– Я тебе дам! – погрозил он пальцем, но больше для острастки, сам же крепко задумался. – Ладно, надо будет собрать информацию. Крепость эту знаю, её пропажу Балабановы замять не смогут, так что рано или поздно будет понятно, кто там покоится. Отряд убийц ещё этот…
– Я ими займусь.
Геннадий Ортегович встретил мой мрачный взгляд.
– А если они тобой?
– Хер теперь получится. Один раз повезло, а во второй пусть даже не думают. Лучше будет, если смоются куда-нибудь. Иначе найду.
– Игорь, – посмотрел на меня генерал, – я понимаю твои чувства, но трупов мне тут не надо. Что я людям скажу?
– Ну зачем сразу трупов, – снова осклабился я, – это мы ренегатов на площадь тащили, провались они пропадом. А этим самое место в лесу – волков кормить. Волки они, порой, лучше людей.
– Хорошо, я этого не слышал. Даю месяц на поиски. Потом уже сам буду действовать.
Трубка погасла и я в чувствах подошёл пожать ему руку.
– А как ты выбрался-то оттуда? Тоже природа помогла?
Я сел напротив и помотал головой.
– Геннадий Ортегович, тут пока лечился и всё такое, было у меня время подумать. Случилась в подземелье одна, скажем, оказия. Вы знаете лекаря Андрея Евгеньевича, который Холинов?
– Знаю. Пропал он.
– Тоже там остался. Служил герцогу и по приказу подлечил меня, чтобы говорить мог. Кадык был перебит, а может и челюсть сломана тоже. Балабанов младший обещал ему дочку в Гимназию пристроить. Для меня это не было бы оправданием, но спас он меня, как узнал, что не из простых, а чин имею. Сам пришёл, усыпил часовых и рискуя жизнью помог выбраться. Просил о снисхождении к семье, словно понимал, что самому осталось недолго. В общем, прошу вас не наказывать Холиновых за поступки отца. И, по возможности, не препятствовать поступлению дочери.
– Благородный поступок, – оценил генерал. – Ради тебя закрою на это глаза, Игорь. Да и лечил он меня, и жену тоже, пока жива была. Одарённый был человек. Помянем.
Я взял стакан и тоже выпил. Надо.
Только я решил наведаться к Сергию, с полным смирением перед его гневом, как увидел выходящего из экипажа графа Александрова в компании сыновей. Понадеялся, что не ко мне, но нет:
– Привет, Игорь! – первым поздоровался граф, едва я рот успел открыть.
– Здравствуйте, Геннадий Андреевич, – отозвался я и обменялся крепким рукопожатием со всеми.
– Пошли, присядем и обсудим насущные дела, – сказал он и показал на ближайшую беседку на проспекте.
В ней сидели двое щеголей, но завидев, кто идёт в их сторону, вежливо покинули место. Мы расселись. Я прямо посмотрел графу в лицо и приготовился слушать.
– Для начала прими благодарность от всего рода Александровых за победу над призраком. Откровенно говоря, это больше, чем просто освободившееся имение – это отмытое пятно в нашей истории. Дед был бы рад такому.
Я склонил голову:
– Служу Императору.
– Брось, это лишнее. Как и обещал, ты получаешь моё одобрение на помолвку со Снежаной. Молодец!
– Очень приятно, Геннадий Андреевич.
– Алексис тоже дал хорошую характеристику. Прежде чем мы обсудим это, объясни, что теперь делать с камнями концентрации?
Я быстро глянул на старшего из братьев и снова посмотрел на графа:
– Эти артефакты могут сослужить хорошую службу, правда я пока не знаю какую. Насколько понимаю, пользоваться вы ими не сможете, но я бы мог научить. Только рассчитываю, что передадите мне какое-нибудь семейное умение, из тайных. Так можно?
Граф усмехнулся и поглядел на сыновей – все кроме Алексиса тоже рассмеялись.
– Ну, допустим. Тем более ты положительно отнёсся к полноценному вступлению в род, а значит и поделиться с тобой мы можем.
– Камни концентрации просто хранилища и ничего больше не могут… разве что взорваться, – улыбнулся я, но граф нахмурился. – Не сами. Нужно их разрушить, причём магически, а не так. Зачерпнуть из камня может любой маг, но нужно войти во взаимодействие. Как говорят англы: войти в когерент. Поэтому, наверное, можно возить их в повозках на поля сражений или ставить в центре крепостей. В глубоких тоннелях можно использовать как источник маны.
– Звучит интересно. Я подумаю.
– Геннадий Андреевич, у меня к вам тоже есть разговор.
Граф кивнул.
– Как вы отнесётесь к тому, чтобы назвать будущую внучку Торхильдой?
– А зачем по немецки-то? – снова нахмурился он, да и братья впридачу.
– Острой причины нет, просто хотелось бы так, – прямо посмотрел я.
– Запрещаю. Мне потом только и выслушивать, что сплетни, да вопросы.
Алексис склонился к уху и прошептал пару фраз. Я бы мог услышать, если напрячь по-особому слух, но не стал.
– А какое имя хотела бы Снежана? – спросил граф.
– Она пока не определилась с выбором, – не моргнув глазом соврал я.
– Назовите дочь двойным. Здесь на Руси главным будет то, какое выберет Снежана, а ежели куда поедет или будет иметь дело с немцами, то твоё.
Я улыбнулся и склонил голову.
– Теперь расскажи что случилось недавно…
Настало время подробного пересказа похищения и допроса. Понятное дело, что раскрывать тайну вмешательства Герды я не мог и поэтому соврал насчёт схватки и взрыве в подвалах крепости. Старший Александров довольно жёстко отнёсся к просьбе целителя Холинова, собрался даже доложить Императору, чтобы всех сослали дальше на Север, где они наверняку умрут. Если бы не попечительство от Ортеговича, кончилось бы все печально.
– Тебе, Игорь, пока не понятно, но у нас тут небольшая война, – сыграл желваками граф. – Никто ни с кем не церемонится. Да, Его величество пока на нашей стороне, но если мерзавцам улыбнётся удача, то сначала будет вынужден пойти на уступки, а потом они его завалят. На трон взойдёт кто-то новый, самый отпетый и подлый. Так что, если можно ослабить, демонстративно наказать – это нужно делать без жалости. Холинов этот мог бы и к нам пойти на службу, но нет. Отчего-то предпочёл Балабановых.
– Я понял. Тогда спасибо за снисходительность.
– Спишем на причитающееся тебе, – кивнул граф. – Значит, ты будешь заниматься группой захвата? А согласен ли поучаствовать в других схватках, если такие будут? Лезть напрямую в противостояние родов ты не хочешь же?
– Не сейчас, Геннадий Андреевич, но, конечно, вы можете рассчитывать на меня. Только… иногда я увлекаюсь и то голову оторву, то сердце вырву – это уместно?
Он нахмурился и как обычно обменялся взглядами с сыновьями.
– Учту. Если никаких ограничений не будет – позову.
– И чего мне ждать теперь? Будут ещё нападения, как вы думаете?
– Хотелось бы знать. Балабанов младший напал совершенно неожиданно. Это либо его прихоть, что похоже на правду, так как он по характеру такой, либо же некий большой план. Дед у них страшный интриган – очень многие рода теперь на грани затухания из-за него, а около сотни лет назад Балабановых вообще при Дворе не было. Вот и думай. Но у деда всё обычно получается, а тут промашка.
– А с какими родами война?
– Знаешь что, – посмотрел граф на меня, – про обстановку тебе Алекс всё расскажет. Мне же гнать в Колывань надо. Императору отправлю рекомендательной письмо на тебя. За призрака. Что касается нападений, то будь на чеку. И береги девочек. В Санкт-Питербурге я велю усилить охрану Снежаны.
– Так может она сюда переедет? – тут же подхватил я. – Теперь не застанут меня эти уроды врасплох. И если Снежана приедет, то помимо вашей охраны, будут ещё и местные патрули, а так же я.
– Сам тогда едь и уговаривай её, – распорядился граф и встал. – Всё, счастливо. Алекс, останешься в Петергофе?
Тот тоже встал, обнялся с отцом и братьями, а когда они поспешили к экипажу, сел обратно и слабо улыбнулся.
– Давай на солнце пересядем?
– Замёрз, что-ли?
– Это из-за аспекта Земли, – пояснил он и мы пошли к скамейкам, что установлены на площади перед Гимназией.
– Разве у всех земляков так?
– Где-то у половины.
– Хм-м-м… – удивлённо протянул я и полез за трубкой. – А огневики, получается, должны в жар впадать?
– Немного пореже, но да, – кивнул он, а потом с удовольствием расположился на скамейке и подставил лицо солнцу. – Жар у них бывает, но они от него не умирают.
– Надо же. А водников какие пагубные стороны?
– Насморк и потливость.
– Хм-м-м… – опять озадачился я и крепко затянулся. – А воздушники поди пердят?
Удалось даже рассмешить Алексиса.
– Нет, у них часто проблемы с дыхалкой. Кашляют, сопят, одышка бывает.
– Это как у Варфоломея Антоновича?
Тот приоткрыл глаза и непонимающе глянул:
– Какого ещё?
– Вознесенского.
– А, точно. Вот как у него.
– Хорошо, хоть не у всех так, – задумчиво проговорил я.
– Это небольшая плата, я думаю. Ты, кстати, спрашивай, что хочешь узнать…
– Да чего там… с какой стороны удара ждать? Так-то мне на эту родовую борьбу плевать с главного маяка, но приходится считаться. Да и как не вступить, если с Геннадием Ортеговичем едва не “ты”. Нянчится со мной, поблажки даёт.
– Тут как со штормом: можно закрыть глаза и даже ставни захлопнуть, но он всё равно грянет. Так что и не знаю чего ты?
Выпустив облачко дыма, я обернулся на Алексиса:
– Да понимаю я. Дело у меня одно есть. Должок надо кое с кого спросить. И, возможно, что спрос благополучно не закончится.
– И тебе нужна наша помощь в этом?
Я даже немного растерялся.
– Хм! Да, нет. Так-то я был бы рад любой помощи, но это шаг в неизвестность, Алекс. Вряд ли кто-то из вас поедет. Точнее поплывёт.
– Куда? – посмотрел он серьёзно.
– В Англию.
– Удивил, – отозвался он и снова прикрыл глаза. Повисла тишина.
Пока молчим я перезабил трубку.
– Ладно, над таким думать надо. Да и узнать, какова твоя причина. Что касается непосредственной опасности, то бойся Балабановых. Если дед прознает, что сынок погиб по твоей вине – костьми ляжет, чтобы отомстить. Вредный он.