— Вставай!
— Сейчас…
Он дернулся и тут же понял, что выбраться не так-то легко. На него падал огненный водопад. Действуя методично, защитники города после обязательных камней и бревен пустили в ход горючую смесь. Опрокинули на голову «волкам» котел и теперь радостно орали.
— Оттаскивай! — попятился Кронос.
Растянулась в бесконечность секунда. Николай глядел, как пламя тягуче медленно ниспадало вниз, и пытался освободиться. Третья, а затем и четвертая попытки вызволили руки и одну из ног… За мгновение до жгучего касания он стремительной тенью бросился к потрепанным воротам. Ткнулся в них плечом и заметил рядом Кронуса.
— Поберегись!
Он сгреб Предводителя, а заодно и Фрата в охапку. Развернулся…
Спину и затылок лизнул огонь, неприятно пахнуло горелыми волосами. Живые люди-факелы, бывшие некогда членами таранной команды, беспорядочно кидались из стороны в сторону, орали от дикой боли; трое из них бросились к укрытию, избранному Николаем.
Димп и Кронус извлекли — первый Иллитерий, второй — булаву. Николай чуть опередил бородача, не говоря уж о Фрате. Одним ударом перерезал бежавших, оборвав мучения.
— Сигнал!
Глава отряда немного замешкался.
— Ник, ты горишь…
— Сигнал, б…
Одним толчком Фрат вознесся на таран и взмахнул рукой, призывая резервы. Попытка избавить собственную куртку от огненных языков лишила Николая обзора. Он перекатился по камням и ударился о колесо платформы. Не далее, чем в полуметре рухнул гранитный обломок. Серым крошевом хлестнул фонтан гальки.
— Хетч!
Охотник рванулся обратно к стене. В прыжке достиг верхней левой петли ворот и на лету сотворил Иллитерием яркую молнию выпада. Клинок Судеб без труда взрезал металл. Ворота лишились четверти опоры, чем Кронос и воспользовался. Презрев опасность, он вновь ухватился за таран.
Рядом с платформой звонко цокнула стрела. «Какого я делаю?» — спросил себя Николай, вновь подхватывая горевший щит. «Волки» несли горожанам смерть. Он нес смерть…
— Ну! — яростно выдохнул Кронус.
На пару с Фратом они, как могли, разогнали таран. И удача улыбнулась им. Врата рухнули, демонстрируя троице частокол пик и мечей. Регулярная стража, числом около тридцати, перегородила арку тоннеля. Чуть дальше серыми громадами высились дома, мерцали факелы, бегали солдаты. Все изменилось — мгновенно. Зеленое переплетение взрывов сотворило из пространства ядовито-болотный вихрь. Фрат прикрыл лицо рукой.
— Во пальнул Харран.
— Не спи, придурок!
Предводитель прошелся булавой по трем-четырем воякам, в число которых едва не вошел Рос. Цедя проклятия, Охотник нырнул под широкий замах напарника, атаковал закованного в латы противника и умолк. Задача непростая — он не испытывал желания убивать невинных. Он был законником, работником ЦУКОБа, и то, что Эдэя столь быстро перевела его в разряд преступников, отнюдь не означало…
— Зажри!
Рукоять Иллитерия смяла шлем и челюсть врага. Остальное довершил крепкий и точный пинок. А рядом уже новая цель…
Сталь расчертила темноту искрами и лязгом. Кронус булавой отпихнул солдата и рискнул оглянуться, за что немедля поплатился — бок вспороло копье.
— Где они?! — Фрат притиснулся к стене. — Завдар…
Подмога темной стаей достигла остатков таранной платформы и согласно приказу выстроилась ударным клином.
Куда не глянь повсюду враг. Тускло сияли доспехи и отточенный металл, бледные искаженные сомом чувств лица возникали из темноты и в нее же уходили. На этом узком пятачке пространства главенствовал страх, воины понимали одно — их противник с глазами ночи бьется словно демон.
— Я ребята… — На стене тоннеля возникла нить кровавого росчерка. — …человек тренированный. Поэтому, одумайтесь… Тупо уповаю… на ваше благоразумие…
Совсем близко Николай увидел лицо неизвестного солдата. Недолго думая, ткнул лбом в переносицу яростно-самоуверенного вояки и пока тот оседал на камни, успел продвинуться на несколько метров вперед. И что теперь? Он попал в серьезную передрягу. Рядом пировала смерть и ничего кроме смерти.
Спасение явилось пятью десятками бойцов Кронуса. Подготовленные специально для удержания плацдарма подле врат они цеплялись зубами и конечностями за каждую выбоину. Николай пристроился в их тылу. С него достаточно крови на сегодня. Оставив никому не нужные теперь лестницы, «волки» бесконечным потоком устремились к распахнутым вратам. За минуту другую преодолели периметр и голодной сворой растеклись по городу. Что могли сделать против них восемь сотен защитников?
— Ник, проследи за улицами. А я с Фратом пока загляну во дворец…
Кронус, смахнув со лба пот и кровь, захромал к пирамидальному замку, сиявшему огнями и позолотой витиеватого ансамбля минаретов. Красота падет в кострах пожаров… Приняв на колено упорствующего рыцаря, Охотник секунду внимал гулу смятых лат.
— Извиняй, праведный.
Николай отчасти искренен — застыл перед натюрмортном, обрисованным штурмом. Город пылал адским заревом. Подожженные стрелами дома источали алые всполохи и клубы черного дыма, лопались стекла, рушилась кровля. Расцвеченный багрянцем Стратис мало-помалу обращался в пепел и груду обгорелых развалин. С визгом — бледными силуэтами — промчались невдалеке три женщины. Преследуемые «волками» они спасали детей, чей плач выдернул Николая из эмоциональной бездны. Не время замирать…
Он нырнул в сумрак узкого переулка. «Какие у них испуганные глаза», — понял Николай, глядя на горожанок, отступавших перед смертью. Они умоляли солдат… Напрасно. Солдатам хотелось отнюдь не слов.
— Вам что, нечем заняться? — спросил Охотник.
— Они наши! — яростно оскалились семеро.
Спорить Николай не стал. Отточенным штрихом выпада перечеркнул горла шестерых противников, отчего спасаемым вдруг показалось, что незнакомец исполнил перед ними неведомый стремительный танец.
С хриплым рыком последний из «волков» прицелился в затылок Роса и опрокинулся навзничь. Николай вежливо поинтересовался у дам:
— По-моему он там сдох, да?
Нервы у женщин не выдержали. Судя по бледным лицам, не за горами обморок. Громче вскрикнул ребенок.
— Не вздумайте, — предупредил Охотник. — Брысь в подворотню. И чтоб сидели там тихо, как мыши… Да что ж!..
Новый визг означал новую проблему. Где?! Рос одним броском достиг выхода на площадь. В тридцати-сорока шагах двухэтажное строение, напоминавшее мотель, трещало от воплей. Он рванулся к дому. Кронус вверил ему улицы — так тому и быть. Если «волки», конечно, не угомонятся.
Они не угомонятся.
С треском распахнулись двери, выбросив из темного зева раненного мужчину. Открылись окна на втором уровне, и вниз полетел неведомый хлам. Мелькнул в оконном проеме факел и чей-то испуганный лик. Мотель обещал пропасть веселья. В несколько прыжков Николай достиг здания и взлетел на крыльцо. Проскочил, вернее пролетел порог и остановился, наблюдая за действом.
В низком прокопченном зале, освещенном факелами и бликами пожаров, царствовал ад. Царствовал безраздельно — от изрубленной мечами стойки до лестницы, что вела по стене наверх. Десяток мародеров носились по комнате в багровом зареве факельного огня. Пламя жадно разгоралось…
— Не смейте! — По лестнице вниз загрохотал клубок тел.
От едкого дыма заслезились глаза. Николай откашлялся, зафиксировал цели и… не напал.
— Мое!!
Навстречу метнулся бочкообразный крепыш с измазанной кровью бородой. Крепыш негодовал — дележка в планы не входила. Размахивая мечом и брызгая слюной, он, как пить дать, пытался взять Охотника на испуг.
Напор похвален, но бесперспективен. Парировав во избежание недоразумений первый удар, Николай схватил чересчур рьяного противника за горло, далее без видимых усилий поднял и отбросил. Воющим снарядом «волк» пересек зал, своротил лестничные перила и в россыпи щепок приник к стене.
Грохот образумил солдат. Их жизнь висит на волоске. Они развернулись к двери и массивному силуэту в арке. Вопросы пресек серебряный блеск клинка.
Наступило время битвы.
***
Игнорировать твердость досок все затруднительней, но Николаю это удавалось — в данный момент он мало интересовался собой. Что ему излишняя жесткость обломков, когда по городу, собирая души, бродила Костлявая. Под ее косу попали сотни человек — от мала до велика. Она буйствовала в домах и на улицах, следуя за пламенем и «волками». Обрывала крики, стоны и мысли. Привалившись к остаткам опорного столба неопределенной лавки, Николай сглотнул. Ядовитая горечь осела то ли на языке, то ли во глубине души. Повсюду не успеть — не успеть, будь у него хоть тридцать три ноги. В эту ночь он и так оббегал половину города и видел много того, чего видеть не стоило.
Хлопья пепла витали на Стратисом. Угольно-серыми крупинками оседали на мостовых и россыпях багровых углей, на хаосе балок и перекрытий. Затуманенные дымкой луны тройным огнем посеребрили дома и улицы; разрубив тишину, пало наземь дерево. Облако искр и пепла лизнуло крепостную стену и опало, добавив траве черноты.
Пожары неотвратимо стихали, возвращая ночь.
Охотник попробовал успокоиться. Наблюдая за бродившими во мраке городской площади «волками», опьяненными удачей, сидел, крутил меж ладоней рукоять упертого в чей-то щит Иллитерия и вновь размышлял о насущном. Что держало его здесь — среди многообразно-горьких запахов Стратиса? Он мог уехать, скрыться, отыскать иное начало, но нет, его словно пригвоздили к проклятому месту. В невообразимо противоречивых чувствах он ждал появления телег, кои отправились за грузом добычи. Самое время им появиться, чтобы не накликать беду в виде одного из патрульных отрядов Мортана. Этих отрядов, по докладам шпионов Кронуса, в округе насчитывался десяток.
— Хетч! Что они там, пикник затеяли?
Николай убрал меч в ножны, отряхнул куртку от пепельного налета… и к собственному облегчению заметил телеги, показавшиеся из темного переулка. Нагруженные под завязку, они несколько тяжеловато, если не сказать утомленно вырулили на площадь. А за ними вдали пылала обитель городского властителя, чей темно-багровый клин превратил небо в экран, пульсировавший бликами огня. Избегая смотреть туда, Николай воззрился на многочисленный транспортный конвой. Почитай все «волки» собрались вокруг добычи.