ражняйтесь» – это завуалированный способ сказать: «Чтобы искупить грех поедания вредных ультраобработанных продуктов, вы, потребители, должны прикладывать усилия, а не мы».
Американское общество поощряет личную ответственность, поэтому мы обычно положительно реагируем на такие аргументы. Однако со стороны пищевой промышленности крайне лицемерно производить продукт, вызывающий привыкание, а затем поворачиваться к потребителям спиной и говорить, что мы обязаны противостоять этой зависимости. Таким образом, ваши убеждения могут сводиться к тому, считаете вы ультраобработанные пищевые продукты аддиктивными или нет. Лично я определенно отвечу на этот вопрос утвердительно. Вероятно, у большинства из нас есть любимая вредная еда, в которой нам сложно себе отказать (для меня это шоколадные вафли).
Но даже если мы докажем, что ультраобработанные пищевые продукты вредны для здоровья и вызывают привыкание, они, вероятно, все равно останутся на полках супермаркетов. В конце концов, мы давно знаем, что сигареты аддиктивны и увеличивают риск развития рака легких в 11 или более раз, однако даже сегодня, десятилетия спустя, они продолжают продаваться. Даже если окажется, что ультраобработанные продукты – это единственная причина эпидемии ожирения, можете ли вы представить себе закон, запрещающий такую пищу? Fox News запустит программу о плавленом сыре, и этот закон умрет в Сенате быстрее, чем брюхоресничный червь[153].
Тем не менее есть те, кто говорит, что налогообложение некоторых видов ультраобработанных продуктов, таких как сладкие напитки, – это, безусловно, верный путь. Я думаю, что для введения такой меры для газировки есть основания, потому что она имеет нулевую питательную ценность. Однако налогообложение всей такой пищи маловероятно, особенно потому, что она дешевая. Если вы с трудом сводите концы с концами, то благодаря ее невысокой стоимости ваша семья не будет голодать. Помните рандомизированное контролируемое исследование Кевина Холла? Исходя из того, сколько стоило приготовление пищи для этого эксперимента, он подсчитал, что 2000 калорий из ультраобработанной еды обходятся приблизительно в 15 долларов (1110 рублей), а из минимально обработанной – 20 долларов (1480 рублей). В сумме разница составляет около 2,5 тысячи долларов (185 000 рублей) в год на человека. Если у вас семья из четырех членов, то это 10 тысяч долларов (740 000 рублей) в год. Таким образом, для многих американцев сокращение потребления ультраобработанных пищевых продуктов – это роскошь.
Я не вижу простого решения проблемы, особенно потому, что в какой-то момент оно должно будет пройти через нашу политическую систему, один из незаменимых ингредиентов жизни.
Вернемся к вам.
Если вы все еще солидарны с Обеспокоенным потребителем из начала книги, если вас очень тревожат токсичность продуктов и содержание в них химических веществ, если предпочитаете следовать самой полезной диете, чтобы максимально себя обезопасить, то я, вероятно, не смог изменить ваше мнение о науке, стоящей за питанием. Но если вы действительно считаете, что выбоины на дороге к подлинным причинно-следственным связям – это ерунда, то изменение рациона, вероятно, не увеличит вашу ожидаемую продолжительность жизни больше, чем на несколько лет.
Стоит ли оно того?
Решать вам.
Лично я сейчас не считаю нужным сокращать потребление ультраобработанных пищевых продуктов на 10 %, чтобы продлить свою жизнь на 1,3 года. Возможно, это связано с тем, что я еще молод. Когда тебе 33 года, разница между 77 и 78,3 годами кажется незначительной. Но если бы смерть уже стучалась в мою дверь, то, возможно, я бы изменил свое мнение. Один демограф, с которым я разговаривал, сказал: «Представьте, что вам скажут, что вы умрете либо завтра, либо через 15 месяцев. В таком случае 1,3 года – это большой срок».
Однако я даже не уверен, что связь между ультраобработанными продуктами и сокращением ожидаемой продолжительности жизни на 1,3 года (14 %) является подлинной и причинно-следственной.
Я побеседовал со множеством ученых, которые придерживаются совершенно разных мнений об эпидемиологии питания. Затем, во время написания эпилога, мне удалось поговорить с одним из участников долгосрочного проспективного когортного исследования, который щедро поделился данными о себе в надежде сделать нашу жизнь лучше. Он много лет был постоянным добровольцем в довольно известном испытании, и мне было интересно, как он прокомментирует проблемы памяти, спутанных переменных, Р-хакинга или манипуляции статистикой. Как оказалось, он ничего не сказал об этом. Я спросил, изменил ли он свою диету, когда результаты исследования были получены. Он ответил:
Я не воспринимаю себя как сумму всего, что ем. Мое настроение, компания и множество других вещей значительно влияют на здоровье. Я не перестал есть сливочное масло. Пить вино. Я потребляю сахар каждый день. Думаю, если то, что я ем, делает меня счастливым, то все хорошо. Однако я все же вношу изменения в свой рацион. Теперь я потребляю гораздо меньше колбасы, чем раньше.
Такой подход кажется мне правильным.
Я также думаю, что нам следует переживать о гораздо более важных вещах, чем увеличение или уменьшение ожидаемой продолжительности жизни из-за потребления определенной пищи. Изменение климата или резкое падение популярности решения вакцинировать детей, как мне кажется, гораздо сильнее сказываются на человечестве.
Но об этом в другой книге.
Приложение
Сокращает ли молитва риск смерти?
Мы много говорили о жизни и смерти. Единственное, что мы еще не обсуждали, – это Бог.
Давайте ненадолго перенесемся в 1988 года. Рэндольф Берд из Медицинского центра Сан-Франциско посетовал, что молитва иудеохристианскому Богу, которую он назвал «одной из старейших форм терапии», получает «мало внимания в медицинской литературе». Чтобы исправить ситуацию, он:
1) привлек 393 пациента кардиологического отделения (вы попадаете туда, когда сердце начинает вас убивать);
2) случайным образом разделил их на две группы;
3) попросил христиан за пределами больницы молиться только об одной группе;
4) проследил, что произошло с участниками обеих групп.
Согласно анализу Берда, опубликованному в «Южном медицинском журнале» (Southern Medical Journal), исходы у группы, о которой молились, были лучше, чем у контрольной. Как можно себе представить, многие ученые громко оспаривали результат эксперимента по научным, математическим и теологическим соображениям. Это исследование произвело больший фурор, чем текущая война в сфере эпидемиологии питания. Вы поймете, о чем я говорю, прочитав несколько писем в журнал. Врач из Северной Каролины использовал такие провокационные слова и фразы, как «неприемлемо», «произвольно», «очевидный недостаток», «не соответствует здравому смыслу», «оскорбляет врачей и возвышает целителей верой», «законная медицинская публикация» и «Айн Рэнд». Затем он обвинил статью в попытке «вернуть медицину в Средние века» и, чтобы удостовериться, что его все поняли правильно, назвал ее «медвежьей услугой науке и, следовательно, человечеству». Все это ему удалось сделать всего в четырех абзацах – не так уж и плохо. Другой читатель отметил, что в разделе благодарностей оригинальной статьи Берда, где ученые обычно благодарят своих коллег за то, что они одолжили им полчашки антител, он поблагодарил Бога за «ответ на многочисленные молитвы, прочитанные о пациентах». Похоже, мнение исследователя нельзя было назвать непредвзятым.
Против этого эксперимента высказались не только циничные атеисты, но и исследователи религии. Один из них не без иронии заметил: «Верующие люди, как правило, не требуют от Бога, чтобы тот совершил исцеление, и не дают ему сроки на выполнение этого задания». Другой высказался еще более прямолинейно: «Я уверен, что такие исследования, мягко говоря, отвратительно высокомерны и, конечно, кощунственны». Третий, однако, выразил свое мнение весьма поэтично:
Возможно, реальный вывод заключается в том, что Божья благодать превосходит наши навыки и не может быть измерена имеющимися инструментами. Как и многие до них, исследователи, возможно, пропустили реальный посыл проведенной ими работы: несмотря на человеческое высокомерие, всемогущество Бога превосходит наши способности.
Давайте оставим в стороне теологические разногласия (их много) и предположим, что молитва как метод лечения может быть изучена с эмпирической точки зрения. Моя любимая особенность науки в том, что она создает основу для разногласий. Взгляните на различия между тем, как научная битва может разгораться в комментариях к статье из блога (слева), и тем, как она на самом деле ведется в научной литературе (справа).
В 1999 году команда из семи докторов медицины, кандидатов наук и магистров богословия из Больницы святого Луки в Канзас-Сити, штат Миссури, Университета Миссури в Канзас-Сити и Калифорнийского университета в Сан-Диего, возглавляемая Уильямом Харрисом, проверила результаты исследования Берда, используя похожую процедуру, но удвоив число пациентов (1013). Они получили похожие результаты: у больных, о которых молились, исход был лучше, чем у тех, о ком не молились. Вывод? Молитва работает! Наука доказала это. Учтите, что это была не просто корреляция. Кто-то метафорически помочился в метафорическую баночку, поэтому эта связь причинно-следственная. Если ваша тетя Милдред попадет в больницу, вам следует молиться о ней, потому что ей это поможет.
Возможно, это вас изумит. Лично я удивился. Но прежде чем вы сложите руки и попытаетесь вспомнить какие-либо псалмы, давайте наденем Шляпу мерзавца и внимательнее рассмотрим исследование Харриса.
Одна из особенностей этого эксперимента заключается в том, что он был проведен почти в полном секрете. Пациенты даже не знали, что участвуют в исследовании, связанном с религией, и не догадывались, что о них молятся (или нет). По этой причине Харрис и его команда не собирали информацию о том, верят ли больные в Бога и какую религию исповедуют. Это означает, что ученый не мог убедиться в правильной рандомизации пациентов на основании религии. О чем это говорит? Что ж, представьте, что вы проводите рандомизированное контролируемое исследование, чтобы выяснить, действительно ли «Виагра» вызывает эрекцию у мужчин. Как и в случае большинства рандомизированных контролируемых испытаний, вы бы сравнивали результаты двух групп: первая группа получила бы «Виагру», а другая – сахарную таблетку плацебо. Распределяя пациентов, вы бы хотели убедиться, что группы максимально похожи, особенно в тех аспектах, которые могут повлиять на результат. Если бы вы, например, поместили в контрольную группу трезвенников, а в группу, получающую «Виагру», – людей, употребляющих алкоголь, то ваше исследование показало бы, что препарат предотвращает эрекцию (алкоголь ’ вялый пенис). Это пример того, как