Джара сидела по-турецки на полу в спальне, обхватив голову руками. Размеренно покачивая бедрами, она старалась сосредоточиться на этих движениях. Каждые несколько минут аналитик открывала глаза и бросала взгляд на окно в противоположном конце комнаты, на которое по-прежнему выводился вид на улицу перед зданием. Однако это навевало на нее депрессию. С каждым разом административные здания и жилые дома сжимались все больше и больше, по мере того как их обитатели уходили с работы или ложились спать. Поражение в борьбе с неумолимой темнотой, интуитивное свидетельство того, что силы Бытия на грани полного исчезновения.
Наставник в улье как-то сказал, что вселенная практически целиком состоит из пустоты. Он привел Джару и ее одноулейников на зеленое поле «Мнимой реальности» и с помощью перцовых горошин и каштанов приблизительно изобразил расположение планет Солнечной системы, где Солнцем был резиновый мяч. Ученики были поражены тем, что планеты оказались на расстоянии сотен метров друг от друга. «Ну а остальное поле? – спросила Джара. – Чем заполнено все это пространство?» – «Ничем», – ответил наставник. Джара тогда была маленькой и глупой и смотрела на эти промежутки как на пустоты, которые предстоит заполнить хорошими поступками и великими делами. И наставник поддерживал подобное стремление. Он раздувал это пламя; на посвящение он отправил Джару, уверенный в том, что она стала агрессором, что она способна воспламенить пустые небеса.
Аналитику хотелось узнать, что подумал бы ее наставник о Нэтче.
Она гадала, какой бы совет дал он ей сейчас.
Всего каких-то три недели назад Джара плакалась о своей судьбе и считала дни до того момента, когда сможет освободиться от контракта с «Закрытым феодкорпом программирования Нэтча». А сейчас, словно в ответ на ее мысленный призыв, события сложились так, чтобы освободить ее из тюрьмы на десять месяцев раньше срока. Нэтч дал своим подмастерьям двадцать четыре часа на то, чтобы продать свои акции и навсегда расстаться; или же они могли продлить свои контракты с новым феодкорпом «Мультиреальность Сурина-Нэтча».
Так почему же Джара колебалась? Почему сейчас сидела здесь, на полу в своей квартире, сжавшись в комок, раскачиваясь взад и вперед и глядя на неодушевленные предметы, вместо того чтобы бежать продавать свои активы? Если прямо сейчас обналичить свою долю, можно будет больше никогда не видеть Нэтча. Можно будет покончить с работой подмастерьем и уйти, поставить точку в этой главе своей жизни и перевернуть следующую страницу.
У нее будут деньги. Отправив дата-агента в свой счет в Хранилище, Джара внимательно изучила цифру, которую тот вернул. Добавив то, что можно будет получить за свои акции, если продать их по текущему курсу, аналитик получила кругленькую сумму с маленькой армией ноликов в конце. Она позволила себе помечтать о том, на что можно будет потратить эти нежданно-негаданно свалившиеся кредиты. Квартира побольше ближе к той части Лондона, где живет Хорвил, с настоящими окнами и собственным садиком, который посрамит ее нынешнюю жалкую грядку с маргаритками. Стильная мебель, чтобы эту квартиру обставить. Роскошные ужины, дорогое шампанское, косметические био-логические программы, многие недели приятного безделья в сети «Вздох». Поездка в нескончаемую вакханалию «49-го неба». Можно будет полностью расплатиться за бесполезную учебу сестры в Академии металлических скульптур в Югоафрике. А можно будет просто выдохнуть и какое-то время ничего не делать.
И что дальше?
А дальше придется снова искать работу. Возможно, мудрый капиталмен и смог бы растянуть эту сумму лет на шесть или даже семь, однако инвестиционные способности Джары были весьма скромными. Как осторожно ни будет она действовать, рано или поздно она окажется напротив какого-нибудь высокомерного мастера феодкорпа, отвечающей на его придирчивые расспросы о био-логическом анализе и объясняющей солидную брешь в своем послужном списке.
Джара буквально услышала донесшиеся за несколько тысяч километров обвинения своей матери: «Ну почему ты так упрямо цепляешься за био-логику? Почему бы тебе не стать политиком или общественным работником? А может быть, художником, как твоя сестра?»
«Нет!» – мысленно возразила Джара. Био-логика – это все, что она знает, все, что ее интересует, и она просто уже слишком стара, чтобы начинать заново где-то в другом месте, пробираться, спотыкаясь через все ошибки девственности, с которыми приходится сталкиваться на любом новом поприще.
Если бы только она получила возможность провести эту презентацию! Если бы ее не выдернули из испытания огнем еще до того, как она успела вкусить пламя!
Внезапно Джара в полной мере ощутила тяжесть коварного предложения Нэтча. Теперь она поняла хищную усмешку, овладевшую лицом мастера феодкорпа вчера вечером. Если она уйдет из феодкорпа сейчас, у нее будет достаточно средств, чтобы чувствовать себя уютно. Быть не богатой и не бедной, а где-то посредине. Нэтч задал ей вопрос: «Ты готова довольствоваться этим?»
Джара хлопнула ладонью по полу с такой силой, что холодная плитка обожгла кожу. Ну как она не поняла раньше? Нужно было бы сразу же догадаться, что кажущийся великодушный жест Нэтча в действительности превратился в референдум о доверии ему. Нэтч предложил ей выбор: сдаться, смириться с посредственностью и уютом или же остаться в феодкорпе, двигаться вперед, сражаться с самопрезрением и неудовлетворенностью в себе до полной победы – или до своей гибели. Третьего пути не было. Продолжить работу в мире феодкорпов под зонтиком другой корпорации – означало стать конкурентом Нэтча, а Нэтч наглядно продемонстрировал то, что способен стереть в порошок любого соперника. Уход от него станет признанием собственной неудачи.
«Почему бы тебе не перефразировать этот вопрос? – спросил внутренний голос, в котором Джара узнала голос Хорвила. Милого, бедного Хорвила, не тронутого вселенскими страданиями. – Не принимай вопрос на условиях Нэтча. Задай свой собственный вопрос».
Однако за годы совместной работы Нэтч мастерски устранил все остальные вопросы. По маленькому шагу за раз он сломал оборону Джары и совратил ее своими чарами. Джара превратилась в рабу его жизненных взглядов – и, хуже того, она по доброй воле подставила запястья под наручники.
«Извини, Хорви, – мысленно ответила своему другу Джара, – но я больше не знаю, как перефразировать этот вопрос».
Поднявшись с пола, она оправила платье, словно мятая ткань являлась свидетельством плохих личностных качеств. Пройдя в кухонный закуток, она заказала голубиный обед: сладкие орешки и рис на парý, сырую цветную капусту и воду, холодную и острую, как лезвие ножа. И в ожидании того, когда истекут двадцать четыре часа, Джара села за стол и принялась рассеянно тыкать еду вилкой, отчаянно стараясь убедить себя в том, что проголодалась.
Нэтч снова отправился из Циско на трубе, чтобы посмотреть на секвойные леса. Он провел несколько часов, зачарованный их красотой, до тех пор пока отдельные деревья не начали сливаться у него перед глазами, до тех пор пока не остались лишь различные аспекты одного-единственного вселенского Дерева.
Разумеется, перемены только начались. Они всегда только начинаются. Умом, хитростью, напором Нэтч проложил себе дорогу в мире био-логики, но только лишь для того, чтобы обнаружить, что на самом деле он участвует в гораздо более сложной игре. Ставки в ней были значительно выше. Проиграв, можно было потерять свой бизнес. Потерять все состояние. Потерять свою жизнь и жизни тех, кто его окружает.
Но разве в действительности что-либо изменилось? Нэтч помнил себя в пять лет и гнетущую тяжесть комода, придавившего его. Помнил свой очень настоящий страх того, что кубики, которыми он подпер комод, выскользнут и тот раздавит его насмерть.
По пути домой он сделал остановку в Омахе.
– Я думаю, она уйдет, – сказал Нэтч Серру Вигалю, сидя в обитом бархатом кресле в кабинете нейропрограммиста.
Вигаль был на кухне, заваривал чай традиционным способом, заливая ароматные листья кипящей водой. Нэтч находил милой эту привычку, отнимающую столько драгоценного времени. Но, опять же, сам он столько раз пересекал весь континент ради того, чтобы взглянуть на секвойные леса, что можно было не обращать внимания на такой мелкий грешок, как кофеин. Его бывший наставник осторожно поднес ко рту старинную фарфоровую чашку на блюдце, подул на дымящийся напиток и пригубил. И тотчас же у него по лицу разлилась расслабленность.
– Кого ты имеешь в виду? – спросил он. – Мерри или Джару?
– Джару, разумеется. Помяни мое слово – еще до конца этой недели она будет слушать приказы этого поденщика Лукаса Сентинеля. Что касается Мерри – я думаю, она останется в команде.
– Ты в этом уверен?
– Я знаю, Вигаль, чего ты опасаешься. Ты полагаешь, что рано или поздно Маган Кай-Ли выйдет на нее и начнет разыгрывать карту морали. «Хочет ли Бодхисатва Секты Объектив, чтобы ты поддерживала такого человека, как Нэтч? Он не просил тебя нарушить обет и солгать, а?» Но, по-моему, Мерри сильнее, чем кажется с виду. Она нас не предаст.
Вернувшись в кабинет, нейропрограммист устроился напротив своего протеже. Нэтч следил за тем, как его бывший опекун прищурился, разглядывая что-то за окном. По долгому опыту он знал, что Вигаля не интересует панорама центра Омахи за два часа до восхода солнца; нейропрограммист готовился сделать эмоциональное заявление.
– Так кто, по-твоему, стоит за атакой черного кода, Нэтч? – наконец спросил Вигаль. – Братья Патели?
– Петруччо утверждает, что ему ничего не известно ни о каком черном коде, – ответил Нэтч. – И хотя прежде я ему никогда не верил, в последнее время в нем что-то изменилось. Он действительно дал обет в Секте Объектив. По крайней мере, тут он сказал правду. Возможно, атака черного кода была совершена по приказу Фредерика – хотя в этом случае Фредерик действовал за спиной своего брата.
– Но если не Патели, то кто? Кто-либо из твоих прежних соперников?