– Да так, пригласили составить компанию, а мне тяжело думать, что мои красавицы будут тут блистать и могут всяких сомнительных кавалеров привлечь.
– Ну-ну, – ухмыльнулся он. – Таких смельчаков точно не много. Мало кому захочется с Александровской братией иметь аудиенцию.
– А кормят знаешь как? – пихнул я его. – Присоединяйся к нам.
Он поморщился, откинул полу плаща и задрал рубаху: на ребрах алеет большой кровоподтек.
– Упал что-ли?
– На ногу одному фраеру.
– А твои где были? – мотнул я головой в сторону охраны.
– Там личное было, – дернул он щекой. – Ребра мне сломал.
– Многого сделать не смогу, но вечером подмагичу.
– Давай, – кивнул Иван. – В общем, не до кутежа мне сейчас.
– Так ты не переедай, главное. Чтобы шлунок рёбра не распирал.
– Нет, брат, я тут не за этим, – остро посмотрел он. – Следят за тобой, знаешь?
С меня слетела всякая праздность. Сосредоточился, чтобы вспомнить не чувствовал ли чего, но ничего так и не всплыло. Помотал головой.
– Я велел своим приглядывать за Удачей, за кафешками, где ты любишь пожрать кофе и подымить, ну и в целом чтобы присматривать, чё там и где делает братец. В общем, говорят сегодня один мутный боец вроде как следил за вами.
– Боец?
– Ну он косил под слоняющегося дворянского сынка, но видно же выучку? Мои крысы безошибочно эти вещи секут, ибо своруешь у такого кошель, а он тебя хвать и к праотцам.
– Скажи своим, чтобы не рисковали тогда, – проговорил я и бессознательно выудил трубку. Так же в задумчивости начал забивать. – Это может быть кто-то из ублюдков, что меня гасили, а у них хорошая школа. Ну по одиночке-то я их вынесу. Чего им надо… мрази!
– Ты давай сам берегись, брат. Тебе нужно раны зализать сначала. Петергоф сейчас подо мной почти. Скажем, все его подвалы. Я велю своим контролировать каждую улицу и переулок. Будем следить. Кого побьют – не переживай, они у меня не за цветами ухаживать пришли.
Поплыл дымок. Усилием воли, я успокоился и рассредоточил внимание. Прислушался к окружающему миру, но ничего тревожного не уловил. Город – не дикая природа, тут с этим сложнее, так что вполне возможно, что какой-нибудь мастер таки караулит сейчас. Сразу вспомнился ещё более могущественный боец – брат Ауки, что умудрился подойти на предельную дистанцию вообще не замеченным. Это при том, что был крайне опасен.
Я вышел из медитации и встретил взгляд белых Ивановских глаз. Проговорил:
– Спасибо, брат. Сейчас мне твоя помощь очень кстати. Всё же, одной магией многого не навоюешь.
– Тогда бывай, – осклабился он. – Приятного вечера, как грица. Я пойду полежу малёху, может засну, но ты подваливай как нагуляешься. Обещал полечить.
Мы легко обнялись, треснувшись лбами. Иван пошёл, а я немного посидел ещё, пока табак оставался в трубке. Ох и неприятное состояние, когда лишён всего спектра возможностей. Скорей бы уже поправиться.
И всё же: Петергоф самое безопасное место из возможных. Караульные, личная охрана, Ивановская братия и я – такими силами можно остановить небольшую армию. Надеюсь, что самый старший из Балабановых, действительно, пока находится в неведении, как же так случилось, что сынок остался погребён в собственной крепости. Иначе, опытный убийца таки сможет найти лазейку и покуситься на наши жизни.
Пока сидим празднуем возвращение Снежаны в Петергоф или её хорошее настроение, меня одолевают мысли, зачем понадобилось этому, предполагаемому пока, бойцу выслеживать меня? Если это кто-то из напавшей группы, то как вообще они узнали, что я в городе? Живут тут? Но ведь мы предположили, что этот отряд был сформирован Балабановыми, поэтому вряд ли штаб может быть здесь. Тогда разведка? В этом случае старшему Балабанову уже известно обо всём. Или нет? Что если инициатива погибшего герцога действительно была не согласована, а значит эта их гвардия сейчас вроде как сама по себе и наедине с проблемой. Что мешает им сознаться? Наверняка в гневе Балабанов старший ужасен, коль про него говорят, что самый хитрый и подлый из интриганов. Может это и есть причина?
Как бы то ни было, мне нужно действовать. Чем дольше ситуация будет отпущена на самотёк – тем выше риски. Тут логика самая простая: раз герцог похитил меня и заключил в крепость, а потом случилась катастрофа, значит как минимум нужно меня допросить, а вероятнее всего сделать виновным. Посему, лучше ускориться. Но и слишком спешить опасно – вдруг эти бешенные волки сбегут? Надо не спугнуть. Раз на дело ходят группой, то где-то должны собираться для тренировок – вот туда мне и надо. Чтобы скопом всех. Это будет рискованно без тщательного плана, но если придумаю хороший, то месть прям с позолотой выйдет: они схитрили и смогли взять меня, а теперь я исхитрюсь и уже их врасплох захвачу. Что же, если не получится обычными методами этот их плацдарм отыскать – использую Северные практики и хоть несколько ночей кряду, но найду схрон.
– Вино в голову ударило, улыбаешься? – спросила Снежана.
– Это же хорошее, а оно, как правило, не крепкое. Улыбаюсь вам, хрусталю сверкающему и радуюсь, что музыка наконец кончилась.
– Хих! – прыснула Огнёвка.
– Ну не скажи, что не крепкое, – пьёшь тут за троих, как не опьянеть?
Это Снежана пеняет на запрет ей пить. Я же под мяско сделал всего несколько глотков из своего бокала, а остальные стоят нетронутые. Откровенно говоря, я могу научить и Огнёвку, и Снежану гасить распространённые яды и контролировать их действие. Вот сегодня как раз звучал вопрос о школе и тайных практиках – а есть такие. Мне не удалось овладеть всем и потом уже, живя в Колывани, я как бы дообучался и сам постигал вещи о которых только слышал. На Севере нет страха перед ядами, ведь порошки Берсеркера ни что иное, как их смеси. Формулы отточенные столетиями и знание хранимое за семью печатями. Жаль, что я раздолбай и потерял их. А в последней схватке ещё и часы.
Просто Снежану учить долго и муторно, пусть даже, как одарённая, она обязательно с этим справится. Марине же отказ от вина дался легко. Тут дело в целом в склонности ко всяким безумствам, а их много. Не одно, так другое.
Я сыто откинулся на стуле и оглядел отстранённо зал. Зацепился за пристальный взгляд уже взрослого дворянина, что в компании мужчин сидит диаметрально в другом конце залы. И чего ему надо? Смотрел бы себе в тарелку или на друзей. Вот он перевёл взгляд на Марину, что по правую сторону от меня. Долго разглядывал, а потом уже на Снежану, что к нему сидит спиной. Наконец, снова на меня. К этому моменту нутро начало подкипать и я бросил на него эфирный “крик” – это своего рода хищный рык, призванный устрашить и подавить противника. Практикуется у шаманов и опирается на объём доступной маны.
Визави поменялся в лице, руки задрожали и из правой выпал нож. Вот он заикаясь попытался что-то ответить друзьям, но я отвернулся и не стал досматривать. Надо же, чего удалось вспомнить… а ведь тоже отцовские уроки. Это не честно, конечно, но на турнире можно использовать. Или когда нельзя действовать прямо, а отвесить пощёчину хочется. Проблема тут в том, что на Руси сложновато было бы рядовому гальдрамадру “крикнуть”, ибо если противник заметно сильнее, то самому шаману будет потрясение – словно эхо.
Ясное дело, что раз Снежана в городе – мы должны ехать в резиденцию Александровых и ночевать там. Поэтому я сначала проводил девушек, заверив, что обязательно вернусь, а затем неспешно двинулся по главному проспекту к Удаче.
Знакомцы из патруля откозыряли и поинтересовались всё ли хорошо. Я улыбнулся, ответил, но сам подумал, что теперь ещё и бляху надо восстанавливать. С ней всяко лучше.
С моря дует приятный свежий ветер: он ещё без всяких примесей и вони, ведь ближе к набережной расположены только административные здания. Это дальше уже напитается дымами и ароматами рестораций, затем потяжелеет всякими неприятными запахами и выльется за город, словно лужа нечистот.
До Удачи добрался без приключений. Иван с Катей были у себя и готовились ко сну. Если мы с Мариной живём в сдвоенном номере, то у них всего одна большая комната. Впрочем, зная Ивана, могу предположить, что всё уже расписано и планомерно движется в нужную сторону. Да и в Удаче у него есть целый подвал для важных дел.
Я велел умыться, сходить в туалет, чтобы уже окончательно лечь в кровать. Через минут пять всё было готово и началась волшба. Откровенно говоря, я вообще в ней не спец. Это особое глубокое умение со своими хитростями и тайнами. Есть самородки, а есть родовые школы. Если сравнивать с обычным человеком, то усиленное мной восстановление залечит всё в два-три раза быстрей. Когда дело касается рёбер это прям спасение. Я постарался уполовинить болевые ощущения, чтобы Иван мог нормально поспать, а не шипеть всю ночь как змей.
Вскоре мы тихо попрощались с Катей. Иван заснул на последних пассажах, как и было задумано. Я спустился вниз, в главную залу и нашёл спящую за стойкой Тамару. Будить не хотел, но наш местный кот Компот вдруг решил побежать, бросился под ноги и мне пришлось знатно извернуться, чтобы его не ударить. Естественно с шумом.
Сонная мордашка расплылась в приветственной улыбке. Тамара сползла с лавки, зевнула с потягом, а потом уже спросила чего изволю.
– Ну раз проснулась, то хотелось бы кофейку бахнуть с мёдом и молоком. Будет такое?
– Мы специально для вас всегда держим, дядя Игорь, – улыбнулась она.
Звать меня дядей научил я. Не положено, конечно, но мне приятно. Да и ребёнку простительно.
Примчалась вскоре с парящей кружкой. Как учил – обмотала тряпицей, чтобы руки не обжечь.
– Благодарю, – улыбнулся я.
Тамаре уходить не хотелось, поэтому я кивнул ей на лавку, что с другой стороны стола.
– Как пёсик?
– Нармальна. Хозяин ему будку купил.
– Это хорошо.
– Толстенький стал. Весёлый. Мы играем с ним, когда работы нет.
– Ты деньги получаешь?
– Еси только кто даст, – спокойно отозвалась она. Знаю, что при гостинице она с мамой, которая осталась одна с мелким дитём. Сейчас опять беременная ходит, но вроде ухажёр нормальный.