А вот последнее время было пока в тумане.
Пить и есть хотелось сильно, но для начала мальчик подошёл к раковине умыться. Попробовал открыть вентили, но пустой водопровод просто рыкнул на мальчика и что-то прохрипел, после чего затих. Даже перестав капать. Это было странно.
Та же самая история была с другой металлической сантехникой.
Автандил сел на кровать и стал ждать.
Просто ждал и пытался вспомнить то, как оказался здесь.
В какой-то момент он снова уснул.
Проснувшись, он уже вспомнил то, как его похитил толстяк.
«Кушать и пить уже охота. Ладно, если что, перерожусь. Но умирать так не хочется… Какой вообще смысл меня похищать? Способностей у меня нет. По крайней мере, полезных. С родителей взять нечего. Ценности моё тело или ум не несут», – продолжал мыслить в рамках своего зашоренного стереотипа Попов.
Кружки не было, как и столовых приборов.
Однако плов точно стоило съесть первым. И вариантов было два: руки или крышки от бутылок. Оба варианта были так себе.
Но способ приёма пищи с круглым синим предметом из пластика хотя бы имел немного плюсов с точки зрения гигиены и экономии воды.
Блюдо оказалось пусть и остывшим, но на удивление вкусным. Хотя то, что юноша читал о плове, различалось с версией в столовой Зоны Обучения и этим вариантом. Тут была курица, курага, чернослив, полголовки чеснока и всё это имело странный жёлтый оттенок и пряно-острый вкус.
Да и среди фруктов было то, о чём Автандил даже не догадывался, как это собственно называется. И вообще земной фрукт или из подземелий? Какое-то мохнато-зелёное яйцо.
Как-то всё слишком странно.
Почему толстяк поделился такими яствами с пленником?
И зачем тут столько воды?
И собственно почему он не связан и не обездвижен, да и где похитители?
Вопросов был море.
А ответов так и не появилось ни в первый день.
Ни во второй, когда плов стал подсыхать.
Ни в третий, когда мальчик осторожно съел яблоко.
Ни через неделю, когда «бесконечная корзина фруктов» всё же закончилась. Осталась только опустевшая наполовину вторая бутылка с водой.
Её мальчик растянул на неделю. Удивляясь тому, что голод застилал все его мысли, но пока он был жив.
Время стало тянуться мучительно долго, а вот сон стал коротким и мучительным.
Есть и пить хотелось даже в кошмарах. Он просыпался от того, что кусал свой большой палец, подушку или одеяло.
На четвёртой неделе воды не было. Начали шататься зубы, мир стал туннелем, а сон… спал теперь мальчик намного дольше.
В одно из мгновений бодрствования, послышались странные звуки и в комнату вошла заплаканная Ольга Александровна в компании мужчины в деловом костюме с красным галстуком.
– Господин атташе, это тот, о ком я Вам говорила, – произнесла женщина.
– Воняет, но живой. Если ты со своим братом не ошиблась, вы сорвали куш. Жаль, что с ним так получилось. Зато всё достанется тебе. Усыпи и подготовь к отправке, – проговорил мужчина, а женщина подошла и чем-то пшикнула в лицо Автандила.
Проснулся он по ощущениям весьма нескоро.
И теперь он был не на мягкой кровати, а на чём-то более плотном. При этом всё тело было чем-то ограничено.
Попов открыл глаза, но не смог осмотреться. На голове было что-то типа ремня, который удерживал его в лежачем положении.
Потолок состоял из каких-то плит, а чуть ниже мотался вентилятор. Освещение было установлено по бокам.
Прямо перед головой мальчика оказался какой-то экран, в котором он мог увидеть своё тусклое и искажённое отражение.
Ремни на голенях, бёдрах, груди и голове.
Кроме того, какие-то трубки в обеих руках и в шее.
Ещё нечто схожее направлено к паху.
На лице же была какая-то маска, шланг от которой он мог ощупать языком.
И снова его обрядили в какое-то «платьице». Отчего-то именно этот пункт сейчас заботил Автандила в первую очередь.
Первые несколько дней он периодически вырубался.
Где-то на пятый над ним склонился седой одутловатый мужчина в военной форме, явно страдающий алкоголизмом, и рядом с ним молодой африканец.
– Том, Джейк передал этот товар за двести миллионов. Есть хоть что-то полезное? – спросил одутловатый.
– Да, он реально инфракрасный! – ответил чернокожий. – Но способности раскрыть может только сам пробуждённый, а охотник, которого Вы предоставили, не смог влезть в его разум для считывания. ему даже стало плохо... он в коме. Нужен кто-то сильнее.
– Альварес не справился, значит. Тогда придётся отправить к тебе «Боль» и «Подружку», Том. Но позже, сейчас у них иные поручения и свои дела. Тестируй на то, что можете определить сами.
– Есть, сэр!
«Кажется, они говорили не на русском, – удивился Автандил, так как понимал речь похитителей. – Но мои знания английского и китайского всё же не столь высоки. Так почему я их понимаю так хорошо?»
Этот пункт был непонятен. Может, его как-то обучили телепатически? Слухи о том, что такое возможно, были в его первой жизни.
Проблемой так же было то, что его тактильные и болевые ощущения явно были подавлены.
Максимум, что ему был подвластно: моргнуть, пошевелить пальцами или потрогать языком трубку. Всё.
Временами кто-то ослаблял по очереди часть ремней и протирал его тело, как и обновлял препараты и капельницы, но эти люди были видны только в отражении экрана, не более.
Через неизвестное количество времени, над ним снова склонились те же два лица.
– Том, ты сказал правду? Вы смогли в этой кукле найти что-то полезное?
– Да, господин Джефферсон. Мы смогли обнаружить то, что его ткани способны впадать в анабиоз. Кроме того, у него высокий иммунитет к ядам, но против бактерий и вирусов наоборот, повышенная чувствительность.
– Анабиоз тканей? Это как?
– Клетки кожи, крови и мышечная ткань не погибают примерно в сорок раз дольше, чем обычные.
– Это можно использовать?
– Я не знаю, сэр. Кроме того, мы обнаружили такой феномен, что ткани объекта невозможно насытить. Поэтому требуется Ваше разрешение на испытание на самом объекте.
– Да всё можно, всё. Боль освободится через две-три недели. Этот грязный латинос ещё и затребует кучу гемора на наши жопы. Так что всё, что можешь сам – проверяй.
Неизвестное время спустя над мальчиком склонился африканец и какая-то женщина.
– Не думала, что моей первой работай на благо Штатов будет пытка ребёнка, – сказала кудрявая шатенка голосом без капли сочувствия или удивления.
– Подружка, Вы и Боль считаетесь лучшими по работе с разумом, но я не ожидал, что Вы приедете раньше мексиканца.
– Том, Вы не в курсе, но мне просто доплатили за срочность. Я намного дешевле Боли, так как моя способность всего лишь считывание, а не контроль и подчинение, – рассмеялась в ответ женщина.
– И сколько это стоило дядюшке Сэму?
– Три чемодана бумаги. По чемодану на образец, Том.
– Не хотите выпить чашечку чая после процедуры?
– Нет, Том. Простите, но я откажусь.
– Это потому что я чёрный?
– Нет, это потому что после этого образца мне предстоит работа с другими красными.
– А после них?
– Тоже нет, моё время рассчитано. Как только я освобожусь здесь, мне придётся улететь по другому делу.
– Жаль. Но моё предложение о чашечке чая останется в силе навек.
– Всё, идите, Том. Мне нужно уединиться с целью.
Дальше послышался хлопок двери, а женщина прошла к изголовью кушетки и положила ладонь на голову мальчика.
А затем просто упала куда-то в сторону, словно подкошенная.
В этот же миг сон поглотил разум мальчика.
Очнулся он опять в момент, когда над ним вели шумный разговор.
– Эту тупую французскую суку так и не спасли, Том? Она успела хоть что-то сказать?
– Она разве не из Колумбии? В любом случае, нет, господин Джефферсон.
– Понятно. Ни слова Боли, а то этот выродок потребует ещё больше денег и баб.
– Слушаюсь, сэр.
– Ну, так что ещё выяснили?
– Несколько образцов смогли жить дольше месяца в неблагоприятных условиях, если получили ранее обильную пищу. Основное же тело способно усвоить бесконечный объём жидкостей и жидкой пищи. С твёрдой пока опыты не проводились.
– Том, дядюшка Сэм купил этого хренова русского не затем, чтобы утрамбовывать в него запасы продовольствия. ИЩИ ПОЛЬЗУ!
– Сэр, для некоторых тестов он пока ещё слишком юн. До приезда Боли я ничего не смогу поделать.
– Если ты намекаешь на клонирование, то пробуй. Даю разрешение для всех объектов, если уложишься в бюджет. Ты тут гений. Но отработай каждый цент, сука!
Только сейчас до Автандила дошло, что, похоже, он в США.
Страна, в которой мечтали побывать Алина и Ира, приняла его в свои «объятия».
«Там платят много».
«Охотники просто катаются в роскоши».
«Там люди добрее».
Автандил мысленно рассмеялся воспоминаниям из первой жизни.
«Подружка»… точно. «Боль» и «Подружка», кто бы подумал, что эти преступники работают на США. Наркобаронесса и маньяк, убивший двадцать тысяч мексиканцев только официально», – подумал юноша в теле мальчика, став серьёзным.
Красная способность «Подружки» ему была неизвестна, но она якобы совмещала в себе телепатию и ясновиденье.
А вот у «Боли» была какая-то именная способность, что позволяла полностью подчинить разум жертвы или отдать доминирующий приказ, просто взглянув в глаза цели.
И этот латиноамериканец отрывался на полную катушку. Он мог подчинять монстров во вратах и подземельях, но предпочитал людей.
Автандил понял, что ситуация так себе. Но труп «Подружки» допускал, что не всё так уж однозначно.
Спустя шесть раз, что ему удалось заснуть, Джефферсон привёл к нему кого-то нового.
– Вот объект. Работай.
– Хм, что-то мне не нравится. А не продешевил ли я, согласившись всего на двух оскароносных шлюх?
– Отрабатывай. Иначе войдёшь в список А.
– Да ладно, ладно, шеф-гринго.
Пирсингованое нечто склонилось над лицом Автандила и произнесло: