— Дракон!!
Крик гулким эхом раскатился в пустоте двора, взорвав обстановку. Первыми среагировали дозорные — четыре воина, которые разом бросились к баллисте. Поблескивая в темноте наконечниками копий, они успели преодолеть более трех метров стены, прежде чем крепостной двор заполонила толпа солдат, поднятых воплем. Растерянные, сонные, пьяные, яростные до безрассудства «волки» преобразили мир — сталкивались, бесцельно метались от замка до стеновых лестниц и обратно. Топтали плац и упавших приятелей, размахивали частично клинками, частично бурдюками с вином.
— Назад! — раздался зычный крик.
Блеклым силуэтом в узком проеме бойницы мелькнул Кронус. Понять его беспокойство не трудно. За считанные минуты он мог лишиться трети своих людей. Если они, конечно, не уберутся со двора.
— Освободить двор, завдарово отродье!
Тень в небе обрела более четкие контуры. Мерные взмахи крыльев несли веретенообразное тело, пока что миниатюрный за дальностью расстояния бич хвоста хлестал воздух. Замка достиг отголосок рева.
С каждой минутой тварь приближалась, грозя вскорости обрести катастрофические размеры.
— Заряжай!
Фрат обогнул винный бочонок, уткнулся бедром в орудийный лафет, и тут его нога попала на расшатанную временем плиту стеновой кладки. Он взмахнул руками, изогнулся от усилия…
Взрывом толкнулось сердце.
— Куда?!
Николай рванулся к приятелю. Протянул руку, попутно подыскивая опору… Их пальцы на мгновение встретились — самыми кончиками, но не более того.
Дозорные, четверо громил, так и не смогли разминуться на верхней грани стены. Они хотели только одного — достичь намеченной цели, точно зашоренные скакуны. Николай подвернулся им, как часть окружения, выпадавшая за грань.
Пять фигур сплелись в невообразимый клубок и распались, источая ругань, разбавленную молитвами. Охотник ругался — с чувством. Долю секунды клонился к бездне, что за пределами крепости. Лететь метров двадцать… По руку своевременно подвернулся край парапета. Руку ощутимо дернуло из суставов, тело, пересчитав выбоины и острые каменные углы, чиркнуло по неровностям стены. Где-то позади клацнули зубы, и тут же смрадной волной нахлынул запах.
— Чего топчетесь?!
Расталкивая бестолковых соратников, Кронус пробился к лестнице, где его встретила твердь ступенек и немилосердный женский визг. Пятеро размытых в темноте силуэтов пытались добраться до сараев. Их хозяйственные натуры не в состоянии пережить горечь утраты скотины. Боялись ли? Еще как, но это не мешало им рваться к ветхим постройкам.
— Сгорят, животинушки…
— Пошли отсюда!
Кронус едва ли не ползком начал взбираться к небу.
Осталось мгновение — ни больше, ни меньше — до жарких объятий пламени. Затлеет куртка, с треском вспыхнут волосы… Проклиная собственную фантазию, Николай подтянулся.
…Жертва! Дракон чуть изменил направление полета и распахнул пасть — на вдохе точно гигантские кузнечные меха заработали. Громоподобно щелкнул хвостом, красиво изогнул шею.
И время исчезло.
Димпу подвернулся крохотный уступ, на который он и поставил спасительно-толчковую ногу — ту, что просто обязана выдернуть тело из пропасти.
Рывок…
Николай притиснулся к холоду парапета. Холоду? Над человеком развернулся огненно-багровый веер, что опалил болью, превратил дозорных в живые факелы и сбросил баллисту вниз. Треснули доски, каменные осколки резанули плац и бок Фрата. Последний, немного придя в себя, откатился в тень мастерской — туда, где не достанут обломки и пылавшие угли. «Ник», — вспомнил он, ударяясь плечом о каменную неопределенность. Ему бы свою шкуру поберечь, но нет… Он распрямился. Заметил одолевавшего подъем Кронуса и вновь упал, спасаясь от огненного метеора.
Звякнул о камни чей-то меч…
Разобравшись с лестницей, главарь «волков» прикинул ближайшие планы. Он мог отвлечь внимание дракона, а мог попробовать достичь второго орудия. «Еще бы минут пять», — оценил Кронус расстояние между собой и уцелевшей баллистой.
Хуже некуда.
Стремясь избавиться от укусов пламени, Николай перевернулся на спину, чуток поерзал, усмиряя огонь, и совсем близко увидел протянутые к нему чешуйчатые лапы. Лапы впечатляли — с тускло-желтыми ятаганами когтей и буграми огромных мышц. Дракон готовился к финальному акту драмы.
Мир раскачивался под взмахами крыльев.
— Долбанная ящерица!
Николай ухватился за обод бочки. Постарался припомнить, сколько питья оставалось в таре… Для задумки хватит. Импровизированный снаряд ткнулся в лоб твари. И ткнулся сильно — в хрусте дерева вино алым облаком плеснуло в драконью морду. Хвала местным виноделам, которые гнали адское пойло. В очередной раз выплюнув сгусток пламени, дракон породил яркий огненный дождь и от неожиданной боли взметнулся на дыбы — точно на кресте распяли.
— Берегись! — резанул вопль.
Одаренный богами недюжинной силой Кронус развернул баллисту.
Дракон бешено взмахнул крыльями в стремлении вернуться на позицию атаки…
Николай успел почувствовать только порыв ветра. Сметенный в провал двора он по десантной привычке сгруппировался в падении, зафиксировал черную тень на грани стены и… кубарем прокатился по плацу. Тело мгновенно взбунтовалось, пересчитав значительную часть горячих обломков.
— Подъем, — вынырнул из пляски теней Фрат.
— Сдохни!
Трехметровая пика пробила дракона где-то в области шеи. Повинуясь команде Кронуса, рептилия конвульсивно дернулась. Со скрежетом зацепила когтями парапет… и пропала во тьме. Через секунду громкий всплеск ознаменовал падение. Ров принял жертву.
— Хана уродине! — Фрат неожиданно сел прямо на камни. Его трясло. — Давненько бестии не залетали к нам…
По лестнице, устало вытирая с исцарапанных рук багрянец и копоть, спустился Кронус. Запоздало принесенные солдатами факелы осветили его согбенную фигуру. В алых отблесках он спешно распрямился, являя образ грозный и авторитетный.
«Тянет лямку до конца», — усмехнулся Николай. Будучи не обремененным желанием внушать и подавлять, он хлопнул Фрата по плечу и двинулся к тишине, которая царила в крепостных закутках, избавленных от толпы, вопросов и мнений. На мгновение обратил взор к звездной дымке неба. Что еще уготовил этот мир?
***
Золия умерла ранним утром — незадолго перед тем, как шедший на плац Николай заметил ее. Лежа посреди коридора, она подтянула ноги к груди — меленький клубок ткани и плоти. Ее пальцы стиснули клочок материи — алый в черную клетку, руки тянулись в неизвестность, отмеченную кровавыми отпечатками сапог.
«Она кричала», — пришло осознание. Николай присел не корточки подле тела. Убрал со лба Золии прядь волос и вздрогнул. Ее лицо неожиданно сильно постарело. В широко открытых глазах плескались вековая усталость и боль. Дернув из женской руки обрывок ткани, Охотник распрямился. Аккуратно переступил темные ручейки крови и направился во двор. Вчера днем в Атрид прибыли трое, один из которых — белесый громила — облачен знакомо, в алую клетчатую накидку.
Он и сейчас щеголял в броском наряде, уверенно, едва ли не гордо расхаживая по плацу. Рядился перед часовыми и мелкими пацанами. Тем лучше. Николай заметил багровые отпечатки на мече убийцы. В том, что это убийца, он не сомневался. Только виновные столь испуганно воспринимают появление Охотника, взявшего цель.
Белесый испуганно зыркнул по сторонам, попятился… и окончательно утратил здравый смысл. Выхватил меч. Глупец. Николай уклонился от выпада, приблизился к врагу, пинком избавил от оружия и на исходе контратаки рукой сдавил горло. Хриплый писк Белесого звучал удивленно — противник оторвал его от земли. Багровой пеленой накрыла нехватка воздуха, мысли гасли, урывками запечатлевая образы двора. Черный плац сменила наполовину разбитая лестница, подъем вверх…
Вознеся убийцу на крепостную стену, Николай задумался.
— Отпусти его.
Рядом возник Фрат Незнакомый. Лицо его почернело, резче обозначились морщины.
— Я закрыл Золии глаза, — сглотнул он. — Я иду по коридору, а она там свернулась и…
— Он твой, — кивнул Николай, разжимая пальцы.
Белесый зашелся в кашле, выставил руки в упреждающем жесте, чтобы спустя миг с недоумением уставиться на лезвие, пробившее живот. Из распоротого пледа на парапет высыпались горошины бриллиантов. Сверкая полированными гранями, запрыгали по камням и, достигнув края стены, канули вниз. Навсегда. Темные круги на воде отметили кончину диадемы, любимой Золией.
От тихого всплеска Фрат очнулся. Прорычал что-то невразумительное и ударом ноги избавил меч от трупа. Плеснуло громче. Николай осмотрел видимую границу рва.
— Сколько там жмуров?
— Никто не считал…
Зябкий порыв ветра налетел с западной стороны. Взметнул песочные крупинки и жухлые листья, поднялся над стеной, овеял запахами близкой осени. Лето медленно, но верно умирало, сдавая позиции холоду, грязи и свинцовым тучам. Поднялось с обочины дороги воронье…
— Крошка нравилась мне, — поминальная речь Фрата.
Николай молча развернулся к лестнице. Его ожидали плановые занятия с «волчьей» братией, уже высыпавшей во двор. Топчась на плацу, солдаты позевывали, обменивались занудными воспоминаниями и тупо смотрели, как Фрат и Охотник преодолевали лестничную крутизну. Сто против одного, мечтали о том, что начальство свернет шею на ступеньках.
— Гнилое мясо, — буркнул Фрат. Настроение у него прескверное. — Мечи как бабы веники держат.
Николай чуть замедлил шаг — заметил вдалеке, около северного флигеля, зеленую мантию. Маг редко выбирался под открытое небо, сторонился людей, предпочитая одиночество.
— Ник, — окликнул напарника Фрат. — Ты чего? Харрана приметил? Брось, тень и то разговорчивее. Заканчивай пялиться и подсоби…
— Jawohl, — прищелкнул каблуками Николай. Пройдясь вдоль редкой шеренги бойцов, досадливо поцокал языком, вспомнил сержанта Хэлка из десантного училища и рявкнул: — Подтянулись, завдаровы дети! Ты и ты мордой вниз… Упасть, я сказал! Теперь встать. Закрыли рты! Пузо втянуть, жопу поджать! Услышу, что не по теме — порву на хрен… Доступно?!