– Вы сказали, что это приспособление является устройством слежения? – спросил Нэтч, с трудом поспевая за размашистым шагом великана.
– Разумеется, это устройство слежения. А зачем еще их делают такими бросающимися в глаза, твою мать? Островитянина с ошейником видно за километр. Из-за них к нам никто не приближается.
Обыкновенно Нэтча не интересовали вопросы пересечения границ. Однако ему нужно было разговорить этого странного человека, хотя бы ради того, чтобы выяснить его отношение к Маргарет и проекту «Феникс».
– Но они необходимы вам за пределами Островов, – сказал он. – Как еще вы сможете выживать здесь без КОПОЧ?
Островитянин резко остановился посреди лестницы.
– Тебе предстоит еще многое узнать о своем правительстве. – Нахмурившись, он сунул руку в карман и достал небольшой диск размером со старинную монету. – Видишь это маленькое устройство? Его можно прикрепить к воротнику или носить на веревке на шее. Оно сделано из лишних деталей, и с его помощью можно видеть мультипроекции и взаимодействовать с био-логическим кодом. Объясни мне это.
Нэтч смущенно уставился на диск.
– Так почему вы не носите его вместо ошейника?
Островитянин Маргарет Сурина пристально посмотрел на Нэтча, и его глаза зажглись немым укором.
– Потому что закон требует от всех Островитян носить ошейники, – презрительно поморщился он. – А тех, кто не подчиняется, навещают ребята из Совета по обороне и благосостоянию, из Премьер-Комиссии и хрен знает еще откуда. – Сунув диск в карман, великан продолжил подниматься по лестнице.
Нэтч поспешил за ним. Они прошли над внутренним двором по крытому мостику и оказались в Предпринимательском концерне Сурина. Прямо перед ними спустился ховеркрафт с эмблемой Сурина.
– Куда мы направляемся? – спросил Нэтч. – То сообщение, которое я получил сегодня утром… Вы везете меня к Маргарет?
– Нет. Маргарет заперлась в своей резиденции, готовится выступить с речью. Ты увидишь ее позже – если останется на что смотреть.
– Так что это за «представление» вам от меня нужно? Или речь идет о том, что сейчас происходит во дворе?
Островитянин молча покачал головой. Они дошли до конца коридора и остановились перед внушительными дверями.
– Представление будет здесь, – угрюмо произнес великан. – Просто будь самим собой. Держись меня и старайся сделать так, чтобы все это видели. Говори, если потребуется, но только ничего запоминающегося. – Двери открылись сами собой, но только после того, как Островитянин выбросил руку вперед и с силой ударил по металлу. – И тебе нужно знать еще вот что: меня зовут Куэлл.
За дверями находился просторный конференц-зал в форме чаши. В середине стоял пышный букет под вращающимся транспарантом, на котором раз в десять секунд снова и снова загоралась надпись: «С 400-Й ГОДОВЩИНОЙ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ, ШЕЛДОН СУРИНА!» В зале собралось человек сорок-пятьдесят, разбившихся на небольшие группы. Внимание всех присутствующих было привлечено внезапным шумным появлением Нэтча и Куэлла.
«Да здесь же собралась вся био-логическая индустрия!» – подумал Нэтч, поспешно подавив изумленное восклицание.
Если здесь была и не вся индустрия, то список приглашенных на этот скромный прием определенно включал в себя весь ее цвет. Нэтч видел повсюду ненавистных соперников и жестоких конкурентов. Бывший босс Джары Лукас Сентинель устроился рядом с букетом с группой известных каналистов и капиталменов. Рыхлый бледный мужчина с копной черных волос, Сентинель не возвышался над своими компаньонами, а неуклюже покачивался среди них, словно дерево. Церберы Сен Сивв Сорр и Джон Ридгли стояли в противоположных концах зала, каждый в окружении своей свиты. Либертарианский демагог-подстрекатель Ханн Фреджор потягивал чай рядом со строптивым программистом Болливаром Тубаном. Кто-то хлопнул Нэтча по плечу, и он, обернувшись, увидел перед собой Билли Стерно.
– Красивое появление, приятель! – прощебетал мастер феодкорпа и тотчас же удалился, хитро сверкая своими раскосыми китайскими глазками.
«Мне нужен лицензиат, который сможет породить в «Море данных» достаточно сильное волнение, чтобы Совет воздержался от каких-либо действий до тех пор, пока я не раскрою суть новой технологии», – сказала при встрече Маргарет.
«Похоже, именно этим мы сейчас и занимаемся, – подумал Нэтч. – Порождаем волнение».
Нэтч и Куэлл начали неспешное шествие по периферии зала. Натянув на лицо надменное выражение, мастер феодкорпа делал все возможное, чтобы отваживать всех, кто хотел с ним поговорить. По большей части это у него получалось. Похоже, представители био-логической элиты предпочитали оставаться в своих «балканизированных»[7] группках, издалека бросая возмущенные взгляды на мастера феодкорпа и Островитянина. Однако минут через десять Нэтча охватило беспокойство. Все присутствующие в зале уже заметили их, а вскоре им предстояло отправиться в аудиторию слушать обращение Маргарет.
– Так, отлично, наш спектакль удался? – вполголоса произнес Нэтч, неуверенный в том, что Куэлл сможет ответить на «Конфиденциальный шепот».
– Пока что еще нет, – спокойно ответил Островитянин. – Я хочу перехватить кое-кого из задерживающихся.
– Из задерживающихся? – нахмурился Нэтч.
Тут он услышал за спиной яростный кашель и, оглянувшись, увидел бульдожье лицо Фредерика Пателя.
Нэтч не стал утруждать себя вежливыми приветствиями, поскольку понимал, что от Фредерика ему их не дождаться. Приземистый щуплый программист не унаследовал от родителей холеные манеры и тонкий вкус, которые делали его старшего брата Петруччо таким популярным среди церберов. Если бы не одинаковые усики и оливковый цвет кожи, никто бы не признал в двух Пателях родных братьев. Но, даже несмотря на жесточайшее соперничество, Нэтч вынужден был признать, что в этой сфере деятельности Фредерик Патель был одним из немногих инженеров, чье мастерство не уступало мастерству Хорвила.
– О, кажется, это вор, собственной персоной! – прорычал Фредерик.
Мастер феодкорпа презрительно усмехнулся:
– Чья бы корова мычала! Похоже, вам удалось умыкнуть обратно свое первое место, по крайней мере на какое-то время.
– Ты говоришь о «Примо», – небрежно махнул рукой Фредерик, оставив Нэтча гадать, что еще он в последнее время украл у Пателей. – На какое-то время. Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то, что иногда история повторяется.
Фредерик издал носом какой-то свистящий звук. Нэтч не сразу сообразил, что это смех. Младший Патель перевел взгляд на Островитянина; тот смотрел на него с непроницаемым лицом. Только сейчас Нэтч вдруг вспомнил наставление Куэлла говорить как можно меньше, однако великану, похоже, больше не было до этого никакого дела.
– Ты уже слышал речь своей хозяйки? – спросил Фредерик, обращаясь к Куэллу.
– Нет, – кратко ответил Островитянин.
– Надеюсь, она не уморит нас до смерти, а?
– Пожалуй, мир стал бы лучше, если бы такое случилось с тобой, – невозмутимо заметил Куэлл.
И снова свистящий звук.
– Значит, вот какую игру ведете вы двое? – проскрежетал младший Патель. – Что ж, лично я ничего не имею против. Однако теперь наш ход.
После того как Фредерик приблизился к ним, в зале стало заметно тише. Как бы невзначай подойдя ближе, Лукас Сентинель подобно встревоженной гиене пытался уловить обрывки разговора. Джон Ридгли даже не скрывал свою откровенную попытку читать по губам.
Нэтч старался расшифровать смысл замечания Фредерика и сформулировать ответ, когда по всему залу разнесся громкий нейтральный тон. Экран, на котором до того высвечивались поздравления с юбилеем покойному Шалдону Сурине, возвестил о скором появлении его потомка Маргарет. Через считаные мгновения титаны био-логики разорвали свои мультисоединения с залом, готовясь подключиться к соседней аудитории.
Фредерик Патель исчез, даже не взглянув на Нэтча и его спутника. Облегченно вздохнув, тот прошел следом за Куэллом в те двери, через которые они вошли в зал. Представление начиналось.
– Говорю я вам, это не может продолжаться бесконечно. Однажды «Море данных» рухнет.
– Такое повторяют уже больше ста лет.
– Но позвольте, вы только взгляните, насколько более широкую полосу частот мы используем в настоящее время. Мульти, «Джемм», «Вздох». Даже квантовые компьютеры имеют свои пределы.
– Один миллиард триста миллионов мультипроекций на похоронах Маркуса Сурины – и ни одного сбоя. Мне больше нечего добавить.
– Да, но…
Джара слушала болтовню стоящей рядом пары, ожидая, когда Маргарет Сурина поднимется на сцену. Лично она была на стороне паникера, опасавшегося скорого коллапса вычислительной системы. Обведя взглядом тридцать пять тысяч видимых зрителей, заполнивших аудиторию, аналитик попробовала представить ту немыслимо огромную цифру, которая описывала полосу частот, необходимую для такого количества народа.
Однако на этом головокружение не заканчивалось. Статистика показывала, что на самом деле четыреста тринадцать миллионов мультипроекций собрались в аудитории Сурина в ожидании того, когда Маргарет раскроет тайну проекта «Феникс». Четыреста тринадцать миллионов человек, чьи сознания пытались поддерживать иллюзию того, будто их тела обитают в реальном декартовом пространстве, хотя такое было явно невозможно.
Вызвав калькулятор, Джара с широко раскрытыми глазами провела необходимые арифметические подсчеты. Четыреста тринадцать миллионов человек, втиснутых в пространство, рассчитанное на то, чтобы вмещать максимум тридцать пять тысяч физических тел. Из чего следовало, что в настоящий момент почти двенадцать тысяч человек из всех уголков Солнечной системы были уверены в том, что стояли в том же самом месте, что и Джара…
Тут аналитик обнаружила, что количество присутствующих резко увеличилось еще на сто пятьдесят миллионов человек. Джара тряхнула головой. Человеческий рассудок был не в состоянии понимать такие огромные величины. Лучше проглотить сладкий лотос мульти и покончить с этим.