– Леди Снежана, – поклонился он, а после сделал жест, чтобы поцеловать ей руку. Мерзавец оторвал губы от кожи явно позже допустимого. – Разрешите представиться: Игнатьев Игорь Соломонович, граф.
– Здравствуй! – холодно отозвалась Снежана.
– Не изволишь ли представить мне своих спутников? – остро посмотрел он.
Снежана выдержала паузу и только потом заговорила:
– Мой жених: Колыванский Игорь. Прости, дорогой, – вдруг сменился её голос на тёплый тон, – не напомнишь ли мне свой чин – я такая нынче рассеянная.
– Это всё беременность, нежность моя, – проговорил я с полуулыбкой. – Капитан-поручик, с особыми полномочиями от Его превосходительства, генерал-майора Ворона Геннадия Ортеговича. Сударь…
Наши взгляды с графом скрестились и я склонил голову.
– Да-да, точно, – картинно рассмеялась Снежана. – А это моя гостья и дражайщая подруга Сигрюнн из знаменитого шведского рода Гардарсонов. Также мы сёстры по счастью быть беременными, да ещё и помолвлены с одним и тем же человеком.
Я склонился к уху Сигрюнн и шёпотом всё перевёл. Момент важный, будет лучше, если она точно всё поймёт.
– Ох, простите! – изменился лицом Игнатьев. – Как же это возможно?
– Такое иногда случается, Игорь, – снова ледяным голосом отметила Снежана. – Ты должен знать.
– Но это ведь… – поморщился он.
– Прежде чем ты продолжишь, – просто уничтожающим тоном отвечает Снежана, – и получишь сатисфакцию от моего жениха, я представлю тебе Марину. Тоже Колыванскую. Она имеет моё абсолютное расположение. Несмотря на то, что формально она безродная, требую относится к ней как к равной нам, тем более, что она одарённая.
У Игнатьева пропала последняя выдержка и он с ненавистью посмотрел на меня.
– Собственно, затем я и здесь. Вызываю тебя на дуэль. Мы будем сражаться за руку Снежаны.
– Это невозможно! – вспылила она. – Мы уже помолвлены.
– Ничего невозможного нет, – ухмыльнулся Игорь. – Готовься сменить род, Снежана.
Мне даже пришлось взять её за руку, чтобы не ударила в спину развернувшемуся Игнатьеву. Марина подхватила с другой стороны и давай на ухо приговаривать-успокаивать.
– Тебе ни к чему переживать, – проговорил я. – Понятное дело, что хочется самой, но я порадую тебя зрелищем победы над ним.
– Как же меня бесит его заносчивость и самоуверенность. Гад! С десяти лет помню эту мерзкую рожу. Каждый раз ему удавалось воспользоваться случаем, чьим-нибудь располжением или грёбанным этикетом, чтобы унизить меня. Игорь, ты должен сделать это – отделай его хорошенько! Не надо сдерживаться и проявлять благородство. Я попрошу папу заступиться потом за тебя, если переусердствуешь.
– Как будет угодно, леди Снежана, – склонился я, ощущая, как веселье разливается по венам. – Не смейте сомневаться. Часть моей славы – дурная, а прозвище – Лютый. Поверьте, это не просто так.
Так бывает, что противник банально неудобный, а ты при этом сильнее. Думаю, Игнатьев для многих был как раз таким: сильный Земляк. По уровню силы он достиг уверенного Гридня. Как умеет управляться со стихией – поглядим в бою. Земля неудобна для Водников и Воздушников потому, что аспект придаёт хозяину большую крепость к физическому урону. Кости крепче, мышцы не травмируются от ударов, кожа проявляет чудеса. Естественно, что всё зависит от степени сопряжения с аспектом. Нестор Огнебой наверняка сможет удивить народ не только потрясающими фейерверками, но и, каким-нибудь, заглатыванием огня. Для меня в магии ближе именно Северный Путь, но иду я всё же тропой универсализма: от русской школы – могущество и, отчасти, рукопашный бой, от английской – старания на пути создания сложных конструктов. В реальном бою и схватках с разномастными монстрами, применяю весь арсенал, а сейчас приходится думать что можно, а что нет. Определённо нельзя использовать особое умение Ахримана. Ещё лучше не показывать насколько могу усложнять конструкты – для тех, кто, возможно, попытается одолеть меня в будущем, это должно стать неожиданностью. На турнире как раз собрался цвет русской аристократии, Марина права, что надо быть хитрее. Но что мешает мне дубасить противников в духе былинного Громова? Пусть пращур возрадуется. Да, я Крузенштерн и служу свейскому роду, но по матери-то русич!
Лучше всего мне даётся Воздух. Хуже Вода. Огонь – совсем плохо, а Земля и подавно. Получается, что Игнатьев имеет преимущество и если не черпать из скрытых резервов, я врядли смогу справится с ним. Что может полететь от него? Каменная секущая крошка, просто булыжники, какая-нибудь особо большая форма… землетрясение он использовать не станет, если вообще владеет таким могуществом. Создавать земляной провал тоже, но с этим я, всё же, должен быть настороже: когда сопряжение с аспектом высокое, провернуть подобное лишь в рамках арены можно. Да, рискованно и если не получится – тебя накажут, однако и метод хорош. Вряд ли кто устоит, даже из сильных.
Скорее всего отобьюсь, но чем лупить самому? Может теми самыми дисками, которыми резал напоказ лёд? Нет, это слишком сложно для Громовского стиля. Надо выбрать что-то с поразительной масштабностью. В голову лезет образ чёрно-синего морского смерча, что вытягивается из жутких туч и вбирает в себя воду из моря. Приходилось видеть такое в детстве. Если шторм не угрожал поселению, мы пропускали его мимо, а если пёр на нас – развеивали магией до простого дождя.
Проблема в том, что на этой арене защитные кубы созданы куполом. Я не спущу с небес подобного зверя, а в рамках доступного пространства не смогу напитать той же силой. Да и мне же нужен узкий хоботок, а если волью сопоставимую мощь в вихрь в рамках купола, то там и мне достанется. Может получится обсудить это с другими магами-поддержки?
Я отнял ото рта недоеденный бутерброд и посмотрел на Марину:
– Хочешь?
– А ты чего? – удивилась она, перестав раскачивать скамейку-качалку.
– Пойду подготовлюсь к бою.
– Это же под вечер только будет, Котик!
– В войнах побеждают стратеги, а не тактики, Морена моя, – улыбнулся я и поцеловал в щёку.
– Посмотри-ка на него! – произнесла Снежана издалека, подходя вместе с Сигрюнн к нам. – Нимфу свою целует, а нас нет.
– Спешу исправить несправедливость, – отозвался я и действительно подарил каждой из своих прекрасных невест нежный поцелуй в губы.
Есть два варианта: либо я самовольно переделаю защиту как надо, либо договорюсь о переделке с остальными ответственными. Первый вариант чреват последствиями. Это могут расценить, как умышленное создание угрозы для зрителей, а даже если не это, то изменения могут заметить в процессе боя и на скорую руку всё поменяют. Второй вариант опасен только тем, что Игнатьева предупредят об изменениях. Любой из нас поймёт, что форма защиты поменялась, если только специально сосредоточится на этом. В пользу второго варианта говорит ещё и то, что я подведу Геннадия Ортеговича, если переделаю форму без разрешения.
За поддержку отвечают четыре пожилых мага-мужчины и три, тоже в годах, женщины. Все они из зажиточных и не особо конфликтных родов. Все дорожат статусом доверенных родов и потому крайне маловероятно, что пойдут с кем-то на сделку. Именно поэтому я должен представить ситуацию как можно более обосновано:
– Приятного аппетита! – пожелал я, подходя к их столу. Закончив с дежурной этикой и поулыбавшись, начинаю уже по делу: – Между мной и графом Игорем Игнатьевым сегодня состоится дуэль. Он Земляк, а я Воздушник – противник очень неудобный. К тому же, равный по силам. Я бы хотел поменять форму защиты для зрителей перед нашим боем. Для полноты использования аспекта мне мешает купол.
– Это не так просто, – заговорил самый уважаемый из них, – как ты представляешь себе новую форму?
– Мы просто поднимем на пару кирпичей нынешние стенки и добавим по контр-фигуре с обратной стороны, словно навес.
– Ну, так драться тебе, – с ехидной улыбкой заговорила одна из женщин, – а делать это предлагаешь нам? Нет, я уже и без того порядком потратилась сегодня.
– Если надо, я могу в равной пропорции поучаствовать, – спокойно отозвался я.
– Ишь ты какой! – покачала она головой.
– Ладно тебе, Татьяна. Мы, всё же, на службе тут, – увещевает первый. – Прошу не забывай чей Игорь человек. Давайте поможем? Но, Игорь, я не знаю, что ты задумал, что тебе стало тесно, главное для нас – безопасность зрителей. Ты понял меня? Никаких опасных экспериментов.
– Ваше благородие, – улыбнулся я, – жизнь любого одарённого уже опасный эксперимент, но я очень дорожу доверием Геннадия Ортеговича, так что можете быть абсолютно спокойны. А вот из-за аспекта Игнатьева я бы поволновался на вашем месте.
– На нашем месте, говорит, – снова съехидничала женщина-маг. – Тебе ещё расти и расти до такого, юноша.
– Татьяна, – осуждающе посмотрел на неё их главный. – Будь к Игорю благосклонней. Уж не знаю, какая кошка меж вами с Ортегычем пробежала, но Игорь славный боец. И он прав насчёт Игнатьева или тебе не известна его спесь и скверна в поступках? Давайте, во время дуэли никаких разговоров: всё внимание на состояние земли – если начнёт рвать, мы держим. А ты, Игорь, иди. Защиту перед вашим боем поменяем.
Я поклонился, поблагодарил и быстро зашагал обратно к девушкам. Удача на моей стороне.
Начало следующих боёв отложили на пару часов: гонец принёс новость, что едет Император. Две соперницы на “сердце” его племянника, как раз должны устроить друг дружке больно, потому решили повременить на всякий случай. В числе прочих, я встал на одну из сторон встречающих и когда кавалькада начала въезжать на территорию резиденции, склонился.
Истинно велика мощь Ивана Второго! Мне хотелось ощутить это, как говорят, воочию, хотя глаза тут не нужны. Эфир и так искажён присутствием столь большого числа сверх-одарённых людей, но от “поступи” этого человека тонкий мир словно прогибается, как под очень тяжёлым предметом земля. Его сила как речной поток – он снесёт тебя, стоит лишь войти поглубже. Он как горн пылающего антрацитного угля и домашняя печь на дровах – прочие одарённые. Это очень соблазнительное могущество. Опасное, но желанное. У меня трепещет нутро, лишь представлю как это – стоять перед стеной подобной мощи и держать её в себе. Смогу ли? Нынешний Боярин тяжёл, но терпим. Стоит ли вообще наращивать ещё?