— Понял!
Николай и пикнуть не успел, а в лицо уже плеснуло жаром от взмыленного лошадиного бока. Ему предлагали поездку, благо Ротай выказал чудеса расторопности. Перекинул узду лорду, вылетел из седла и тут же пал, пронзенный копьем.
— Двигай! — рявкнул Повелитель.
Николай молча запрыгнул в седло и вознесся над полем, чуть расширив обзор. Картинка повсюду одинакова. Над долиной нависало низкое темное небо, пальцы ветра трогали вершины далеких деревьев. Изменчивое море человеческих тел словно кипящий прибой перекатывалось по полю. Вспухало тьмой и расступалось, обильно сдобренное тусклыми бликами металла. Взмывали к тучам пики и клинки, иногда — головы. За адским натюрмортном слабо угадывалось движение кавалерии.
«Ребята увлеклись», — нахмурился Николай. Если Т’хар не остановит конницу, они потеряют связь с пехотой, увязнут в массе противника и неизбежно падут, раздавленные упорством адарровых солдат. Но Т’хар занят — фехтует с пятью противниками. У его ног корчились подручные офицеры и телохранители, а в десятке метров левее буйствовала неизвестная тридцатка.
Дзейра вздрогнула под сумрачным взглядом лорда. Она смутно помнила его по балу у Т’хара, но тогда он не смотрелся столь жутко. На угольного цвета скакуне восседал всадник, облаченный в непробиваемую тьму доспехов. Белые пряди волос трепал ветер, на скуластом каменном лице, залитом кровью, резко выделялась кошмарная бездна глаз. Не знай Дзейра лорда, она бы решила, что враг призвал демона из Верхнего Мира. Хотя удивляться нечему. За годы службы Фо-ригу лепурка насмотрелась многого, благодаря необъяснимому покровительству Т’хара…
Женщина приоткрыла рот. Лорд с ехидцей ткнул пальцем ей за спину. Она развернулась и едва успела парировать выпад противника. Искристо вспыхнули лезвия.
Николай усмехнулся. Блондинка настолько увлеклась, что позабыла о бое. А он сам? Ему полагалось спешно искать Эдэю, где бы она не находилась — далеко ли, близко.
Он привстал на стременах. У леса, в тылу серой армады, промелькнул знакомый образ. Димповское зрение не подвело, Красота родственницы скрылась под фиолетово-черными зыбкими латами, и только лицо да ореол волос по-прежнему сияли в неприглядности дня. Николай дернул поводья; он не единственный, кто заметил излучаемый свет.
Конь сорвался в галоп — напролом через ряды врага, черным плавником, резавшим океан серости.
***
Во что бы то ни стало надо продержаться до подхода резервных тридцаток. Сформулировать приказ не трудно, а вот выполнить… Люди гибли. Как бы ни старалась Дзейра ее подчиненные отдавали жизни за пяди земли — капля по капле.
Лепурка с трудом парировала выпад копейщика. В обильном кровавом дожде имелся и ее вклад, сотворенный рассеченным плечом и боком. А тут еще копья… Четыре, нет восемь блеклых жал, которым до обидного просто достать женщину…
Путь остриям преградил темный силуэт Трейча, чьи когти, не притупленные временем, действовали по-прежнему отменно. Их мелькание пугало вкупе с окровавленной мордой годока. Общее впечатление неизбежности гибели довершал веер развернутых надкрылий, разбрасывавших солдат подобно игрушкам. Взмах, поворот, треск и двухметровый круг обретал чистоту.
«Эфг!» — выдохнула Дзейра, падая на колени. Костяной вихрь едва не избавил ее от головы и совершенно определенно перевел ближе к земле — туда, где топтались многочисленные ноги и…копыта. Четыре всадника, как нельзя более кстати присоединились к охранному периметру Т’хара.
Лезвия отыскали цель — силившуюся подняться лепурку…
— А и сдохните!
Трейч передними лапами располосовал определенно вражеские физиономии. И едва не достал лицо алькарийца, спустя миг опознанного как Халь. Цветисто ругаясь, эльф пригнулся, уклоняясь от когтей, и на исходе маневра обессиленно припал к боку годока.
— Аккуратней! — прохрипел и ткнул мечом в живот опасно близкого врага.
— Я зол… — Трейч использовал минутное затишье, чтобы передохнуть. Развивая мыль, добавил: — Помнишь ту орхидею? Стырили ее из цветника Шиска…
— Ну, — не понял Халь. В свое время, эпизод прогремел на всю столицу.
— Она засохла!
Птице-лев взревел, качнулся вперед и сходу прибил к траве двоих.
— Зазря старались, — вздохнул алькариец. На зло смерти атаковал.
«Держатся», — одобрительно констатировала Дзейра. Как и она… Только бы прикрытие не подвело. Да где же они?!
— Иду! — Вопль почему-то донесся из тыла хооровских солдат.
Иногда бой преподносил сюрпризы, вроде ясно различимого голоса посреди какофонии сражения. Каким образом лепурка услышала оставалось загадкой, но она услышала. Вскинулась, пытаясь разглядеть источник звука.
Невероятно! Она яростней стиснула меч. К ее тридцатке, на полудохлой кляче, с изломанным мечом, пробивался Шарет. Темный лицом, с растрепанной пепельного цвета шевелюрой он лупил врага с каким-то отчаянно-безысходным рвением. Получал раны, скалился и упорно не желал замечать многочисленность серого войска.
— Иду, ребята…
Женщина замерла Т’хар и старый друг предлагали выбрать. Она давала клятву верности Ладору, но Шарет…
— Глупец, — процедил рядом Т’хар, видевший достаточно, чтобы прийти к неразумному решению. Он закинул Дзейру в седло подвернувшегося коня, хлопнул Яртарном по крупу животного и рявкнул: — Гони!
Секунды застрочили пулеметной дробью, отмеряя метры и тела. Таяли чересчур быстро, того и гляди Шарет упадет…
Нет! Женщина надеялась, что ей показалось… Лепурец нырнул в серое море с головой. До него рукой подать. «Мик бы не сдался», — решила Дзейра, отбивая удары. Слишком поздно заметила копье, что метило в грудь ее лошади. Пространство мгновенно наполнилось болезненным ржанием и мельканием теней.
Ктан падала. Выброшенная из седла умудрилась сгруппироваться, чтобы не встретить по пути лезвия, и, тем не менее, посадку ознаменовала вспышка боли. Мутная пелена на краткие секунды окутала фо-ригийские пейзажи. А когда рассеялась, Дзейра узрела рядом друга и смертоносные мечи.
Враг спешил докончить начатое.
— Я рядом.
Дзейра приобняла Шарета и приготовилась костью встать поперек горла серого воинства. Она припомнила лицо Мика и усмехнулась. Видно, не судьба…
Над ней возникла громада всадника.
«Да сколько можно?» — Николай придержал коня. Разметил Иллитерием пару-тройку голов и досадливо посмотрел туда, где меж деревьев скрывалась Эдэя. Тяга к ней встряхнула наподобие ЦУКОБовского физиомодулятора. Уйти, оставив двоих лепурцев на смерть, легко, но тогда зачем он вообще вписывался за Т’хара?
— Лезь, — короткий приказ.
Дзейра удивленно глянула на лорда, добровольно оставившего седло. Резко выдохнула, попробовала приподняться и поняла, что сил не хватит.
— Принял, — тряхнул головой Охотник.
Он забросил на коня спасаемых и тут же поплатился. Лезвие меча скользнуло по затылку; за воротник, даря слабость и злость, потек горячий ручеек. И вновь про шлем — долго еще искушать судьбу? Но шлем, как клетка — давит. Кольцевым выпадом димп срезал противников. Заметил, что дамочка не торопится его покинуть, и гаркнул:
— Проваливай!
Остаток фразы заглушило нападение Серых. «Минуту вытяну», — прикинул димп. А может две — ситуация резко изменилась.
Разбивая в пыль тела, земля вспучилась под отблески фиолетовых молний. Неровным эллипсом — с центром в районе Охотника — разбежалась темными волнами, перемолола препятствия и опала, коснувшись внешним краем сапог Стразора, облаченного в дымчатые латы.
Пространство завибрировало.
Укоризненно покачав головой, Стразор боевым топором рассек уцелевших хооровских бойцов и на пальцах показал родственнику, чтобы тот гнал лошадь к нему.
— Я смогу, — поняла Дзейра.
— Двигай.
Николай развернулся навстречу серому валу. Забыл о лепурке, сконцентрировался на рисунке, сотканном мечами, что возник перед глазами… и пропустил залп фланговых лучников. Острый дождь, отбарабанив по броне, подарил Серым драгоценные мгновения.
Они прицелились. Установили некий порядок нападения и бросились к димпу.
Оглянувшийся напоследок Стразор вмиг расстался с довольной ухмылкой. Пропустил всадницу с израненным неизвестным, торопливо наметил канал распада… Слишком поздно, потребуется более ювелирная работа. Он быстро изучил панораму боя. Судя по восприятию, где-то неподалеку буйствовала Родора. Через миг увидел ее.
В полированных до блеска доспехах она ярким бликом присутствовала не далее, чем в тридцати метрах по левому флангу, — ритмично пинала какого-то бедолагу, явно и крепко расстроившему ее.
— Ро! — Женщина не услышала. — Бритва!!
Молниеносным толчком избавив Фо-риг от копьеносца, женщина обернулась к родственнику. Уловила смысл его жеста и не раздумывая вступила в бой. Какие-то упыри грозили родне, пусть незнакомой, но выдернутой из привычной жизни тем же хетчевым Импульсом. Она вскинула руки до уровня глаз и активировала Силу.
Алой спиралью развернулся хлыст энергии. Без труда пробил ряды врага, оплел Николая замысловатым рисунком, умчался далее — по направлению к лесу — и сгинул, вернувшись к хозяйке. Николай отсалютовал родственнице — впереди пять десятков метров по относительно безопасному коридору в серой толпе. Родора утрированно по-женски помахала ручкой и тут же наигранно удивилась. Кто-то рискнул прикоснуться мечом к ее латам.
— Псих что ли?!
Бронированный кулак смял челюсть адаррова бойца.
Торопливо преодолевая освобожденный участок поля, Николай изучил бурлившие ряды Серых. Начисто лишенные инстинкта самосохранения они додумались преградить ему дорогу. Разумный маневр… и, с точки зрения Охотника, неприятный.
До столкновения считанные мгновения. Три метра сменились двумя, затем одним… Ледяным блеском сверкнули искаженные лица и топоры.
Солдаты пригнулись в финальном рывке.
Зачем расходовать и без того ограниченный лимит времени? Точный прыжок вознес Николая над серыми и отправил в полет к плечам громилы, чья сгорбленная фигура разворачивалась в атаке. На краткий миг димп коснулся торса противника, оттолкнулся и взмыл к небу, оставив позади тела, вопли и удивленных хооровских подручных.