– А я в восторге от роящихся насекомых.
Кора моргнула:
– То есть?..
– Муравьи, пчелы, осы, стрекозы из Сур’кеша, рахни…
– Рахни?
– Они были очень эффективны.
Кора медленно досчитала до пяти. Иначе она бы рассмеялась и, возможно, не смогла бы остановиться.
– Хорошо. Только вот, наверное, не стоит никому говорить, что ты в восторге от расы, много лет назад угрожавшей истреблением всем расам в пространстве Цитадели.
– Я понимаю, что кому-то это может прийтись не по нраву, лейтенант Харпер. Да, я нашел астероид с кошачьими ушами.
Мгновение спустя на голографическом дисплее шаттла появился медленно вращающийся астероид, комковатый, неправильной формы, но когда он поворачивался под определенным углом, немного походил на кошачью голову с настороженно выставленными вперед ушами.
– Вот он! – Кора усмехнулась, чувствуя себя так, будто встретила старого друга.
– Занятно. Склонность вашего вида к аналогиям напоминает мне первобытную машину, осваивающую программу…
– Мм… спасибо.
Она не могла сказать, было ли утверждение ИИ простым наблюдением или чем-то большим. И хотя дурное предчувствие по-прежнему не покидало Кору, она решила, что настороженность поможет оставаться начеку. Потом глубоко вздохнула и выпрямилась:
– Хорошо. Давай немного прогуляемся по этой системе. Медленно, пусть тепловая сигнатура остается низкой. Маршрут должен пролегать вблизи астероидов и планет, чтобы их можно было использовать как укрытие. Сканеры настроить на максимальную зону охвата.
– Принято, лейтенант. И что я ищу?
– Все необычное.
Из иллюминатора открывалась вполне заурядная картина. Звезда чуть краснее Солнца. Всего один пояс астероидов, четыре планеты, ни одна не похожа на обитаемую. Харпер решила, что несколько бо́льшая, чем остальные, сфера, видимая в иллюминатор, это планета Пацаев.
– Ищи то, чего здесь не должно быть.
Кора приготовилась к отпору с его стороны, совершенно забыв о том, что СЭМ-Э обладает достаточной гибкостью, чтобы действовать, получив даже такие смутные инструкции.
– Конечно, лейтенант.
Да, иногда он вел себя не вполне как вспомогательный ИИ, а скорее как дружески расположенный коллега.
СЭМ-Э управлял руками Коры, и таким образом она за несколько секунд разогнала шаттл до умеренной скорости, а потом отключила реактивные двигатели, и корабль поплыл по инерции. Никто не смог бы его обнаружить, если бы не вел поиск именно в этой части системы, поскольку шаттл с выключенными двигателями почти не генерировал тепла. Активность сенсоров могла слегка увеличить количество выделяемой кораблем энергии и сделать его более заметным, но Кора перевела контрольный дисплей в режим слежения. СЭМ-Э тоже был начеку и запускал процесс сканирования, только когда звезда выбрасывала кратковременный порыв солнечного ветра.
Вскоре они приблизились к поясу астероидов, и Кора могла судить об их действиях, только наблюдая за навигационным дисплеем. Поскольку в этой своей части система имела высокую плотность астероидов, девушка в любой момент времени видела один или два из них в передний иллюминатор. СЭМ-Э предложил еще раз на очень короткое время включить реактивные двигатели, чтобы придать шаттлу незначительное вращательное движение. Наблюдение через иллюминатор дезориентировало, но, проверив дисплей, Кора с удивлением поняла, что СЭМ-Э сделал так, чтобы шаттл выглядел как еще один крутящийся астероид, пусть и на необычно прямой траектории.
– Хорошая мысль, – сказала она.
– Я стараюсь, лейтенант.
Вдруг Харпер зафиксировала какое-то движение на навигационном дисплее и подалась к нему, читая информацию. Сигнал шел с одного из ближайших астероидов, на полярной поверхности которого обнаружилась теплая точка. «Тепло» было относительным в сравнении с мертвым вакуумом космоса. На самом деле эта точка была всего лишь чуть менее мертвой, чем фон. И все же… Показания СЭМ-Э наводили на мысль, что оболочка эффекта массы на мгновение прикоснулась в этом месте к астероиду и трение, возникшее при отражении потенциального столкновения, сгенерировало тепло.
– Есть и кое-что еще, – сказал ИИ, масштабируя дисплей так, чтобы на нем уместилась вся система. – Корабль, который мы преследуем, держался близ пояса Чазова, может быть используя его как укрытие. При экстраполяции температуры этого астероида и с учетом нескольких часов охлаждения в космическом пространстве инфракрасные сканы показывают эти точки как дополнительные столкновения с астероидами или скоплениями пыли.
Кора прищурилась, склоняясь над экраном:
– Похоже, шаттл убийцы направлялся к какому-то объекту внутри пояса астероидов.
– Вполне обоснованное допущение.
СЭМ-Э остановил изображение – демонстрацию в реальном времени неторопливого орбитального движения и вращения во всех секторах системы Память. Секунду или две изображение двигалось в обратную сторону, астероиды вращались в противоположном направлении, а потом замерли.
– Так выглядела система в то время, когда по ней проходил корабль. – СЭМ-Э продлил траекторию движения, пока она не пересеклась с большим астероидом, который и дал точку на экране. – Основываясь на показании сенсоров одного только шаттла, я не могу быть уверенным, но…
– Верно. – Кора коснулась точки, быстро считывая информацию. – Тихий Эдди.
– Да. Похоже, ханарский грузовик первым появился в этой системе еще в тысяча восемьсот семьдесят девятом году. Грузовик получил повреждения, а потому не смог застолбить эту территорию, объявить своей собственностью. Это сделал Альянс систем в две тысячи сто пятьдесят шестом году. Но грузовик на короткое время сел на этом астероиде, чтобы ликвидировать повреждения, и за тот месяц, что он там оставался, ханары на борту дали своему временному прибежищу название, которое признал Совет.
Тихий Эдди был одним из крупнейших астероидов в поясе – его размеры определяли сферическую форму, которая позволяла назвать его карликовой планетой официально. На самом деле он представлял собой голую скалу без атмосферы, холодную, почти не имеющую ценных минералов и с поверхностью в оспинах кратеров, оставшихся после падения других космических тел. Ничего особенного… вот только проекция траектории, выстроенная СЭМ-Э, указывала точно на район в южной полусфере астероида, близ гребня, который, вероятно, являл собой остатки края старого кратера.
Кора активировала реактивные двигатели, чтобы продвинуть шаттл дальше по этой сверкающей траектории. И там у гребня она наконец увидела то, что ожидала увидеть: строго прямоугольный вход в ангарную палубу, окруженную тускло-голубыми посадочными огнями.
– Ну привет, – удовлетворенно пробормотала Харпер. Но потом девушка прокрутила сопроводительный текст, высветившийся на экране, и нахмурилась. – Это невозможно. Сканеры шаттла показывают, что там ничего нет. Либо глаза меня обманывают, либо сканеры.
– Могу подтвердить, что ваши глаза функционируют нормально, лейтенант, – сказал СЭМ-Э. – Тем не менее ретрансляционный узел системы и другие сенсоры шаттла говорят, что там ничего нет.
– Но я же вижу ангар. – Кора прищурилась, провела взглядом по гребню, обнаружила еще два объекта искусственного происхождения на неровной поверхности Тихого Эдди. – Массивы каких-то приборов, но непонятно их предназначение…
– Лейтенант, это стандартное оборудование, которое использует Воронку внутренней эмиссии, маскировку или другие стелс-технологии, чтобы сделать оборудование невидимым для обычных сенсоров, хотя невооруженным глазом вы легко можете его разглядеть. – ИИ сделал короткую паузу. – Я написал скрипт, чтобы перенастроить сенсоры шаттла. Теперь они видят ангар, правда только в термическом спектре.
Стелс-технология. Коре это совсем не нравилось.
– Подпольным рудодобытчикам не по карману подобные технологии, а пираты не стали бы заморачиваться. – Она огляделась. – И никаких идентификаторов. Не знаю, кому они принадлежат – Альянсу или нет?
– Лейтенант, я предполагаю, что это либо тайный частный исследовательский объект, либо он принадлежит военной разведке какого-то правительства.
Именно этого Кора и опасалась.
– Тайная операция. – Она вздохнула. – Ну хорошо, мы преследуем убийцу. Почему вокруг нас нет истребителей, если это подпольный объект? Ведь у нас никакой маскировки. Более или менее пристойная система обнаружения уже давно бы нас заметила.
– Верно. – Даже СЭМ-Э, казалось, был озадачен. – Эти массивы датчиков неподвижны и не проектируют термических эмиссий. Я думаю, они выключены.
Все страньше и страньше.
– Я иду на посадку! – неожиданно даже для себя выпалила Кора.
– Лейтенант, если вы активируете наши реактивные двигатели для посадки, мы станем более заметны…
– Я активирую их сейчас. И посмотрим, что из этого выйдет.
– Это опрометчивое решение.
Кора отрицательно покачала головой, хотя она понятия не имела, заметит ли это СЭМ-Э. Может быть, он с помощью усилителя считывает движения ее лицевых мускулов или нервные импульсы?
– Нам так или иначе придется включить реактивные двигатели, иначе врежемся в скалу. Любой корабль со стандартным ядром двигателя способен засечь нас в мгновение ока, прежде чем мы вернемся в ретранслятор. Но если притворяются, что никого нет дома, нужно дать им знать, что мы видим их насквозь. Подойдем к двери и постучим.
– Что ж, будь по-вашему, лейтенант Харпер.
Но она чуть ли не видела, как ИИ покачивает своей виртуальной головой.
СЭМ-Э руководил ее действиями при запуске двигателей и подготовке к посадке. Кора наблюдала, как ее корабль медленно двигается вниз по широкой дуге, давая объекту достаточно времени заметить гостя и поздороваться… или по меньшей мере принять меры предосторожности. Кора не удивилась бы, услышав треск в громкоговорителях, и сейчас придумывала историю, которой будет морочить мозги хозяев, если ее окликнут.
Но громкоговорители молчали.
Никакие системы оповещения не заработали ни когда шаттл пролетал мимо оболочки эффекта массы, ни когда он проскользнул в просторный посадочный ангар. И свет там не загорелся. В ангаре стояла такая темнота, что СЭМ-Э вскоре включил внешние огни и прожектора шаттла и принялся обшаривать лучами пространство в поисках стояночной площадки. Кора нахмурилась, глядя, как луч скользит по полу, высвечивает какие-то ящики, разметку и что-то похожее на пусковик для истребителей малого радиуса действия. А потом…