прижимался лицом к стеклу иллюминатора, с тоской бросая последний взгляд на здание в форме пчелиного улья, которое на протяжении нескольких лет называлось домом. Окна улья были утыканы носиками маленьких детей, с любопытством смотрящих на то, что ждало в будущем их самих. Другие махали рукой девушкам, выстроившимся во внутреннем дворе в ожидании своего челнока, который отвезет их на посвящение.
– Прощай, долбаное детство! – вздохнул Хорвил, словно одержимый, маша детям. – Здравствуй, долбаная взрослая жизнь!
Но Нэтч его не слушал. Он размышлял об обвинении, которое бросил ему Фигаро Фи: «Где твое видение цели?» Подросток поморщился – сейчас эти слова были как нельзя к месту. Поднявшись в воздух над двором улья, ховеркрафт устремился к неведомому. Куда бы ни направлялся Нэтч, он летел туда быстро.
От взлета до приземления путешествие заняло всего несколько часов. В конечном счете челнок прилетел все-таки не в отдаленную орбитальную колонию, а в природный заповедник к юго-западу от Городов-Близнецов. Комплекс посвящения занимал несколько сот квадратных километров нетронутой земли, огороженных от внешнего мира глухим забором. Ховеркрафт приземлился на импровизированный помост на вершине голого холма, продуваемого всеми ветрами.
Увидев поднявшуюся в воздух пыль, Нэтч, повинуясь инстинкту, вызвал мысленно программу очистки носовых пазух. И тут обнаружил, что вызывать нечего.
Учащиеся были полностью отрезаны от «Моря данных».
Остальные подростки также успели это понять. С угрюмыми лицами они сошли с судна на землю и закинули за плечи рюкзаки, гадая, что будет дальше. Одинокий наставник, сопровождавший их на борту судна, встал позади большого валуна, выполняющего роль кафедры, и начал говорить. Сразу же стало ясно, что его речь отточена до совершенства за многие годы.
– Два миллиарда людей погибло в ходе Восстания автоматов, – громогласно произнес наставник, для пущей важности ударяя кулаком по валуну. – Два миллиарда! Приблизительно пятая часть тогдашнего населения мира. Целые города, культуры и народности исчезли безвозвратно.
Он помолчал для большего эффекта. Подростки слушали его затаив дыхание.
– Почему? Эти люди погибли, потому что забыли вот об этом. – Наставник обвел рукой окружающую местность. Тысячи деревьев качались на ветру подобно восторженной толпе, а у подножья холма на горизонте одиноким Фомой Неверующим раскинулся маленький лагерь.
– Вокруг себя вы видите живую природу такой, какой была та, в которой когда-то жили ваши предки. Они не могли запускать био-логические программы, чтобы согреться зимой, и одной мыслью запрашивать десять различных прогнозов погоды. У них не было работающих внутри тела машин КОПОЧ, оберегавших их от травм и болезней. Ваши предки научились жить так за сотни тысяч лет проб и ошибок.
Но когда люди решили забыть свое наследие, полностью положившись на живые машины, а не на самих себя, человечество едва не исчезло. А поскольку они забыли уроки своих предков, в последовавшие за Восстанием страшные десятилетия многие миллиарды были обречены жить в голоде.
Мы больше никогда не должны забывать свое наследие.
И посему в течение следующего года вы познакомитесь с природой так близко, как не было никогда до этого. Вы будете ощущать боль, испытывать отчаяние, получать травмы. Вследствие этого кто-то из вас рассудит, что природа ваш враг. Другие увидят в ней равнодушную, безликую силу.
Но если вы потеряете веру, помните следующее: ваши тела были созданы для того, чтобы выживать в самых суровых условиях, какие только может обрушить на вас природа. За сотни тысяч лет мы покорили природу. И вы покорите ее снова.
По сравнению с вашими предками у вас есть много преимуществ. За вами поколения генной инженерии, позволившей укрепить ваши тела и отточить разум. Вы обладаете знаниями, накопленными за шестнадцать лет обучения в улье. У вас есть ваши товарищи. Ну а когда ничто это не поможет, у вас есть уверенность в том, что ровно через двенадцать месяцев пилот приведет ховеркрафт в это самое место, чтобы доставить вас обратно в цивилизацию.
Поэтому, если у вас спросят, зачем родители отдали вас в посвящение, зачем вы провели целый год в глухом лесу, вместо того чтобы совершенствовать навыки био-логического программирования, вы ответите следующее: я прошел посвящение, выполняя свой долг перед человечеством. Я прибыл сюда для того, чтобы обеспечить продолжение человеческого рода.
«Гордый орел» хочет поблагодарить вас за долгие годы, проведенные с нами. Пройдя это последнее испытание, вы перестанете быть мальчишками из улья. Вы станете молодыми мужчинами.
Как любил повторять Шелдон Сурина: «Пусть вы всегда будете стремиться к совершенству!»
Наставник учтиво поклонился собравшимся подросткам; те были настолько потрясены, что смогли лишь ответить ему тем же. После чего он поднялся на борт ховеркрафта и кивнул пилоту. Через считаные минуты судно бесшумно поднялось в воздух и скрылось на юге, возвращаясь обратно в Кейптаун.
Шестьдесят четыре подростка стояли на вершине холма, растерянно озираясь друг на друга и по сторонам. Затем они дружно двинулись пешком вниз, в сторону лагеря, которому предстояло стать их домом на ближайшие двенадцать месяцев.
Обустройство лагеря оказалось не таким примитивным, как все ожидали. Четыре ряда деревянных домиков выстроились вдоль четырех пыльных улиц под присмотром большой металлической таблички с надписью «Лагерь 11». Разумеется, эти здания вели себя совсем не так, как привыкли подростки, – они не могли готовить еду, не повиновались мысленным приказам и не сжимались, сберегая место, – но все же это были далеко не те лачуги, которые со страхом представляли себе ученики.
Послушники разделились на группы по четыре человека и выбрали себе домики. Броун и Нэтч разошлись в противоположные концы лагеря, словно разноцветные короли на шахматной доске. Хорвил остался с Нэтчем.
Наставники обеспечили послушников обилием всевозможной одежды, относительно удобными койками и даже зачатками водопровода. До сих пор мало кому из подростков доводилось видеть настоящий туалет, и они провели несколько часов, спуская воду в симфонии юношеского веселья. Разведывательный отряд быстро обнаружил к востоку от лагеря большие ухоженные сады и огороды, способные накормить всех. В кладовках хранились старинные ручки и стопки настоящей древобумаги, садовый инвентарь, теплые куртки и перочинные ножи. Казалось, единственной трудностью, с которой предстояло столкнуться здесь подросткам, должна была стать скука.
Первые несколько недель для всех это было захватывающим приключением. Микроскопические КОПОЧ, вживленные в тело, перестали работать. Волосы и прыщи неудержимо полезли сами по себе. Пищеварительная система возобновила старинные танцы с пищей, словно последних двухсот лет гастроинженерии не было и в помине. Подростки научились умываться в протекающем неподалеку ручье, приводить себя в порядок ножами и ножницами, пользоваться лопатами, чтобы выкапывать съедобные клубни из твердой как камень земли.
Все до одного подростки по крайней мере один раз испытали мгновение полной дезориентации, когда, проснувшись утром, сонно попытались загрузить утренние новости или любимый канал из «Джемма». Однако в целом у них не оставалось времени, чтобы скучать по цивилизованному миру. Их дни были заполнены трудом, который приходилось выполнять руками, без помощи био-логики и современных машин. Нередко выяснялось, что необходимого инструмента у них нет, и тогда приходилось импровизировать. Все это требовало времени, и частенько подросток, отрывавший взгляд от грядки, пропалывать которую он начал утром, видел клонящееся к закату солнце.
– Поразительно, что у наших предков вообще что-то получалось, – проворчал как-то вечером Хорвил, обращаясь к Нэтчу. Оба растянулись на койках, вспотевшие, изнуренные тем, что целый день отгоняли от поля сусликов. – Поработав в огороде, умывшись, причесавшись и посрав, я настолько устал, что у меня больше ни на что нет сил.
Самая большая нагрузка легла на подростков в первый месяц; все понимали, что любые ошибки сейчас отзовутся зимой катастрофическими последствиями. Земля в окрестностях Городов-Близнецов была суровая и каменистая, но улей обеспечил своих воспитанников достаточным количеством инструментов, для того чтобы вгрызаться в ее шкуру и ухаживать за урожаем. Еще более полезными оказались учебники по сельскому хозяйству, предусмотрительно оставленные наставниками. Указания по вспашке и севообороту были хороши сами по себе, но комментарии, нацарапанные на полях предыдущими послушниками, просто не имели цены. За долгие годы обитатели Лагеря 11 покрыли каждый чистый квадратный сантиметр древобумаги похабными историями, шутками, понятными только посвященным, указаниями на то, где лучше всего охотиться на диких птиц и что делать в случае дождя, и сплетнями, зачерствевшими еще много лет назад. В одной книге на внутренней стороне обложки был заголовок:
ТО, ЧТО МЫ БЕЗНАДЕЖНО ПРОСРАЛИ
(А ВАМ ЛУЧШЕ ЭТОГО НЕ ДЕЛАТЬ)
В другой содержался трактат на тему:
О ЧЕМ НЕ РАССКАЗАЛИ ВАМ ПРО ПОСВЯЩЕНИЕ ВРАЧИ
А какой-то неизвестный шутник приписал к этому:
(МЕРЗКИЕ УБЛЮДКИ!)
Первые несколько недель подростки с готовностью помогали друг другу. Даже самая отвратительная работа была в новизну, и каждый с нетерпением ждал своего череда пропалывать сорняки или стирать белье. Многие с опаской посматривали на Нэтча и Броуна, делая ставки на то, когда между ними вспыхнет драка. Однако оба вернулись к своему танцу осторожных фехтовальщиков, держась друг от друга на расстоянии и следя за неожиданными движениями.
Весна благополучно перешла в лето. В свободное время подростки играли в примитивные версии футбола и бейсбола, гадая, как сейчас в цивилизованном мире дела у их любимых команд. Хорвил заметно постройнел и расстался с иррациональным страхом открытых пространств.