— Прости, — вздрогнул он. Не то слово! Он не хотел помнить это слово!
Почему она ведет себя так? Его отражение изменилось, но в конечном итоге меняется все. Он неуловимо сгорбился, высох, лицо покрыла сеть морщин, глаза выцвели, а спутанная грива волос цветом могла затмить белизну снега. Из зеркала смотрел усталый битый жизнью человек.
— Все равно…
Он тяжело опустился в кресло и замер, созерцая убранство квартиры. Потом закрыл глаза.
— Не спать! — Эдэя ничего не понимала. Она встряхнула Николая раз, другой… — Ты не мог постареть, слышишь!
Смахнула блики влаги с ресниц, рявкнула:
— Где ты был?! Немедленно отвечай… Я прошу тебя, Ник, пожалуйста…
Слова, крики и речи сплели вокруг невидимый кокон. Их число пугало, резало слух, билось о мысленные преграды и терроризировало в такт с метаниями леди. Она повсюду, неумолима и резка…
— Не тряси меня, — попросил он. — Больно.
Эдэя устало опустилась на пол, привалилась к подлокотнику кресла и вперила взгляд в малахитовую стену. Происходящее начинало бесить. Но волю чувствам давать нельзя, она решит проблему. Как решала всегда и во все времена.
— Давай пообедаем, — предложила она, с удивившей ее саму робостью заглядывая в лицо димпу. — Я задала кибер-повару хорошую программу.
— Я сыт, — покачал головой Охотник. — Спасибо.
— Ты что, б…, издеваешься?! — Эдэя глубоко вздохнула. — Поговори со мной. Объясни, сколько времени провел в бегах.
И впрямь, для УКОБа он беглец. Но к камере не привыкать… Стертому решетки не помеха.
— Я арестован?
От флегматичного вопроса Эдэя пришла в ярость — не для того она мобилизовала личные энергоресурсы, чтобы отвечать на идиотские вопросы. Ей необходимо знать правду. Почему предпринятый поиск выдернул из миров тень? Она готова к злости Ника, но не к стагнации. Где просчет?
— Вчера я отыскала кристалл-фиш корабельной системы наблюдения. Ты потерял его в эвакуационной капсуле, при посадке, — начала объяснять Эдэя. — Тебе следовало подождать меня, а не кидаться сломя голову в неизвестность. Я бы никогда… — Она вскочила. — Никогда не оставила тебя в камере! Я перерыла всю луну, ополчила против себя КОМСК и… Мне не удалось даже поспать толком.
Внезапно сменив ярость на боль, Эдэя приникла к Охотнику.
— Я не бросала…
— Без разницы, — эхом откликнулся Николай.
— Что ты сказал?!
Эдэя стремительно отскочила. Менее всего она рассчитывала на равнодушие. Ник не мог сказать так, ведь должен понимать, что она не зря выбрала фамилию Рос. Куда конкретнее?
— Без разницы, — согласно просьбе, повторил Охотник.
— Да пошел ты в жопу!
Женщина яростно фыркнула. Вылетела в коридор, пинком распахнула вещевой бокс и дернула оттуда форменную УКОБовскую куртку. Через мгновение щелчок дверного фиксатора ознаменовал ее стремительный уход.
Наступила благословенная тишина.
День за окном плавно потускнел, растворился в ночном фиолете и люминесцентных красках городских огней. Николай остался безучастен. Урбанистический сумрак Мега способствовал пребыванию за гранью — там, где нет ничего кроме серых застывших форм. Легкий гул флаинг-транспорта и лиственный шелест сознание игнорировало.
Тихо запиликал дверной замок.
Призрак — то стало первым впечатлением вошедшей в комнату Эдэи. Успокоив нервную систему и наметив некую программу действий, она вернулась домой, полагая, что там свершились определенные изменения и не поверила собственным глазам. Ник умудрился остаться в той же позе. На манер зомби гипнотизировал входной проем.
— Ты не вставал? — спросила женщина, постаравшись скрыть изумление. — Вопрос риторический. Ну-ка подъем.
Она расстегнула вверх платья, уперла руки в бока и приготовилась к трудной работе. Перечить Охотнику не хотелось — он догадывался, что одно-единственное слово против лишит столь ценного покоя. Гораздо проще подняться на ноги и вновь окаменеть.
Эдэя сдержалась. Заменила крик мертвой хваткой рук и ускоренным темпом препроводила Ника в ванную. Димпу даже удалось коснуться пола — раз пять. Пролетев порог ванной комнаты, он ткнулся животом в пластик раковины, проигнорировал запрос локальной автоматики и… мгновенно лишился рубахи, которая стараниями дамы упорхнула в коридор. С разрывом в секунду за рубахой последовали брюки.
— Это насилие, — после недолгого раздумья заметил Николай.
— Нет. — Эдэя старалась не думать о том, что рядом обнаженный Ник Рос. Проклятые мысли то и дело ускользали в забавном направлении. — Вот это насилие.
Она толчком запихнула его в душевой бокс, чиркнула ладонью по сенсору температурного режима и удовлетворенно хмыкнула, когда ледяные потоки воды обрушились на родственника. Поначалу растерявшись, димп открыл рот, намереваясь произнести несколько слов, и, к великому разочарованию Белой Леди, передумал.
К холоду надо просто привыкнуть, холод — лишь мгновение, которое исчезнет, забрав с собой неудобство и блики памяти. «Непременно исчезнет», — стиснул кулаки Николай.
— Да вы, батенька, упрямы…
Эдэя взялась за экстракт мыла. Изменила плоскость подачи воды, прицельно глянула на волосы Ника и ойкнула. Ее окатила холодная волна.
— Прости, — неосознанно пробормотал Охотник.
Ему бы следовало помнить о происхождении дамы, но с воспоминаниями он запоздал. Эдэя без видимых усилий подняла его в воздух, притиснула к стене и уведомила:
— Если еще раз… — Лицо ее побледнело от злости. — Ты извинишься передо мной, я за себя не отвечаю.
Она определенно произносила некие звуки, но Николай слышал лишь глухой рокот крови меж висков. Болтаясь в полуметре от кафеля, он вдруг с непозволительной реалистичностью увидел серые равнины. Слабо дернулся в попытке освободиться.
— Ахуново отродье! Что с тобой происходит?!!
Эдэя искала и не находила ответа. Подступили слезы. Ей захотелось раствориться в тепле Ника, послать изобилие планов в места не столь отдаленные и закатить тривиальную истерику. Что она, кстати, и начала делать…
— Ник. — Она попробовала губами взорвать его тело. — Я думала ты мертв, понимаешь… Когда позавчера на экране мелькнуло твое лицо, я едва не умерла. Но к черту меня, Ник…
Она заглянула в тусклые черные глаза и прошептала:
— Поговори со мной.
Молчание переплелось с журчанием воды. Пользуясь удобным случаем, автомат задействовал акустический фонограф — гамму прибоя. Ванную наполнили шорох волн и посвист ветра…
— Не спи, ленивец, — устало вздохнула Эдэя. Осознав, что форсирование процесса исцеления с треском провалилось, она постаралась достойно закончить омовение родственника. Близость Охотника напрягала.
— На выход, — сглотнула она. — Могу поспорить, ты сотню лет не спал в нормальной кровати.
— Четыре года.
Она мысленно вознесла хвалу небу — извлечены первые данные. Но для полного восстановления картины потребуется не одна ночь. И хорошо бы начать прямо сейчас, чтобы в интимной обстановке постараться…
— Ты куда?
Эдэя споткнулась на пороге спальни, поскольку димп твердо вознамерился пройти к гостиной. Невероятно.
— Ты меня испугался?
— Я там, — попятился Николай. — На диване.
— Хрена лысого ты на диване получишь! — рявкнула женщина и быстро сориентировалась. — Мы еще не отметили твое возвращение.
Через пару минут посреди гостевой комнаты развернулся стол. Янтарные бра осветили малахитовые стены — наполнили комнату уютным мерцанием, сгустили ночь за окном и затейливой игрой теней сфокусировали внимание на сервировке импровизированного праздника. Секунду или около того Эдэя рассматривала два бокала, удлиненную витиеватую бутылку и три свечи.
— Без закуси, — хмуро процедила она. — Пей.
Выполнение приказа захлестнуло Охотника горячей лавиной. Термоядерный взрыв в желудке швырнул по телу всполохи тумана. Мир поплыл крохотным золотым корабликом. В обрамлении темно-зеленых и местами белых волн образ походил на колыбель, в которую хотелось лечь и забыться… Но нет, мягкий шепот прокрался в разум и опалил кожу дыханием.
— Еще, — потребовала Эдэя, чем и вспугнула Ника.
Отойдя от нее на безопасное расстояние, он в срочном порядке лег на тахту и, спустя неопределенное время гробового безмолвия, почувствовал, как заботливые руки прикрыли его одеялом.
— Подвинься, — потребовала Эдэя, вклиниваясь под бок. — Если тебе все равно, то мне нет. Приятных снов.
Сознание проиграло борьбу. Окуталось тьмой, и никакие поползновения леди не смогли вернуть его к мало-мальски активному состоянию.
Стук в дверь рассеял утреннюю гармонию цвета и звука. Вроде бы ничего особенного, но вся проблема в том, что неизвестные деликатно постучали во входную панель гостиной. При мирно спавших хозяевах.
Инстинктивно, на грани сознания, Эдэя активировала Кольцо Силы. День начинался с сюрпризов. Она приоткрыла глаза, подробно изучила седую гриву волос Ника, которая препятствовала обзору, и зевнула. Искры статики на коже вкупе с образом ненормативного поведения океана подсказали, кто заявился в гости. Великий повелитель Фо-рига и по совместительству глава димповской семьи находился по ту сторону двери и вежливо испрашивал аудиенции. Его силуэт размытыми контурами маячил за полупрозрачным дверным пластиком.
Эдэя вновь зевнула. Это уже нервы.
— Входите, любезный, — озвучила она. Перегнувшись через Николая, заглянула ему в зрачки и еле сдержала гнев. — Давно проснулся?
— Я лежал тихо.
Охотник поморщился. Похмелье горьким тараном било в затылок и грудь, что не особенно приятно. Бэрги рвались покончить с интоксикацией, но мысленный приказ не выпускал энергию за привычные рамки. Лечение могло затронуть разум, и тогда кто знает… Импульс не терпел брака в своих творениях.
— Доброе утро, — поприветствовал Т’хар. Он встал несколько странно — боком к димпам. — Эдэя, я могу на кухне…
— Не обязательно.
Вопреки ситуации Белая леди усмехнулась щепетильности повелителя. Запахнула на груди халат, присела подле апатичного Ника, вполне естественным жестом обняла, словно хотела уберечь от чего-то, и спросила: