– Да! Но можно на улице? Там сейчас тепло!
– Можно, а потом ты пойдёшь гулять, а я займусь делами.
Если со старшим сыном мама Автандила общалась, сюсюкаясь и угождая, то общение с младшим сводилось к приказам: «ешь!», «нельзя!», «сиди тут!».
Хотя сейчас она просто вышла, оставив его сидеть около кипятильника, который грел воду в оцинкованном ведре.
У Попова это был первый опыт жизни после смерти, так что он продолжал ожидать явления того, кто всё объяснит. По крайней мере, он в это верил.
День.
Два.
Неделю.
Месяц.
К исходу второго юноша в теле ребёнка понял небольшой факт: он просто очнулся в своём прошлом.
Отличий он не заметил.
Если же он в прошлом, а не просто мёртв, тогда было бы глупо не попробовать каких-либо изменений.
Вот только Авто был не так уж умён и осведомлён, как хотелось бы, да и память у него была не самой лучшей, пусть многие события он и заучивал в рамках «истории врат» или «ОБЖ».
Гораздо ярче было воспоминание, что в их депо тоже появлялись врата.
Небольшая то ли фиолетовая, то ли ультрафиолетовая ящерка вышла из крошечных врат и была убиты крысой.
К сожалению или радости, земные животные ни разу не пробуждались по официальной информации. Так что это было событие без последствий.
Даже подземелье из столь незначительных врат просуществовало двое или трое суток. Их только и успели зарегистрировать.
Автандил пытался вспомнить примерный срок этого события. Это было незадолго до того момента, как он был отдан в Зону Обучения.
Если уж менять прохождение, то, наверно, именно в этом ключевом моменте.
Вот только в три, почти четыре, года он точно будет на уровне крысы. Надо было придумать какую-то ловушку. Место то примерно известно.
Однако жизнь Попова была всё-таки ещё менее радушной, чем он помнил.
Очень многие негативные воспоминания его мозг просто выбросил.
Голод. Холод. Антисанитарные условия. Вечное отсутствие отца и частое отсутствие матери. Издевательства брата и его друзей.
А на фоне недоедания вполне ощутимая слабость тела.
Сейчас он уже понимал, о чём говорили воспитательницы и позже учителя. В его личном деле были термины «задержка умственного развития» и «дистрофия».
Так что к нужному сроку он подошёл, понимая собственную тщедушность.
Ловушками были выбраны два таза и удлинитель. Примерное место было известно, но не точно. Так что среди сомнений и многочасовой реализации в затхлом закутке, юноша в теле ребёнка попробовал увеличить свои шансы.
В нужный день, он всё-таки вычислил его за счёт прогноза погоды по радио, во время солнечной погоды между двух ливней, он сутра принёс ёмкости, кое-как натаскал воды, выдохся, отдохнул и стащил удлинитель.
В полдень по пространству пошли небольшие светло-сиреневые и почти прозрачные трещины с искрами, и в наш мир пробралась небольшая ящерица.
Одно из мест сыграло, плюхнулась рептилия в воду.
*плеск*
К ней тут же полетел удлинитель.
*Бультых*
И всё. Ничего не произошло, кроме того, что над водой появилась небольшая фиолетовая голова и из неё что-то брызнуло.
Задействована способность Уробороса.
Ключевой момент не выбран.
Откат на изначальную точку.
Опять вкус этих сухарей с гомеопатическим раствором молока.
Снова мама успокаивает Спиридона.
«Слабее крысы… Так вот он мой личный рай или ад? Да?» – хмуро подумал Автандил, доедая месиво.
В этот раз он пробовал стать сильнее или умнее. Кроме того, он пытался изучить депо, но мама или её заместитель Спиридон всегда загоняли его назад сидеть в вагон или гулять в безлюдных местах.
ОБЖ оказалось не так уж бесполезно.
По крайней мере, экстремальный рацион водился и в Москве. Да, не весь год, но это позволило развиваться немного лучше, чем ранее. В три года юноша в теле ребёнка начал делать зарядку, стремясь стать сильнее ко встрече с «фиолетовым драконом».
И в ходе одной из таких тренировок Спиридон вылил на него кастрюльку с ледяной водой.
На следующее утро мальчик не смог подняться с кровати. Всё тело было ватным. Его снова опрокинуло в сон.
Тьма.
Жар.
Холод.
Задействована способность Уробороса.
Ключевой момент не выбран.
Откат на изначальную точку.
В этот раз он заметил какую-то надпись перед тем, как очнулся с месивом в руках.
«Задей… Уробороса»? Что это значит? Так, похоже, что это не последний раз, так что нужно будет попробовать прочитать и запомнить надпись», – подумал в этот раз Автандил.
Юноша в теле годовалого ребёнка доел и начал думать.
Во-первых, надо попробовать убить ящерку другим способом, при этом не перенапрягаясь так, чтобы простая водичка привела к смертельной простуде.
Во-вторых, память с каждым разом хуже. Надо постоянно повторять критические моменты, чтобы не забыть.
В-третьих, ему надо было попробовать стать умнее, если удастся дожить до Зоны Обучения.
В-четвёртых, надо присмотреться к окружению, вдруг можно кому-то сказать о событиях будущего. Пока, если судить по новостям из радио, каждый раз ничего не менялось. А значит, что информация может кого-то да спасти. В Астрахани так целую армию.
В-пятых… как же паршиво умирать. Надо ценить свою жизнь.
В этот раз метод казни ящерицы был иным.
Оцинкованное ведро (выброшенное из-за ржавчины) с бензином и то, что детям не игрушка.
Автандилу повезло, что мама от него не спрятала такие великолепные вещи.
Высокая ёмкость оказалась хорошей ловушкой для недофиолетовой рептилии, однако топлива оказалось мало. В итоге пришлось добивать палкой с гвоздём.
Вы убили *Ультрафиолетовая кислотница (3 уровень)*
Получено 1 очко стажа.
Вы закрыли ультрафиолетовые врата. Они переродятся в подземелье.
Получено 1 очко стажа.
А вот это было неожиданно.
В воздухе появилась небольшая табличка. А за ней ещё одна.
Когда он придушил курицу на ритуале пробуждения, такого точно не было.
Странно, но уровень он не получил. Хотя для перехода на второй даже у жёлтых, насколько он знал, хватало единицы стажа.
– Так, надо всё убрать, а потом размышлять, – он быстро «поглумился над телом», достав небольшую горошину, которую называли ядром монстров или камнем маны.
Ценности почти никакой у ультрафиолетовой версии, но потом её можно было бы продать или обменять на что-то на чёрном рынке.
А сейчас Автандил быстро убрал её под оторвавшуюся подкладку задника сандалика, вернул на мусорку ведро и там прикопал «добычу», которая даже сквозь запах бензина пахла весьма ароматно.
Но Попов, даже чувствуя голод, решил всё-таки не пробовать подгорелую непрожаренную добычу. Всё равно лёгкое чувства голода было с ним всегда, а сейчас оно было лишь чуточку сильнее… но аромат…
Несколько дней ещё можно было бы пройтись в образовавшееся подземелье и зачистить пространство, но это было слишком опасно.
Вместо очень выгодной засады с идеальными условиями, там могло быть болото или что-то ещё. Для его тщедушного тельца много-то и не было нужно.
Пусть это и реализация мечты о попадании во врата, но даже забраться на высоту врат, которые были где-то в полутора метрах, было проблематично.
А в августе того же года, то есть спустя три месяца, приехали «рекрутёры».
Прямо тут несколько подростков и Автандила переодели в простенькие трусы, носки, майку, штаны и футболку.
Никаких вещей, в том числе верёвочку с крестиком, мальчику и остальным взять не разрешили. Ядро ящерицы кое-как удалось перепрятать из одного носка в другой.
Их везли на потёртой «газели».
Женщина лет сорока смотрела по очереди на личные дела.
– Попов А.А. Автандил? Ну и имечко. Аввакумович? Так, понятно, это семейное. Уже четыре года? Я думала, что два, максимум три. В ясли уже не подойдёт. Значит, все в новые корпуса Зоны, ребятки, – улыбнувшись, сказала женщина. Однако улыбка сползала с её лица постепенно, как она читала личное дело юноши в детском теле.
А он знал, что там будет и про отсталость, и про дистрофию. Немного ранее мама водила его на «комиссию». Врачи логично и понаписали такое.
Среди их слов он услышал такую фразу:
– Ребёнка точно надо спасать, в Зоне ему точно будет лучше. Там врачи и еда.
– Да, Игорь Ларионович. Яя осматривала его старшего брата, так у него дистрофии я не заметила. Хотя мальчик и может быть приёмным, так как не похож на мать.
– Люся, тише! Не при ребёнке же.
– Он всё равно ничего не поймёт. Эх.
Забавно, но среди бормотания «рекрутёрши» так же прозвучало что-то новое: аутист. Такого термина Авто ранее не слышал.
Их привезли к огромной многоэтажке. Сначала женщина увела подростков в соседний подъезд, а затем взяла Автандила на руки, его дело подмышку и поднялась на пятнадцатый этаж.
В изначальном времени Попова отличий не было.
Его занесли и передали на руки молоденькой воспитательнице.
– Это к вам. Ему четыре, – сказала рекрутёрша.
– Какой миленький мальчик. Но не страшно ли ему будет одному? Мне надо связаться с начальством, – начала было симпатичная невысокая девушка с бледноватой кожей, но уже выделяющимся животом, прогнозирующим декрет.
– Нет, на следующем кругу из двух других лагерей тоже будут младшие.
– Понятно, тогда я обустрою его.
Всё было точно так же.
Кроме того, юноша в детском теле был в курсе, что ближайшие две недели, он будет жить в мужской комнате вместе с двумя девочками.
Затем при заезде детей из регионов их расселят по половому признаку, но в пределах одной квартиры.
При этом что туалет, что ванная тут были прикрыты прозрачными, но хотя бы цветными и мутноватыми шторками, чтобы воспитательница могла отслеживать всех сразу.
Но даже у подростков деление было так себе. Насколько помнил Попов, даже в меньшей квартире старшего возраста, его поселили рядом с девчонками.