Я попыталась вспомнить, куда и зачем я эту самую магию выплеснула. В памяти всплыли знакомые руны и белый мелок, зажатый в руке. Неужели мое заклинание сработало?
Но спросить об этом я не успела.
– Возьми, милочка. Этот отвар поможет восстановить силы. – Целительница чуть ли не силком впихнула мне в руки кружку, а затем и подтолкнула к губам, заставив выпить все до дна.
Отвар оказался терпкими и немного противным на вкус. Но на то оно и лекарство, а не леденец. Я поморщилась и отерла губы ладонью.
– А теперь спать! И восстанавливаться! – строго произнесла профессор Магда, толкая меня на подушки и заботливо укрывая сверху одеялом.
– Но… Но я не больная!
Спать не хотелось. А оставаться в неведении не хотелось еще больше.
Однако никто не стал меня слушать. Да и отвар, которым напоила меня целительница, явно обладал каким-то сонным действием, потому как веки очень быстро потяжелели, и я погрузилась в приятную полудрему. Когда вроде и воспринимаешь, что происходит вокруг, а шевелиться или разговаривать вообще нет никакого желания.
– Как только она уснет, проверьте ее ауру еще раз. А лучше сделайте полное считывание организма, – донеслось на грани слышимости, когда мои веки окончательно закрылись. – Создание купола не могло пройти бесследно. И мы должны выяснить, что с ней не так. Чем раньше мы это поймем, тем лучше.
Не знаю, сколько я проспала. Все было словно в тумане. Я то просыпалась, чтобы попить или принять очередное лекарство, то вновь проваливалась в липкий, глубокий сон. Он пленил накрепко и надолго, лишь изредка давая короткую передышку.
В одно из таких пробуждений я, кажется, даже слышала голоса. Кто-то настойчиво пытался пробиться в мою палату. Но лекари не пускали. В итоге я так и не поняла, кто это был. Явно кто-то знакомый. Кто-то, кто беспокоился обо мне. Слишком уж взволнованным и настойчивым был голос пришедшего.
Но спать вечно я, конечно, не могла. И в какой-то момент окончательно пришла в себя, чувствуя, как ко мне наконец вернулись силы и ясность сознания.
Профессор Магда практически все время была рядом. Для пущей надежности она еще раз считала мою ауру и лишь после этого позволила переодеться в ученическую форму и выйти прогуляться.
Всевышний, не передать словами, как я была рада оказаться вне больничной палаты, избавиться от постоянного наблюдения и пристальной слежки за каждым своим движением и каждым чихом.
Но если от внимания лекарей мне наконец удалось отделаться, то серьезный разговор с ректором был еще впереди. Аластар Мэдроуз ожидал меня у выхода из больничного крыла. И я почувствовала себя неуютно. Кто я такая, чтобы отвлекать ректора от важных дел средь учебного дня?
– Прогуляемся? – предложил профессор и первым двинулся вперед. Я послушно пошла следом. Меня вновь терзали вопросы, и, кажется, сейчас было самое удачное время, чтобы их задать.
– Так что все-таки произошло? Вам удалось восстановить защитные руны? Гарпии вернулись на крышу? К нам больше никто не сунется? – вопросы сыпались один за другим, и я даже не пыталась себя остановить.
– И да и нет, – как-то расплывчато ответил господин Мэдроуз. – Сейчас сама все увидишь.
От целительского корпуса мы двинулись по знакомой дорожке к корпусу загонщиков. Обогнули его, выходя к полигону в задней части здания. У разрушенного ангара копошились люди. Часть проломленной стены уже успели восстановить, и теперь рабочие совместно с магами-стихийниками навешивали на петли огромные распашные ворота взамен почивших старых.
Я озадачилась: сколько дней я проспала, раз за этот срок успели столько отремонтировать? Или когда к делу подключается магия, работа идет не по дням, а по часам?
Узнать ответ на этот вопрос мне было не суждено. Мы минули ангар, и перед нами открылась картина, которую я совершенно не ожидала увидеть.
Я резко затормозила, а потом и вовсе попятилась назад. В легких разом закончился воздух, а все волоски на теле встали дыбом. Сердце подскочило к самому горлу, мышцы напряглись, словно перед решающим броском. Вот только куда бросаться, я никак не могла сообразить. Да и ноги будто приросли к земле, став ватными и непослушными.
Прямо впереди, у самой границы полигона, словно наткнувшись на невидимый барьер, стояли они. Дикие бестиаллии, пришедшие из Зачарованного леса. И все они скалились, ревели, недовольно ворчали. Бросались на невидимую преграду, а порой грызлись между собой. До откушенных ушей и подволакивающихся лап, до летящих во все стороны клоков шерсти и обломанных рогов.
Зрелище было ужасающим. И чем дольше я на это смотрела, тем сильнее меня пронизывал страх.
– Не бойся. Они нас не достанут, – спокойно произнес ректор, стоящий на пару шагов впереди, и миролюбиво протянул мне руку, приглашая следовать за собой.
Я с опаской вложила свою ладонь в его руку и медленно, нехотя, двинулась за мужчиной.
Оснований не доверять Аластару Мэдроузу у меня не было. Да и не скормит же он меня этим тварям, в конце концов. Он и сам рискует, приближаясь к столпившимся вокруг полигона хищникам.
На наше приближение бестиаллии отреагировали усилившимся ревом и нескрываемой агрессией. Она читалась в каждом движении, в каждой напрягшейся мышце и оскаленной пасти. В уставившихся на нас покрасневших глазах. Ближайший к нам волколак с силой оттолкнулся от земли и с утробным ревом бросился на барьер. Я только и успела, что вскрикнуть и испуганно отшатнуться. Волколак врезался в невидимую стену – в месте столкновения появилась едва заметная радужная рябь – и рухнул вниз. Тряхнул ушибленной башкой. Но вместо того чтобы уйти, смирившись с поражением, продолжил атаковать, создавая на поверхности короткие разноцветные вспышки. Остальные бестиаллии – иглогривы, змеезубы, корноухи – делали то же самое. Таранили стену раз за разом в надежде, что прочная преграда наконец-то даст брешь.
– Зачем они это делают? – спросила я.
Помимо страха я испытывала странное чувство жалости к диким зверям. Им было больно, они скулили, разбивали головы в кровь, но все равно продолжали нападать.
– Они обезумели, – сухо сообщил ректор. – Другого объяснения я не нахожу.
– Черная плесень? – догадалась я.
– Думаю, да, – кивнул господин Мэдроуз. – Мы думали, что выжгли всю заразу, но, к сожалению, это не так. Проникший в академию чащобник заражен той же гадостью.
– И что же теперь делать? – выдохнула я. – Как же их вылечить? И уничтожить аномалию? Мы ведь не можем сидеть сложа руки. Червоточина наверняка разрастается.
Я не ждала, что ректор ответит что-то определенное на мои вопросы. Вряд ли за тот короткий срок, что я спала, преподаватели успели что-то придумать. Иначе бы они давно воплотили это в жизнь, и мы бы не стояли сейчас перед сворой обезумевших бестиаллий. Но ректор ответил вообще не то, что я ожидала услышать.
– Признаться честно, меня сейчас больше волнует другой вопрос…
Аластар Мэдроуз сделал несколько шагов вперед, приблизившись вплотную к прозрачной преграде – теперь, посмотрев чуть под углом, я смогла различить легкое мерцание на ее поверхности – и постучал костяшками пальцев по барьеру.
– Что делать с этим?
– В каком смысле? – Я обвела взглядом барьер.
Сейчас он казался мне спасением, без защиты дикие звери давно бы нас разорвали.
– В прямом смысле. Барьер смыкается куполом над всей академией. Мы проверили. В нем нет брешей ни на земле, ни в воздухе.
Я непонимающе дернула головой, силясь понять, куда клонит мужчина. Сейчас мне было ясно лишь одно: если барьер защищает нас и сверху, то никакие багряные кровососы или огромные черные вараги не смогут напасть на академию с воздуха.
– И… Это ведь хорошо? Не так ли?
– Никто не может проникнуть на территорию академии с той стороны. Но и мы, в свою очередь, не можем выбраться наружу.
Ректор оперся на невидимую стену плечом, а волколак на той стороне буквально обезумел. Скреб когтями то самое место, где облокотился мужчина, а потом и вовсе притерся щекой, пытаясь ухватить зубами, но вместо этого оставлял слюнявые следы на прозрачной, словно стекло, поверхности.
– Что, совсем-совсем не можем? – уточнила я, лелея слабую надежду, что мне показалось. Быть может, господин Мэдроуз вздумал немного пошутить? Не может же быть такого, что мы наглухо замурованы в стенах Маджериума?
А меж тем ректор спокойным, буквально будничным тоном продолжил:
– Запасов еды и воды в академии хватит в лучшем случае на пару недель. Все средства связи с внешним миром, в том числе почтовые коробки, не работают. Да, мы совсем-совсем не можем выйти за барьер.
– Ох! – Я все еще не могла поверить в услышанное. – И что же теперь делать? Может, есть какой-то пароль или специальное заклинание, чтобы открыть проход на ту сторону?
– А вот это я хотел спросить у тебя.
– А при чем тут я? – непонимающе моргнула.
– При том, что этот купол создала ты, Изабель.
– Даже не знаю, Легран, ругать тебя или хвалить.
Мы с капитаном Байроном стояли на том самом злополучном козырьке на крыше здания, откуда я увидела приближающихся к границам академии тварей.
Ректор Мэдроуз на верхотуру со мной не полез, негоже мужчине в его летах и при его статусе лазить по крышам. Зато капитан Байрон был совершенно не прочь «прогуляться». Так что из надежных рук ректора меня передали в не менее надежные руки наставника. А уже спустя несколько минут мы с ним стояли на каменном выступе и дружно пялились на начертанные под ногами руны.
Отсюда открывался отличный вид на академию, полигон загонщиков и граничащий с ним Зачарованный лес. Теперь, при ярком свете дня, я еще острее почувствовала масштаб нависшей над академией угрозы. Хищные бестиаллии буквально облепили защитный периметр. Больше всего их было рядом с корпусом загонщиков, но отдельные группы зверей разгуливали и вблизи корпуса целителей, а за башней менталистов я четко различила двух чащобников, хоть те и пытались слиться с кронами деревьев.